Я пью тебя, пленительная жизнь,
Глазами, сердцем, вздохами и кожей.
Казалось бы, что все — одно и то же,
Как совершенно точный механизм.
Но как мы ошибаемся, — о, боже!
Р. Ивнев
Здравствуйте уважаемые.
Продолжаем интересную многим (да и мне тоже) серию. В последние пару раз мы с Вами говорили о людях пусть и несколько психически деформированных (мнительный истерик Белый, и мизантроп, считающий себя «чОрным властелином» Брюсов), но все же не являющихся в полной мере девиантами в сексуальном плане. Сегодня же я немного познакомлю Вас с человеком, у которого «чердак тек со всех щелей». На мой взгляд, это был один из самых странных поэтов того времени. При этом, как и все те, о ком я пишу, был если не гениальным, то очень классным поэтом, литератором, переводчиком, тонко чувствующим культуру и язык. Я в очередной раз хочу заметить, что любого литератора, коего я упоминаю в своих постах этого цикла, я считаю людьми крайне талантливыми и достойными уважения. КАК ЛИТЕРАТОРОВ. А вот свое отношение к ним как к людям — составлять уж Вам.
Но, пора знакомится. Думаю, большинство имя сегодняшнего нашего героя ничего не скажет — а зря. Он не только написал немало хорошего сам в стихах и прозе, но еще и классно переводил с фарси Низами, а также очень неплохо работал с грузинскими и осетинскими текстами.
Звали нашего героя Рюрик Ивнев. Именно такой псевдоним взял себе Михаил Александрович Ковалёв на заре своей поэтической карьеры.
Родился Михаил Александрович, ну или давайте сразу называть его Рюрик в 1891 году в Тифлисе в дворянской семье. Отец будущего поэта — офицер русской армии, юрист по образованию, служил помощником прокурора Кавказского Военно-Окружного суда. Мать тоже происходила из военной среды: ее отец — полковник Принц, предки которого являлись выходцами из Голландии, приехавшими в Россию еще во времена Петра. Когда мальчику исполнилось 3 года отец внезапно умер, и для того, чтобы прокормить Рюрика и его старшего брата, работала в женской гимназии в Карсе, где и прошло детство Ивнева. В 1900 году будущий поэт поступил в Тифлисский кадетский корпус, где проучился до 1908 года. Интересно, что в юности его окружали революционеры разных мастей, а его теткой была известная эсерка Тамара Принц. Позже эти знакомства его чуть было не сгубили, ибо по окончании кадетского корпуса Ивнев поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета, но вскоре был вынужден перевестись в Москву. Перевод был связан с недовольством его сотрудничеством с большевистской газетой «Звезда». Но в 1912 Ивнев окончил юридический факультет Московского университета.
В студенческие годы начала проявляется его страсть к литературе в целом и поэзии в частности. Но она начала проявляться замысловатым, если бы не сказать очень странным способом. Рано почувствовав свою гомосексуальность Рюрик не просто становится восхваляющим однополую любовь, он буквально замыкается на теме… самосожжения. Он бредит и мечтает о том, чтобы его опалил или вовсе сжег любимый человек. Не даром 6 (!!!) из его первых 8 книг в той или иной мере связано с данной темой: Самосожжение в 3-х книгах, «Золото смерти», «Солнце во гробе», «Пламя пышет». Вот такой вот удивительный гомосексуальный садомазохист-пироман.
Я — раб, незнающий и жалкий,
Я — тела бледного комок.
Удар приму от злобной палки,
Дрожа от головы до ног.
Одно лишь слово понимаю,
Одну молитву лишь творю:
«Сгореть», но сердцем не сгораю,
А только медленно горю.
