«Братья в нужде»

Как раз во время голода в СССР, вызванного коллективизацией и индустриализацией, Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером. Для нацистов советский голод был настоящим подарком в их борьбе за власть, ведь они подавали себя, как единственную альтернативу большевистской заразе. В предвыборной речи в Спорт-Паласе Гитлер говорит, что марксизм свидетельствует против себя везде, где существует. Гугенберг пишет в своём меморандуме о внутренней разрухе и трагедии в России, которую пора прекратить. Берлинскую публику шокирует выставка «голодных писем».

7-го июня 1933-го года в одном из книжных магазинов Берлина были выставлены письма советских немцев, рассказывающие о том самом голодоморе, о котором мы так много узнали в постсоветское время. Как раз в голодающем Поволжье и находилась Республика Немцев Поволжья (АССР НП). Несмотря на протесты советских дипломатов, выставка продолжается 10 дней, после чего письма убирают. Но это только начало.

Письмо заместителя заведующего вторым западным отделом наркомата иностранных дел СССР Левина советнику полпредства СССР в Германии С. А. Бессонову:

«Секретно

Дорогой Сергей Алексеевич, сейчас уже вполне очевидно, что выставка «голодных» писем не была случайным, изолированным явлением. Немцы, по-видимому, подготовляют кампанию не меньшую по размерам, чем «меннонитская» кампания 1929 г. Может быть, кое у кого из людей, стоящих сейчас у власти, возникает мысль использовать новую враждебную антисоветскую кампанию в качестве ответа на ту мощную антифашистскую демонстрацию рабочих и трудящихся Москвы, которая имела место во время похорон Клары Цеткин.

Подготовка к враждебной кампании ведется по нескольким линиям. Прежде всего, само агентство Вольф распространяет сообщения союза Ауслянддейче об «ужасах в СССР» о том, что матери едят трупы своих умерших детей, что люди набрасываются на каждую издохшую лошадь и т. д. Распространением этих сообщений дело, однако, не ограничивается. То же агентство передает призыв ко всему населению Германии об участии в кампании «помощи». Вчера, в одном из крупных зал[ов] Берлина должен был состояться большой митинг под лозунгом «путь немцев в СССР — это путь к смерти». 7 июля в Люстгартене должна состояться демонстрация протеста против «организованного обречения немцев на голодную смерть в СССР». На митинге, который последует за демонстрацией, предполагаются выступления Клинггамера — руководителя союза заграничных немцев; Герлицера — заместителя руководителя берлинской организации национал-социалистической партии и представителя духовенства Шлейнгара. 9 июля должен быть совместно с германским Обществом Красного Креста устроен уличный сбор пожертвований в пользу «страдающих немцев в СССР». Корреспондент ТАСС передал, кроме того, 1 июля по телеграфу содержание помещенного в «Дейче Ангемейне Цейтунг» воззвания высшего совета евангелистской церкви, который присоединяется к кампании «помощи голодающим в России братьям по вере и народу». Совет евангелистской церкви рекомендует всем пасторам «напоминать во время церковных богослужений о нужде, испытываемой немецкими братьями, и призывать к участию в пожертвовании».

Речь идет о несомненно широко задуманной кампании. Это подтверждается не только приведенными выше сообщениями, но и тем обстоятельством, что Германское посольство в Москве, очевидно, получило инструкции подбирать материалы, которые можно будет использовать для разговоров о «нужде немцев в СССР» и делать нам представления по такого рода делам. В мае мес. Германское посольство вручило нам 2 пространные ноты, в которых поставило нам ряд тенденциозных вопросов, относящихся к коллективизации и хлебозаготовкам. В этих нотах Германское посольство просило принять меры к предотвращению «нужды немцев в СССР». Мы дали посольству достаточный отпор, указав на абстрактность и беспочвенность рассуждений посольства. Мы отметили, что не можем предпринимать каких-либо шагов на основании туманных рассуждений о нужде тех или иных германских граждан. Если в отдельных случаях были допущены правонарушения, то для соответствующих германских граждан открыты все законные пути обжалования постановлений местных органов. Мы указали далее, что НКИД может принимать какие-либо меры лишь только если эти законные пути исчерпаны и если посольство дает конкретные материалы, говорящие о неправильных действиях тех или иных властей, а не ограничивается разговорами о «нужде немцев в СССР». Посольство, по-видимому, проглотило эту пилюлю и некоторое время к данному вопросу не возвращалось. Но несколько дней тому назад мы вновь стали получать вербальные ноты, в которых расписываются случаи отобрания зерна и скота у германских граждан и вновь говорится о «нужде немцев в СССР». Копии этих нот я Вам посылаю.

