Маннергейм стал президентом Финляндии в августе 1944 года, сменив на этом посту Ристо Рюти. К этому моменту уже стало ясно, что Германия войну проиграет, и в Хельсинки придумали такую комбинацию: поскольку соглашение о взаимопомощи с Германией подписывал Рюти, было решено заменить президента и таким образом отказаться от взятых обязательств. Самой подходящей кандидатурой на президентский пост оказался главнокомандующий финской армией маршал Маннергейм. После того как сейм избрал его президентом, Маннергейм написал вежливое письмо Гитлеру с извинениями (Гитлер не ответил), а потом в Москву отправилась финская правительственная делегация, заключившая соглашение о перемирии с СССР.
Финляндия взяла на себя обязательство вывести из страны немецкие войска, выплатить репарации за оккупацию Карелии и нанесённый ущерб, а также наказать военных преступников. Со стороны СССР соглашение подписал представитель Союзного (Советского) главнокомандования, член Политбюро ЦК ВКП (б) Андрей Жданов, который затем возглавил Союзную контрольную комиссию (СКК) в Финляндии, наблюдавшую за выполнением условий соглашения. СКК не ограничилась только наблюдением, она принимала активное участие в финской политической жизни, в том числе в решении судьбы президента Маннергейма, о чём свидетельствуют документы, хранящиеся в фонде Жданова в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ).
В ноябре 1944 года финляндское правительство возглавил сторонник «мирной оппозиции» (противников войны на стороне Германии) Юхо Кусти Паасикиви, а на выборах в сейм в марте 1945 года победу одержал недавно образованный Демократический союз народа Финляндии (ДСНФ), коалиция коммунистов и левых социал-демократов (они получили 49 мест из 200).
Встал вопрос о формировании нового правительства, и у руководства Компартии Финляндии возникла идея устроить Маннергейму почётную отставку, чтобы назначить на его место Паасикиви. Это позволило бы провести на пост премьер-министра Урхо Калева Кекконена, которого коммунисты считали «просоветски настроенным». С такой идеей член ЦК КПФ Юрьё Лейно в конце марта пришёл в гостиницу «Торни» в Хельсинки, где размещалась Союзная контрольная комиссия. Он изложил Жданову план коммунистов, но в ответ председатель СКК возразил: если Маннергейма отправить в почётную отставку, то потом не получится привлечь его к суду как военного преступника. Жданов считал это важным, «поскольку Маннергейм является главным виновником войны и поскольку вопрос о привлечении к ответственности виновников войны являлся одним из основных избирательных лозунгов Демократического союза».
Тем не менее в телеграмме Сталину от 25 марта 1945 года Жданов всё же рекомендовал поддержать план отставки Маннергейма, но с определёнными условиями: сначала получить согласие Паасикиви, а в случае провала задуманного — организовать кампанию против Маннергейма через сейм и печать. Сталин этот план не поддержал.
Руководству КП Финляндии пришлось тогда отказаться от своего замысла, но в апреле неожиданно к этому вопросу вернулся сам Паасикиви. В беседе с Лейно премьер поинтересовался, не считает ли тот, что «настало время для ухода Маннергейма с поста президента». По словам Паасикиви, на одной из последних встреч с Маннергеймом последний заявил ему, что он «уже стар, не держится за президентское кресло, что он считает свою миссию законченной, поскольку он вывел Финляндию из войны и из положения внутреннего кризиса».
Сам Маннергейм в 1945 году оказался в политической изоляции, теряя рычаги власти. После выборов в сейм и формирования нового правительства у него больше не было там своих людей. Кроме того, президента стали одолевать болезни, и его обязанности был вынужден выполнять Паасикиви. Маннергейм, по-видимому, тогда болел всерьёз, хотя его личный врач Лаури Калая и говорил, что его пациент имел свойство заболевать при каждом серьёзном политическом кризисе.
Осенью в Финляндии должен был начаться процесс над военными преступниками, и в связи с этим снова всплыла тема отставки Маннергейма, только на этот раз инициатива принадлежала Кекконену, министру юстиции. В беседе с Паасикиви, состоявшейся 1 октября, Кекконен «откровенно поставил вопрос о том, что дело с наказанием виновников войны и ряд других серьёзных дел не могут быть успешно завершены, если Маннергейм останется на посту президента республики». Он предложил отправить президента в отставку и избрать на его место Паасикиви. Тот сразу «ухватился за этот разговор и стал интересоваться тем, как скоро и каким образом это может быть осуществлено». Кекконен заверил, что всё можно сделать быстро, требуется только согласие Паасикиви. Премьер его дал, но добавил: «Помните, я ничего не обещал».
Кекконен рассказал об этом разговоре Лейно, чтобы тот передал его Жданову, а Жданов — Сталину. На следующий день, 2 октября, Лейно встретился с Паасикиви и завёл с ним разговор про Маннергейма. Он зачитал письмо личного врача Маннергейма, который рекомендовал отправить президента в южную Европу на несколько месяцев. Премьер изложил свою мотивировку отставки Маннергейма: «Маннергейм должен быть допрошен в ходе следствия о виновниках войны, и хотя это ещё не значит, что Маннергейм будет сам привлечён к судебной ответственности, но всё же неудобно его допрашивать, если он останется президентом».
