Солженицын vs Сахарова. Часть 2.

Всегда приятно осознать, что написанный ранее пост не прошел даром. Самим ярким, но мой взгляд, стал комментарий Артема Ржева: «Пытаясь перепрыгнуть цивилизационные уровни, споткнулась о собственную хитрожопость, в результате государство до сих пор так и не восстановлено, рулит корпорация опричников, а возникший на этой почве комплекс неполноценности видит единственный выход из положения в безудержной экспансии, милитаризации возврат к директивной экономике со всеми вытекающими».

. В какой-то мере это перекликается и с наблюдениями Солженицына: «почти не видел я в нашей стране людей, для кого желанным днем недели был бы понедельник, а не суббота. А сравнивая качество сегодняшней каменной кладки с кладкою прежних веков, особенно старых церквей, невольно склонишься искать «нравственный подвиг» где-то РАНЬШЕ».

«Почвенный комплекс неполноценности» — если сформулировать так — ясная и глубокая характеристика нынешнего состояния общества. Немудрено, что диаспоры чувствуют себя всё увереннее и увереннее

Татьяна Пелипейко упрекнула меня в том, что упущена из виду тенденция: «верный продолжатель ДУХА ленинского учения» — не забудем, что текст, о котором вы пишете, написан в 60-х. Это когда пытались рассуждать о «восстановлении ленинских норм» и прочем. Сказав «А», сказать «Б» не могли".

Но это совсем не так. И Сахаров, и Солженицын не прошли мимо темы. Андрей Дмитриевич предлагал восстановить «ленинские принципы общественного контроля над местами заключения»; в свою очередь, Александр Исаевич горько замечает, что «именно за ненависть к Сталину и за упреки, что тот отступил от Ленина» он и получил 8 лет лагерей. Более того — у Солженицына была идея создания организации для восстановления ленинских норм. Но позже, разочаровавшись, признал, что существенных отступлений не было.

В декабре 1917 г. Ленин формулирует главную задачу так: «Никакой пощады этим врагам народа, врагам социализма, врагам трудящихся. Война не на жизнь, а на смерть богатым и прихлебателям, буржуазным интеллигентам… Надо с мини расправляться при малейшем нарушении … В одном месте посадят в тюрьму, в другом — поставят их чистить сортиры. В третьем — снабдят их по отбывании карцера, желтыми билетами… В четвертом — расстреляют на месте… Чем разнообразнее, тем богаче будет общий опыт…». Далеко смотрел лидер революции, которого в последствии иначе, как вождем, не называли. В 1922 г. — а именно в октябре этого год завершилась гражданская война — Ленин слегка корректирует собственную установку: «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной интеллигенции удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». Здесь весьма интересно указание на то, какие конкретно слои общества отрицательно среагировали на победное шествие советской власти. Спустя двадцать лет, на торжественном обеде у К. Е.Ворошилова по случаю ХХ (почему римскими цифрами — мне до сих пор непонятно) годовщины Октябрьской революции Сталин произносит тост: «И мы будем уничтожать каждого такого врага, хоть бы был он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью… За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!»

Здесь можно говорить не только о верности ленинским наставлениям, но и творческом их развитии. Есть, однако, вопрос: почему вдруг старые большевики оказались в одной компании с реакционерами из числа священников и интеллигентов? Вот и Солженицын упрекает в этом Сталина: «явно отступил от Ленина (но и повторяя общий закон всех революций); в расправе над собственной партией, начиная с 1924 года».

Тут появляется замечательная возможность покритиковать и самого Солженицына.

Кто из партийцев под сталинскую расправу? Кто эти старые большевики? Статистика дает исчерпывающий ответ: 80 тыс. большевиков в начале 1917 г. и 270 тыс. принятых в парию с марта по октябрь того же 1917 года. Итого 350 тыс. человек.