2 июля Дирксен получил серьезное предупреждение от Н. Н. [Крестинского]. В наших разговорах с немцами мы также затрагивали данный вопрос. Полпредству и отделу придется в ближайшее время очень внимательно следить за всеми проявлениями готовящейся кампании. Будем Вам поэтому благодарны за подробную информацию по данному вопросу. В разговорах с немцами у нас всех есть один очень выигрышный аргумент, именно тот, что наша общественность весьма сдержанно реагировала на последние события в Германии. Этот аргумент звучит, конечно, и как предостережение. Возмущение имевшими место в Германии бесчинствами чрезвычайно велико и захватило не только рабочую общественность, но и широкие круги научных работников, специалистов и т. д., и если бы отпали те моменты, которые заставляют нашу общественность воздерживаться от резких проявлений своего отношения к германским событиям, то это, вероятно, привело бы к последствиям, которые германская сторона сейчас недооценивает. Все это я пишу Вам, конечно, лишь в порядке информации. Хотелось бы очень получить также и Вашу оценку затронутых в письме вопросов.

С товарищеским приветом

Левин».

(Письма дипломатов цитируются по: http://istmat.info/node/41253)

Издаётся брошюра"Brüder in Not «(«Братья в нужде») с тектами «голодных писем». Под тем же названием открывается счёт в банке для помощи голодающим, на который Гинденбург и Гитлер демонстративно кладут по тысяче марок.

В СССР, в ответ, проводятся антифашистские мероприятия, Коминтерном издаётся брошюра «Братья в нужде? Свидетельства советских немцев» для распространения за границей и книга «Наш ответ» для внутреннего пользования. Публикуются коллективные письма немецких колхозников, названия которых говорят сами за себя: «У нас нужду терпит только лодырь», «Мы охотно могли бы дать работу разоренным трудящимся крестьянам Германии», «Нам не нужна помощь фашистов» и т. д.

Судьба голодающих при этом ни одну из сторон не интересует. Для политиков и дипломатов это просто бизнес, мелкий политический торг.

Бессонов:

«Я сказал, что мы, конечно, не предпринимали и не желаем предпринимать никакого расследования по вопросу об идентичности выставленных на выставке писем. Мы протестуем против самого факта организации подобной выставки в Берлине, который вообще за последнее время дает гостеприимный приют различным подозрительным белогвардейским кругам, превращаясь, по-видимому, снова до известной степени в центр белогвардейской деятельности. В качестве противовеса я указал ему на то, как мы поступаем в подобных случаях, например, в случае с выставлением в витринах некоторых киевских магазинов антифашистских плакатов, которые были удалены нами после того, как немецкое посольство обратило наше внимание на антигерманский характер этих плакатов. Гай подчеркнул, что ему этот случай известен, и что местные киевские власти отказались, однако, что-либо сделать, когда к ним обратился Генке, и что понадобилось вмешательство НКИДела, чтобы ликвидировать этот случай. В итоге разговора Гай обещал также заняться и этим делом».

Полпред Хинчук:

«Можно думать, что выставка организована министерством пропаганды в качестве ответа на нашу радиопропаганду на немецком языке. Ввиду того, что, по отзывам немцев, регулярно слушающих нашу радиопередачу, эта пропаганда стоит на крайне низком уровне (говорят, что это сплошная агитка), — следовало бы, мне кажется, подумать о том, нельзя ли ее либо в корне реорганизовать, либо совсем прекратить, имея ввиду неизбежность ответных шагов со стороны германского министерства пропаганды».