Лейно согласился с тем, что Паасикиви нельзя совмещать два поста одновременно. Затем он добавил, что Кекконен недавно побывал в СССР, и у него сложилось впечатление, что Паасикиви там высоко ценят как государственного деятеля. Лейно сказал, что «есть только один выход из положения: Маннергейм должен уйти с поста президента, и этот пост должен занять Паасикиви». После этого Паасикиви начал спрашивать Лейно, кто же, по его мнению, в таком случае может стать премьер-министром. Как смотрит Лейно на кандидатуру Кекконена? Лейно ответил, что кандидатуру будущего премьера пока рано обсуждать, нужно сначала добиться ухода Маннергейма. Паасикиви согласился и спросил, «кто пойдёт к Маннергейму и скажет ему о необходимости его ухода с президентского поста»? Они сошлись на том, что ответственную миссию следует поручить посланнику в Великобритании Ээро Вуори, «который находится в хороших отношениях с Маннергеймом, а в 1944 году именно он приглашал Маннергейма на пост президента».
В дневнике Паасикиви его встречи с Кекконеном и Лейно описаны несколько иначе, не так, как в документах из фонда Жданова (которые никогда не издавались). Паасикиви утверждал, что в разговоре с Кекконеном высказался против отставки Маннергейма, так как «его присутствие полезно, хотя он и пассивен». То же самое он сказал и во время беседы с Лейно: «Я не могу участвовать в этом деле».
Когда Лейно и Жданов обсуждали тему отставки президента, Жданов спросил Лейно, насколько, по его мнению, изменилась ситуация по сравнению с весной, «когда такой же план отставки Маннергейма был отвергнут». Лейно заверил, что с тех пор авторитет Маннергейма упал, а позиция Паасикиви изменилась, так как «весной Паасикиви стоял в стороне от этого вопроса, а сейчас он — активный участник «заговора»». По-видимому, на этот раз в Москве дали добро, и Лейно стал действовать. После ряда совещаний к Маннергейму отправился специально для этого вызванный из Лондона Вуори, который «поставил перед ним вопрос о целесообразности ухода с поста президента». Маннергейм уклонился от ответа, сказав только, что собирается в ближайшие дни выехать за границу для лечения. Он действительно вскоре уехал.
Вопрос с отставкой снова повис в воздухе, и Жданов попытался через дружественно расположенных к СССР финских политиков выяснить, «не связаны ли колебания Маннергейма с его неосновательной боязнью ареста». Ответы в архиве не сохранились, но очевидно, что так и было: Маннергейм уехал до начала процесса, а вернулся 2 января 1946 года, ровно через день после того, как истёк срок заведения новых дел на лиц, подлежащих привлечению к суду за военные преступления. Как считает биограф Маннергейма Вейо Мери, маршал панически боялся быть втянутым в процесс над военными преступниками, хотя «русские такого требования не выдвигали».
Боялся, по-видимому, не без оснований: в 1945 году финская разведка организовала операцию Stella Polaris («Полярная звезда»), задачей которой было сохранение кадров разведки и контрразведки, а также архивных документов, которые переправили вместе с разведчиками и их семьями в Швецию. Потом вернули, но большая часть архивов при этом исчезла. Маннергейм уничтожил и свой личный архив. В воспоминаниях его адъютанта Оскара Энкеля утверждается, что маршал в то время постоянно носил с собой яд, на случай ареста советскими военными.
На самом деле «русских» волновало другое — уход Маннергейма с должности. Жданов поручил своему заместителю Григорию Савоненкову посетить Маннергейма в больнице и сделать заявление следующего содержания: «Если Маннергейму предстоит уйти в отставку, то он, Маннергейм, может иметь в виду, что Россия никому не позволит считать, что Маннергейм должен быть арестован, так как Маннергейм заключил Соглашение о перемирии Финляндии с СССР и тем самым застраховал себя от всяких случайностей».
Визит состоялся 27 января, но должного действия не оказал. В самом конце января Паасикиви лично посетил Маннергейма и прямо спросил, уйдёт ли он в отставку. Маннергейм ответил, что не уйдёт, пока в прессе идёт кампания против него. Он подал в отставку 4 марта 1946 года, после завершения процесса над военными преступниками. Свой уход Маннергейм объяснил тем, что он болен и не может выполнять свои обязанности. Кроме того, он добавил, что считает «задачу, на выполнение которой я согласился, заняв пост главы государства, во многом завершённой, поскольку сейчас суд над военными преступниками закончился».
Завершив свою политическую карьеру, маршал отправился путешествовать по южной Европе и в конце концов поселился в Швейцарии. Жил он вполне счастливо, время от времени приезжал в Финляндию, где давал советы своему преемнику Паасикиви. В Швейцарии Маннергейм приступил к работе над мемуарами, которые были опубликованы в 1951 году, уже после его смерти. В воспоминаниях он весьма резко высказался о большевиках и о политике Советского Союза (из-за чего они в то время были изданы с купюрами, чтобы не злить могущественного соседа) и дал высокую оценку Паасикиви как государственному деятелю, отметив, что тот «необыкновенно опытно и гибко выполнял трудные обязанности руководителя правительства».
Автор — главный специалист Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ)
Документы: РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 3. Д. 73, Ф. 77. Оп. 4. Д. 54