В 1906 году в Вене была опубликована книга с провокационным названием — «Жозефина Мутценбахер, или История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой». Тираже был скромным, всего 1000 экземпляров. Чтобы обойти цензуру, издание распространялось по подписке. Текст во многом превосходил ожидания публики в том, что касалось интимных подробностей жизни дамы полусвета. Автор эротического романа предпочёл сохранить анонимность, что было весьма кстати, ведь подобная литература никогда не сулила ничего хорошего её создателям.
Вскоре после выхода романа библиотекари Венского университета предприняли попытку расследования. Им не давал покоя вопрос авторства. В качестве кандидатов были выдвинуты Феликс Залтен (кстати, он же написал историю об оленёнке Бэмби) и Артур Шницлер, но ни они, ни другие литераторы так и не взяли на себя бремя славы одного из самых успешных эротических бестселлеров. Тем не менее считается, что автором был именно Зальтен. Поскольку никто не претендовал на авторские права, довольно быстро появились продолжения, интерпретации, переиздания.
Поздние исследователи, которым удалось абстрагироваться от многочисленных описаний ремесла главной героини, отмечали, что язык, которым написан роман, является ценным источником для лингвистов, изучающих венский диалект немецкого. Историки и социологи, в свою очередь, могут найти немало интересных деталей, касающихся социально-экономических условий жизни низшего класса на рубеже 19−20 веков.
Оригинальная книга представляет собой мемуары куртизанки, чьё настоящее имя остаётся читателю неизвестно. Жозефина Мутценбахер — это псевдоним. Она родилась 20 февраля 1852 года в Вене. Вопреки названию, действие почти всей книги разворачивается, когда Мутценбахер ещё ребёнок. Героиня обращается к детским воспоминаниям, когда ей было 5 лет, и рассказывает о происходивших с ней вещах до 13-летнего возраста. Затем она начала работать в публичных домах Вены, на этом книга заканчивается. Из предисловия оригинального издания читатель узнавал, что Мутценбахер скончалась 17 декабря 1904 года в санатории от осложнений после операции. Труд распоряжения текстом и передачи его для публикации взял на себя врач.
Порнографическое содержание с учётом малолетства самой героини, безусловно, было вдохновлено произведением маркиза де Сада «120 дней Содома, или Школа разврата». И, конечно, превосходило «первоисточник» в непристойности.
Распространение романа Жозефины Мутценбахер было запрещено в Австрии с 1913 года. Дальнейшие попытки публикаций текста приводили к аресту издателей и изъятию тиража. Запрет был снят в стране в 1971 году. В других странах, например, Германии он продержался дольше. Несмотря на табу и критику, тираж произведения исчисляется миллионами экземпляров.
Роман был неоднократно экранизирован, в основном режиссёры шли по тексту произведения и старались максимально доходчиво и близко к оригиналу передать содержание. Надо ли говорить, что на выходе получалось неизменно кино для взрослых, близкое либо являющееся откровенной порнографией. Новое прочтение этого произведения представила австрийский режиссёр Рут Бекерманн. Для набора актёров она объявила прослушивание: для съёмок в фильме по роману Жозефины Мутценбахер приглашались мужчины в возрасте от 16 до 99 лет, опыт работы в кино или на сцене не требовался. Никакого реквизита и грима, только чистая импровизация. Всё, что ожидалось от участников, — готовность вслух читать порнографический роман.
Документальный фильм представляет собой череду интервью и проб. Участникам предлагаются фрагменты романа для читки. От них не требуется ни выразительного исполнения, ни акробатических этюдов — всё оставляется на волю чтецов. Время от времени режиссёр задаёт участникам вопросы об их восприятии текста, личном опыте, впечатлениях от происходящего. Таким образом, отталкиваясь от литературной основы Бекерманн проводит социальное исследование того, как современные мужчины, представляющие разные возрастные группы и классы, воспринимают моральные нормы, себя, свою роль в отношениях и обществе, гендерное и половое разнообразие. Кинематографический эксперимент балансирует между воображением и личностью, не отрицая и не призывая к чему-либо.