Как Таня революционеркой стала...

Случилось это в декабре одна тысяча девятьсот пятого года. Таня жила с родителями в фабричном районе большого города и училась в церковно-приходской школе. Её отец работал наборщиком в типографии, мать была портнихой.

Тот вечер Таня хорошо помнила: лежала больная, простуженная, её знобило. (Вообще, она часто болела, была худенькой и маленькой. Поэтому никто не давал ей её 10-ти лет, все думали - 8…). Ну вот. Лежит Таня, а сама в полудрёме всё слышит. Как пришёл отец и как они с матерью в смежной комнате про баррикады в Москве вполголоса говорили, и что в их городе рабочие готовы присоединиться к забастовке. Вот только нужно поскорее прокламации напечатать — «Все к оружию, товарищи! Пора самим добывать себе свободу!» — и среди рабочих распространить. Слышала, как папа стукнул о стол мешочком: это он шрифт принёс.

Заволновалась мама — лучше бы не приносил это в дом! Сколько вокруг народу уж арестовано, по тюрьмам сидит. И Таня тоже вспомнила, как на прошлой неделе её лучшая подруга Сима в школу не пришла — боялась, батюшка выгонит. Ведь Симиного отца за найденные у него под матрасом прокламации арестовали…

Вдруг слышит Таня сквозь сон, что мама её подушку двигает, старается поглубже что-то засунуть, а в соседней комнате — чужие голоса, шаги тяжёлые. Мать туда пошла. Обыск.

Поняла Таня, что у неё под подушкой спрятано. Да больно ненадёжный тайник! Решила перепрятать, пока до её комнатки дело не дошло. Да только вот куда? В печку? Найдут. На шкаф закинуть? Загремит, да и не докинет. Нет укромного угла, везде проверят.

Большой глиняный кувшин с молоком! И молока в нём ещё много. Стала Таня горстями шрифт в кувшин сыпать, ещё и половины не высыпала, а молоко уж до краёв поднялось. Пришлось отпивать и опять сыпать, а молоко опять — по краям кувшина. Опять отпила. И так несколько раз, пока всё до последней буковки не спрятала. И кувшин опять полный, отпила ещё глотка три, тряпку бросила в корзину к лоскутам. Легла.

Ничего не нашли при обыске у Тани в доме. Хоть всю её постель перевернули, пока отец больную девочку на руках держал. Только наутро уж как у неё живот болел: больная, а столько холодного молока залпом выпила…

Это короткий мой пересказ рассказа детской писательницы Е. Н. Верейской «Таня революционерка». Впервые напечатан в 1928 году, потом не раз перепечатывался, вместе с другими рассказами. Была театральная постановка про находчивую Таню: среди детской аудитории она имела большой успех. Да и вообще, хороший рассказ, отца-кормильца от ареста спасла и сама, по счастью, отделалась больным животом, а не отравилась цинком… И, стало быть, в нашей копилке литературных Тань прибавилась ещё одна:

Елена Николаевна Верейская родилась в 1886 году в дворянской семье (надо думать, что при большевизме об этом не распространялась и — правильно делала). Её отец Кареев Николай Иванович (1850−1931) — автор научных статей и книг, русский историк и социолог, общественный деятель. Входил в знаменитую в своё (дореволюционное) время «Ekole russe» «Русскую школу» социологов и историков, которую высоко ценили Маркс и Энгельс. (Не к месту, но нравится мне, как этих теоретиков марксизма Маргарет Тетчер срезала — «Маркс и Спенсер победили Маркса и Энгельса». И крыть нечем: по-бе-ди-ли. Ибо бродящему по Европе бесплотному призраку коммунизма штаны не нужны, а вот прочему материализму одеваться-обуваться приходится…)

Профессор Кареев входил в ту самую десятку столичной интеллигенции (вернее, 9 + один рабочий-гапоновец), которые 8 января 1905 года, обеспокоенные военными приготовлениями, ходили к Святополк-Мирскому. Потом, когда тот отказался принять депутацию — к С. Ю. Витте: чтоб изо всех сил повлиял на царя, убедил бы принять рабочих с петицией. Чем всё кончилось, все знают. Вас много, а я один, — решил царь и ещё третьего дня уехал в Царское.

После событий 9 января Кареев (и вся десятка) был арестован и посажен почти на две недели в Петропавловскую крепость. В годы революции 1905−1907 вступил в кадетскую партию, был членом Первой Государственной думы, оставил свои воспоминания о выборах в эту Думу. Его дочь Елена училась в это время на Бестужевских курсах, история у неё на глазах творилась… Незадолго до начала войны 1914 года она вышла замуж за юриста Верейского Георгия Семёновича (потом он станет известным художником-графиком), тоже бывшего активного участника первой русской революции…

Ну и в дополнение к семейному портрету. Их сын Орест Георгиевич тоже стал художником. В годы 2МВ работал во фронтовой газете вместе с Твардовским и стал автором знаменитых иллюстраций к «Василию Тёркину».

А теперь. Все дружно. Смотрим в сторону нашей Татьяны Пелипейко — чтобы поздравить её с наступающим Татьяниным днём — именины, именины, красный день календаря! В прошлом году расцвёл для неё «космический» репейник — http://diletant.media/blogs/62458/33611106/

А что же на этот раз? чтоб не выбиваться из ряда «будут у Татьяны разные цветы, но вряд ли будет такой»? Вот такой. Первый экземпляр весь такой пушистый, а второй — весь такой вихрастый:

Не забудьте поздравить и всех других знакомых и близких Татьян!

Фото В. Златомрежев; рисунки из своб. доступа yandex-фото