Или:

«Нойрат ответил, что он никак не мог добиться отмены сбора денег. Ему стоило много труда добиться отмены самой демонстрации. Форма в данном случае не играет роли. Я заметил ему, что я ему в этом деле помог, что я беседовал с Бломбергом, который сам вызвался переговорить с Гитлером».

Для нас, как всегда, политическое важнее экономического и гуманитарного.

Письмо сотрудника торгпредства СССР в Германии Л. Левитина члену коллегии наркомата внешней торговли СССР Ш. М. Дволайцкому:

«Совершенно секретно

Уважаемый Шолом Моисеевич!

Вам, очевидно, уже известно о том предложении, которое сделал Дейтше Банк Торгпредству и Торгсину. Суть этого предложения заключается в том, что нам предоставляется беспроцентный кредит в сумме 200 тыс. марок. Этот кредит будет погашаться расписками Торгсина о выдаче определенным лицам, по указанию одной германской посылочной фирмы, ржаной муки порциями по 32 кг.

Торгсин об этой операции в известность поставлен и даже, как будто, начинает ее оценивать с чисто коммерческой сделки.

Мне, однако, представляется, что политическое значение этой операции далеко выходит за рамки чисто коммерческой сделки.

Вы помните, какая в свое время кампания была поднята в Германии так называемым обществом «Братья в нужде» по оказанию помощи «голодающим» немцам Поволжья. Это общество объявило сбор пожертвований, свою лепту внесли, как сообщали газеты, и Гитлер, и Гинденбург, в результате был создан известный фонд. Я почти уверен, что предлагаемая ссуда идет за счет этого фонда.

На некоторое время кампания помощи голодающим в СССР прекратилась было, но за последнее время она вновь усилилась и приняла систематический характер. Не только вся немецкая пресса, но даже и кино пущено в ход. Я сам видел в кино отрывок из хроники, посвященный «голоду в России» с чтением письма, полученного из немецкой колонии, и т. д.

Нет смысла прилагать Вам все выписки из немецких газет о «голоде» в СССР, их было бы слишком много. Ограничусь последней — из «Бер. Берзен Цейтунг» от сегодняшнего числа — она является типичной.

В свете этой кампании, я думаю, надо отвергнуть предложение Дейтше Банка или, во всяком случае, обсудить его всесторонне, а не только с точки зрения коммерческой выгодности этой операции для Торгсина.

Прошу Вас сообщить мне Ваше решение.

С товарищеским приветом

Л. Левитин».

Советский Союз отказывается от централизованной помощи, но, в конце концов, разрешает частную помощь конкретным лицам в виде продуктовых посылок и денежных переводов в валюте.

«Вынужденно согласившись на предоставление иностранной благотворительной помощи советским немцам, советское руководство вовсе не собиралось допускать столь явной компрометации своего режима внутри страны. 5 ноября 1934 г. ЦК ВКП (б) направил всем ЦК союзных республик, крайкомам и обкомам ВКП (б) специальную директиву, в которой обращал внимание на то, что «в районах, населённых немцами, за последнее время антисоветские элементы активизировались и открыто ведут контревволюционную работу. Между тем местные парторганизации и органы НКВД крайне слабо реагируют на эти факты, по сути делают попустительство, совершенно неправильно считая, будто наша международная политика требует этих послаблений немцам или другим национальностям, проживающим в СССР и нарушающим элементарную лояльность к советской власти». Далее в директиве указывалось: «ЦК ВКП (б) считает подобное поведение парторганизаций и органов НКВД совершенно неправильным и предлагает принять по отношению к активным контрреволюционерам и антисоветски настроенным элементам репрессивные меры, произвести аресты, высылку, а злостных руководителей приговорить к расстрелу». В директиве особо подчёркивалось, что местные органы власти «должны требовать от немецкого населения полного прекращения связи с заграничными буржуазно-фашистскими организациями: получение денег, посылок».

А. А. Герман «СССР в 1930-e годы: «Борьба с немецким национализмом».

