Традиции

Сегодня воспользуюсь своим блогом, чтобы напомнить сказку Замятина, написанную почти сто лет назад и показывающую, что происходящее в Екатеринбурге для России не ново.

Порешил Иван церковь Богу поставить. Да такую — чтоб небу жарко, чертям тошно стало, чтоб на весь мир про Иванову церковь слава пошла. Ну, известно: церковь ставить — не избу рубить, денег надо порядочно. Пошел промышлять денег на церковь Божию. А уж дело к вечеру. Засел Иван в логу под мостом. Час, другой — затопали копыта, катит тройка по мосту: купец проезжий. Как высвистнет Иван Змей-Горынычем — лошади на дыбы, кучер — бряк оземь, купец в тарантасе от страху — как лист осиновый. Успокоил кучера — к купцу приступил Иван: — Деньги давай. Купец — ну клясться-божиться: какие деньги? — Да ведь на церковь, дурак: церковь хочу построить. Давай. Купец клянется-божится: «сам построю». А-а, сам? Ну-ка? Развел Иван костер под кустом, осенил себя крестным знамением — и стал купцу лучинкою пятки поджаривать. Не стерпел купец, открыл деньги: в правом сапоге — сто тыщ, да в левом еще сто. Бухнул Иван поклон земной: — Слава тебе, Господи! Теперича будет церковь. И костер землей закидал. А купец охнул, ноги к животу подвел — и кончился. Ну что поделаешь: Бога для ведь. Закопал Иван обоих, за упокой души помянул, а сам в город: каменщиков нанимать, столяров, богомазов, золотильщиков. И на том самом месте, где купец с кучером закопаны, вывел Иван церковь — выше Ивана Великого. Кресты в облаках, маковки синие с звездами, колокола малиновые, всем церквам церковь. Кликнул Иван клич: готова церковь Божия, все пожалуйте. Собралось народу видимо-невидимо. Сам архиерей в золотой карете приехал, а попов — сорок, а дьяков — сорок сороков. И только это службу начали — глядь, архиерей пальцем Ивану вот так вот: — Отчего, — говорит, — у тебя тут дух нехороший? Поди старушкам скажи: не у себя, мол, они на лежанке, а в церкви Божией. Пошел Иван, старушкам сказал, вышли старушки; нет опять пахнет! Архиерей попам пальцем мигнул: заладили все сорок попов; что такое? — не помогает. Архиерей — дьяконам: замахали дьякона в сорок сороков кадил: еще пуще дух нехороший, не продохнуть, и уж явственно: не старушками — мертвой человечиной пахнет, ну просто стоять невмочь. И из церкви народ, — дьякона тишком, а попы задом: один архиерей на орлеце посреди церкви да Иван перед ним — ни жив, ни мертв. Поглядел архиерей на Ивана — насквозь, до самого дна — и ни слова ни сказал, вышел. И остался Иван сам-один в своей церкви: все ушли, не стерпели мертвого духа.