Чем же они не угодили Сталину? Ответ достаточно прост: «ленинская гвардия», под лозунгом диктатуры пролетариата, имела в виду собственную диктатуру и была безжалостна к другим, применяла любые средства для их уничтожения, шла на сделки с совестью. В наше неспокойное время это легко попало бы под определение терроризма.

Эти люди смогли разрушить прежний уклад жизни и совершить революцию, но вписаться в новое время, участвовать в созидательном процессе, найти свое место им было крайне сложно. Ведь они считали себя исключительно руководящими кадрами; но руководителей — прочувствуйте ленинскую иронию — следовало подбирать «а) с точки зрения добросовестности, б) с политической позиции, в) знания дела, г) административных способностей…». Ленин ведь после революции занял должность Председателя Совнаркома, по нашему премьер -министра. Вот мы и пришли к пресловутому пункту «Б», поскольку остальными качествами львиная доля «ленинских гвардейцев» не обладала. Когда перед государством встали задачи восстановления разрушенного хозяйства и развития страны, Сталину понадобились совершенно иные кадры и очистка руководящих должностей для них от старых большевиков. Создавалась новая, сталинская номенклатура, готовая на все: «сделки с совестью она просто заменила отсутствием совести. Она спокойно обманывала пролетариат, крестьянство, всех остальных, но в противоположность ленинцам не обманывала себя». Из ленинцев спасся тот, кто своевременно отошел от дел, либо занимал несущественные должности. И вел себя скромно. Но большинство погибло. Для себя отметим, что до 1973 года дожили 702 чел.

А вот вывод Солженицына по этому поводу справедлив: «Нет, не пожелаем ни «революции», ни «контрреволюции» даже врагам!».

Чуть оторвемся от темы поста и зададим себе законный вопрос: неужели правящая КПСС к явному инакомыслию влиятельных интеллектуалов отнеслась равнодушно и не приняла соответствующих ответных шагов? Я не говорю про административные меры — с этим было, как раз, всё в порядке: одно лишили гражданства, другого отправили подальше от столицы, в Горький. А как с идеологическим отпором?

Имел место и такой. Правда, с некоторой выдержкой во времени.

В своей книге «1 августа 1914» Н. Н.Яковлев, историк-американист, доктор исторических наук, профессор и лауреат премии Ленинского комсомола пишет, что был начале 70-го года принят председателем КГБ, который и убедил его участвовать в идеологических операциях. Ю. В.Андропов «настаивал, что нужно остановить сползание к анархии в делах духовных, ибо за этим неизбежны раздоры в делах государственных. Нужны книги, и книги достойного содержания, написанные достойными людьми».

Предполагалось, что Яковлев и будет таким автором; председатель добавил, что в прежние времена с разведкой сотрудничали Иван Тургенев, Виссарион Белинский, Федор Достоевский. Один штришок из его биографии: он был сыном маршала артиллерии Н. Д.Яковлева, члена партии с 1923 г., отсидевшего срок вместе с семьёй в 1952−53 годах. Позже полностью реабилитированного.

Н. Н.Яковлев оправдал доверие: книга «ЦРУ против СССР» была издана 1979 году тиражом 200 тыс. экземпляров. Общий тираж достиг 2 млн экземпляров. Читалась она с интересного эпизода: министр здравоохранения Е. И. Смирнов в 1947 г. бушует на заседании Совмина — в больницах пациентов кормят из консервных банок, нет нормальных тарелок и ложек! Вождь, которого быстренько поставили в известность, хмыкнул: «Товарищ Смирнов по должности должен знать, куда идет весь металл». Было не до больных — все ресурсы страны были направлялись на создание атомной бомбы. Смирнова оставили в должности до декабря 1952 г. Освободили в связи с делом врачей, но не арестовали, лишь просидел несколько месяцев без работы. А дальше были исключительно выпады против Солженицына и Сахарова, с упором на их личную жизнь — «фактическим материалом» автора снабжало 5-е управление КГБ. При личной встрече уже в перестроечное время, Сахаров влепил Яковлеву пощечину, по своему оценив его добросовестный труд. Заключение следует.