В прессе начинают клеймить получателей помощи, как пособников фашистов и требовать над ними расправы. В колхозах проводятся собрания, на которых получивших помощь заставляют публично каяться и признаваться в измене социалистической родине. Людей исключают из колхозов, выселяют, арестовывают, но они всё равно обращаются за помощью. Человека, находящегося перед лицом голодной смерти, трудно чем-либо напугать.

«В феврале 1935 г. германский посол в СССР граф А. Шуленбург обратился с нотой протеста, по поводу притеснения немецкого населения в СССР. В ходе личной встречи с Н. Н. Крестинским он заявил, что немецкая сторона располагает данными о преследовании лиц, получающих валютные переводы через Торгсин из Германии. По мнению немецкого дипломата «это находится в противоречии с тем фактом, что Торгсин допущен для работы в Германии и распространяет там широко свою рекламу, в которой приглашал посылать через него посылки и деньги. В это дело нужно внести ясность. Одно из двух, или Торгсин должен прекратить свою деятельность в Германии, или лица, получающие переводы из Германии от своих родственников и друзей не должны подвергаться никаким репрессиям». Н. Крестинский в оправдание смог лишь предположить, что «…очевидно, арестованные, кроме посылок через Торгсин, были причастны к какой-либо незаконной преступной деятельности…», так как «…за получение переводов … от родственников и знакомых у нас ответственности не подвергаются…». Шуленбургу было заявлено, что официальный ответ он получит после выяснения всех обстоятельств».

О. С. Мозговая «Мероприятия советской власти по борьбе с «фашистской помощью» в АССР НП (1933−1936 года)».

Масштабные репрессии в отношении получателей и распространителей помощи начались, как положено, с доноса:

«По-видимому, роль первоначального толчка, приведшего к появлению телеграммы ЦК ВКП (б) от 5 ноября 1934 г. и ставшего причиной репрессивной «лавины», сыграли обращение начальника политотдела Аккаржанской МТС Спартаковского района Одесской области М. Полянского от 21 апреля 1934 г. к первому секретарю ЦК КП (б)У С. В.Косиору о получении немцами «подачек от Гитлера». Если Л. М. Каганович посоветовал Полянскому «путем постановки массовой работы добиться отказа колхозников от этой помощи и передачи этих денег в пользу ЦК МОПР [Международная Организация Помощи Борцам Революции]", то Косиор дал указание органам ОГПУ Украины предоставить детальную информацию. В результате 22 мая 1934 г. С. В. Косиору и секретарю ЦК ВКП (б)У П. П. Постышеву была направлена докладная записка о «гитлеровской помощи» за подписью председателя ГПУ Украины В. А. Балицкого. В преамбуле документа сообщалось об активизации на Украине с момента прихода Гитлера к власти деятельности немецких националистических организаций и консульств, опирающихся на антисоветский актив немецких колоний — духовенство, учительство, кулаков и германских подданных. Главным средством усиления своего влияния на немецкое население Украины правительство Германии избрало оказание «организованной материальной помощи… привлекая для этой работы «Союз зарубежных немцев» («Аусланддейче» — филиал германской разведки), располагающий связями в немецких колониях Украины». Посредниками между различными благотворительными обществами, такими как «Братья в нужде», и немецким населением Украины преимущественно выступали в свое время эмигрировавшие в Германию «немецкие пасторы и проповедники». Далее Балицкий информировал руководство Украины о размерах полученной немцами помощи.

Главное преступление, по мнению полномочного представителя ОГПУ СССР на Украине, заключалось в том, что в интересах получения помощи немцы в массовом порядке отправляли в Германию «провокационные письма о голоде и смертности на Украине, заканчивая их просьбами о помощи».

…Реакция высшего руководства Украины последовала незамедлительно: уже 3 июня 1934 г. П. П. Постышев и председатель СНК Украинской ССР П. П. Любченко обратились к Сталину с просьбой принять «дополнительные меры со стороны ЦК ВКП (б)», которые привели бы «если не к прекращению, то к решительному ограничению явно провокационной посылки переводов, носящих характер открытой политической фашистской кампании». Очевидно, что ходатайство высшего политического руководства Украины должно было вызвать ответные действия ЦК ВКП (б). 5 августа 1934 г. Политбюро ЦК утвердило принятое опросом членов Политбюро от 25 июля 1934 г. постановление «О немецкой кампании голода», в котором «Комиссии в составе НКИД (т. Крестинский), Госбанк (т. Аркус) и Торгсина» поручалось «внести конкретные предложения о мерах к задерживанию выполнения денежных переводов из Германии». Вторым пунктом было принято решение «Опровергнуть заявление немцев о соглашении с Торгсином в печати и по радио». Одновременно со стороны НКИД на места было послано распоряжение, запрещавшее любую активность немецких консульств, связанную с распределением гуманитарной помощи в деревнях и служащую проведению «провокационной» работы.