Как мне кажется, все дело в том, что молодой человек, с тонкочувствующей метущейся душой, просто немного заигрался. А главное попал под влияние людей у которых вместо головы была гнилая тыква. Например, был такой Иван Васильевич Игнатьев (настоящая фамилия — Казанский), который, кстати, был и первым издателем книг Ивнева (а заодно и любовником). Казанский, был одним из лидеров так называемого эгофутуризма, и писал в своих статьях об идее самоуничтожения в гомосексуальной любви: «Интуит становится трагиком, и тем трагичнее его судьба, что он идет на самосожжение во имя «Ego». Совсем больной человек на всю голову, что подтвердил собственной свадьбой. 2 февраля 1914 года после венчания Игнатьев налил всем шампанского, поцеловал невесту, вышел в спальню и бритвой перерезал себе горло. Вот такой вот человек. Понятно, что общение с подобными не могло сказываться хорошо и на Ивнева.
И. Игнатьев (Казанский)
Когда же Рюрик общался с нормальными людьми — то не выглядел столь психически нездоровым. Хотя, может быть — это были просто моменты просветления.
Вот, что вспоминал впоследствии музыкант и журналист Всеволод Леонидович Пастухов о своих отношениях с Ивневым: «в одну из ночей, когда мы были вдвоем, и уже много было выпито и переговорено, с Рюриком случилась внезапная перемена. Он посмотрел на меня полусумасшедшим взглядом и сказал: «Ты такой хороший, и я боюсь, что тебя испортит жизнь. Я хочу теперь, сейчас же убить тебя».
Я подумал, что это всего лишь шутка, и ответил: «Что же, это хорошая мысль». Ивнев тем временем выхватил револьвер и навел его на Всеволода. «Было что-то в его нервно подергивающемся лице, что вдруг меня испугало, но я равнодушным голосом сказал: «Рюрик, бросьте ваши глупые штучки. Вы меня своим незаряженным револьвером не напугаете». Но в это мгновение раздался выстрел и я почувствовал, как пуля просвистела мимо моего виска… Больше я с Ивневым постарался не встречаться«
В. Пастухов
Но отдельная тема — это отношения Ивлева с Сергеем Есениным. Вот как сам Рюрик описывает их первую встречу в своих воспоминаниях: «В антракте подошел ко мне юноша, почти еще мальчик, скромно одетый. На нем был простенький пиджак, серая рубаха с серым галстучком.
- Вы Рюрик Ивнев? — спросил он.
- Да, — ответил я немного удивленно, так как в ту пору я только начинал печататься и меня мало кто знал.
Всматриваюсь в подошедшего ко мне юношу: он тонкий, хрупкий, весь светящийся и как бы пронизанный голубизной.
Вот таким голубым он и запомнился на всю жизнь».
Ивнев и Есенин
Не просто голубым — Есенин стал его «влажной мечтой» на всю жизнь. Ивлев был так безответно влюблен, что даже хотел… убить Есенина. Был у него такой сборник критики под названием «4 выстрела». Правда полное и правильное его наименование: «Четыре выстрела в Есенина, Кусикова, Мариенгофа, Шершеневича». И если честно, у меня почти нет сомнений в том, что это не просто оборот речи. Интересно, что и Есенин к нему относился довольно-таки тепло. И даже писал какие то стихи (прочтите первые строчки):
Радость, как плотвица быстрая,
Юрко светит и в воде.
Руки могут церковь выстроить
И кукушке и звезде.
Кайся нивам и черемухам, —
У живущих нет грехов.
Из удачи зыбы промаха
Воют только на коров.
Не зови себя разбойником,
Если ж чист, так падай в грязь.
Верь — теленку из подойника
Улыбается карась.
Странные это были отношения, если честно.
Но несмотря на все подобные закидоны и пироманию, Рюрик Ивнев пережил всех литератором Серебряного Века. С радостью встретив Революцию, он стал секретарем Луначарского. Одновременно сотрудничает с газетой «Известия ВЦИК», принимает участие в работе IV Чрезвычайного съезда Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов, а в 1921 году возглавляет Всероссийский союз поэтов.
И несмотря на такие посты и подобную «славу» спокойно проходит и через сталинские чистки и отношение к искусству.
Хрущева и доживает почти до 90 лет. Очень много работает, переводит, пишет прозу, и делает это действительно хорошо.
То ли излечился от своего садо-пироманизма, то ли научился скрывать. Вот такое вот человек.
Продолжение следует…
Приятного времени суток.
Комментарии