…В январе 1935 г. о результатах борьбы органов НКВД с «фашистскими контрреволюционными организациями» во исполнение директивных указаний ЦК ВКП (б) Г. Г. Ягода доложил И. В. Сталину. По информации Ягоды, была пресечена деятельность организаций «Братья в нужде» и «Союз зарубежных немцев», активисты которых передали советским немцам, проживавшим на Украине, в Северо-Кавказском крае и АССР НП более 600 тыс. марок и 14,5 тыс. долларов. В рамках репрессивной кампании за 1934 г. были арестованы около 4 тыс. советских немцев. В течение 1934−1936 гг. органы ГУГБ НКВД СССР провели масштабную разработку «Коричневая паутина», в ходе которой на учет были взяты все лица, имевшие какие-либо отношения с германскими дипломатическими представительствами. В поле зрения госбезопасности попали сотни советских граждан немецкой национальности, но «вскрыть» мифический «нелегальный центр германской фашистской партии» Особому отделу ГУГБ не удалось».

А. И. Савин «Этноконфессия в советском гсударстве».

В письме Левина Бессонову упоминается «меннонитская» кампания 1929-го года. В В 1929-м году, из-за коллективизации и принятых антирелигиозных законов, запрещающих, в частности, религиозное обучение детей, меннониты, представители одного из протестантских течений, колонии которых были в Поволжье, на Украине, на Северном Кавказе и в Западной Сибири, предприняли отчаяную попытку эмигрировать из СССР. В окрестностях Москвы собрались около 13 000 немцев (73% которых были меннонитами), ожидающих разрешения выехать зарубеж. С одной стороны, это оказалось неприятным сюрпризом для СССР, совсем не желавшим признать, что он является не раем для трудящихся, а гигантским концлагерем, с другой стороны стороны, ни Германия ни Канада не жаждали тратить немалые средства на приём эмигрантов. В конце концов выехать удалось 5761 человеку, остальные были принудительно возвращены к местам проживания. В 1929 — 1930-м годах против желающих эмигрировать проводились репрессии. Меннонитам пришлось пройти не только через то, через что прошли все советские крестьяне, но и через преследование по национальному признаку и по религиозному, они были не просто верующими, а ещё и пацифистами.

Преследования советских немцев по национальному признаку начались гораздо раньше.

«9 июля 1924 г. зам. председателя ОГПУ СССР Г. Г. Ягода и начальник Контрразведывательного отдела ОГПУ А. Х. Артузов подписали циркулярное письмо ОГПУ № 7/37 «По германской разведке и борьбе с ней», а спустя еще год, 14 июля 1925 г., Артузов в ответ на запрос Ф. Э. Дзержинского от 6 июля 1925 г. отправил шефу ОГПУ комплекс документов «о деятельности немцев в СССР», состоящий из сопроводительного письма и пяти аналитических записок (справок).

…В циркуляре 1924 г. главным немецким шпионажным органом, действовавшем на территории СССР, назывался Германский Красный Крест (ГКК). В 1921 г. правительство Германии одним из первых приняло решение о выделении средств (50 млн. марок) для покупки медикаментов для голодающих в России. Эти средства были переданы ГКК, который и осуществлял закупки лекарств и медицинского оборудования. В России отделения ГКК действовали в составе миссии Ф. Нансена — Международного комитета помощи России, совместно с другими национальными отделениями Международного Красного Креста.

Большевики видели в деятельности международных организаций по оказанию помощи голодающим исключительно «происки империалистической буржуазии», прикрывавшей благотворительностью свою антисоветскую деятельность. Сотрудники иностранных благотворительных организаций расценивались как шпионы и диверсанты, русский персонал гуманитарных организаций формировался исключительно из антисоветских элементов. В результате, к моменту появления записки 1925 г., деятельность ГКК в СССР была ликвидирована, ряд его сотрудников — арестованы и высланы из пределов СССР, а главной немецкой шпионской организацией в июльской «записке Артузова» 1925 г. называется уже некая организация «Аусланддейтше» и ее отдел «ЦК немцев, живущих в России», якобы работавшие под непосредственным руководством МИД Германии с целью ведения национальной пропаганды среди немцев, очутившихся за пределами Германии и строительства обширной разведывательной сети во всех концах мира, «где только есть немцы». По утверждению Артузова, «Аусланддейтше» «почти заменила германскую разведку», которая официально не существовала.

… Документ рисует «естественную» базу немецкого шпионажа в виде многочисленного националистического и профашистски настроенного немецкого населения СССР, выступающего единым фронтом, в первую очередь — немцев приволжских, украинских и сибирских колоний.

… Приводя данные о социальном составе немецких колонистов Украины, Артузов полагал, что «40−50% из них крупные кулаки и бывшие помещики, и сельская интеллигенция. Остальные крепкие середняки и 5−6% бедняки — но они тоже находятся под абсолютным влиянием кулачества».

… Показательно, что в противовес основной тенденции в советской национальной политике 1920-х годов, направленной на создание национальных административно-территориальных единиц, руководство ОГПУ настоятельно рекомендовало отказаться от выделения немецких районов, считая их вредными при мизерной прослойке бедноты в колониях». А. И Савин

Вернёмся в тридцатые. Помощь голодающим немцам из Германии поступала уже в 1932-м, продолжала поступать в 1934-м и 1935-м. Но особенно активно «голодная кампания» проводилась в июне-июле 1933-го. Можно понять необходимость в массовых мобилизационных мероприятиях в это время, если вспомнить, что в июле принимается закон о партиях, который запрещает все партии, кроме НСДАП.

«Своего апогея кампания протеста против «вымарывания голодом немецкого меньшинства» достигла к июлю 1933 г. … Нацистские вожди умело использовали заговор молчания советских властей вокруг голода, эксплуатировали национальную идею, завоёвывали симпатии немецкой нации». А. А. Герман

Катастрофические последствия первой советской пятилетки оказали нацистам неоценимую помощь в установлении и укреплении своего режима. Кроме того, многие немецкие солдаты, вторгшиеся в СССР восемь лет спустя, помнили, конечно, кампанию «Братья в нужде» и знали, что воюют с государством изуверов, уничтожающих немцев голодной смертью.

В заключение скажу пару слов о полпреде Льве Михайловиче Хинчуке, раз упоминаю его во втором уже тексте. Родился в1868-м году в Полтаве, в еврейской семье. Учился в хедере, гимназии и Бернском университете. Член РСДРП с 1898-го года. Неоднократно арестовывался, сидел в тюрьме, был в ссылке в Якутской области.

«Разделяя политическую и экономическую платформу коммунистической партии, я все же оставался членом ЦК меньшевиков до наступления Деникина к Орлу. Здесь я окончательно разошелся с меньшевиками, психологически явилась возможность для меня выйти из партии меньшевиков (в конце 1919 г.) и вступить в партию коммунистическую. В этот период я вступил в члены коллегии Наркомпрода, проводя усиленно продразверстку».

Блестящий организатор. Поэтому его, заместителя наркомторга СССР, в период активизации торговых отношений с Германией, посылают в Берлин. В 1934-м возвращается в СССР и становится наркомом внутренней торговли РСФСР. В 1937-м назначается главным арбитром при СНК РСФСР.

Википедия:

«Арестован 23 октября 1938 года. 7 марта 1939 года ВКВС СССР приговорён к расстрелу по обвинению в контрреволюционной и террористической деятельности. В этот же день расстрелян. Реабилитирован 23 мая 1956 года. На Введенском кладбище в Москве Л. М. Хинчуку установлен кенотаф».