Изготовление отечественного шёлка впервые начато при царе Фёдоре Иоанновиче, когда в Москву пригласили венецианского мастера Марка Чинопи, умевшего «ткать бархат и парчу». В 1593 году он открыл мастерскую близ Успенского собора. Работала она на привозном сырье — китайском и персидском шёлке-сырце, транзит которого издавна шёл через русские земли. Неслучайно даже орнаменты традиционных русских льняных набоек повторяли узоры китайских шелков.
Шурин царя и фактический правитель государства Борис Годунов в 1595 году предпринял первую попытку выращивания шелковичных червей в России, непосредственно в Подмосковье. Она закончилась неудачей, и в дальнейшем правители благоразумно сосредоточились на переговорах с Китаем, одним из ключевых моментов которых была торговля шёлком. С 1618 года, после того как было установлено регулярное сухопутное сообщение с Китаем и налажены дипломатические отношения, поставки в Россию китайского шёлка стали постоянными. На торговлю шёлком внутри страны существовала государственная монополия, приносившая немалый доход казне. Имеются сведения о том, что московский шёлковый рынок сразу же стал необычайно притягателен для европейских купцов… Москва оказалась на перекрестье торговых путей, так что сюда стекались китайские, персидские и «индейские» узорчатые и гладкие шелка, бархаты, атласы, камки, парчи и тафты из Италии, Франции и Голландии. Роскошные одежды русских бояр обходились недёшево, так что мечта о производстве дорогих тканей из собственного сырья продолжала волновать российских самодержцев.
Вслед за Чинопи «деланием шёлка», а также обучением местных мастеров в Московии занимались иностранцы Каспар Лермит и Захар Паульсон. В 1632 году в столице был открыт Бархатный двор — фактически дворцовая шёлковая мануфактура. Однако своего сырья по-прежнему не было, и существование этой мастерской, перешедшей в ведение Оружейной палаты, оказалось под вопросом.
Царь Алексей Михайлович, прозванный за добрый нрав Тишайшим, несмотря на чрезвычайное религиозное рвение, испытывал и самое настоящее «низкопоклонство перед Западом». Именно оттуда он, поклонник астрологии и игры на органе, жаждал «диковинок, каких в Московском государстве нет».
Полигоном для своих затей, связанных со всевозможными иноземными заимствованиями, государь избрал Измайловскую государеву вотчину. Здесь, в селе Ивановском, восстановленном после Смуты, появилось своего рода образцовое хозяйство. Поля, сады и огороды перемежались прудами, которых было устроено несколько десятков, каждый — для своей цели. В одном разводили карасей, в другом плавали лебеди, без которых не обходилась ни одна парадная царская трапеза, третьи служили для полива аптекарских огородов, четвёртые, с плотинами, обеспечивали энергией мукомольные мельницы.
В Ивановском и его окрестностях насчитывалось не менее 15 самых разных фруктовых садов. Причём помимо традиционных яблонь, груш и слив царь питал особенное пристрастие к теплолюбивым культурам. Частью в оранжереях, частью под открытым небом здесь пытались разводить не только виноград и арбузы (опыты удались), но и миндальный и грецкий орех, кизил и… финиковые пальмы. А в 1663 году разбили и тутовый сад.
По свидетельствам современников, посадки тутовых деревьев для царя были «предметом исключительного внимания и источником особенно широких ожиданий». Известно, что шкатулку с червями, «от которых шёлк родится», государь держал при себе, в своих комнатах, а задумав тутовые плантации, сумел придать делу серьёзный масштаб. Кроме особого тутового сада возле Лебедянского пруда, были высажены тутовые черенки «на пустоши Максимовке», а в Пахрине и Алексеевском в 1666—1667 годах посажено, по некоторым сведениям, более 15 тысяч шелковиц.
Попыткам получить подмосковный шёлк предшествовали эксперименты в более южных регионах. В 1653 году царские «шёлковые огороды» были устроены в Нижнем Поволжье, в районе Астрахани и Царицына. А уже в 1658-м астраханский воевода князь Ромодановский отправил царю партию местного шёлка-сырца. Успех вдохновил государя, саженцы тутовника высадили также возле Казани, Саратова и Самары, а семена шелковицы — в Симбирске, причём последние дали дружные и обильные всходы. В отчёте 1664 года местный воевода Иван Дашков сообщал, что «в том месте завесть мочно шолковый промысл многой». Так что именно в Симбирск в 1665 году был послан сокольник Дмитрий Раков, чтобы привезти в Москву 100 тутовых кустов и нарезать с деревьев черенков «сколько мочно». Симбирск превратился в питомник для подмосковных шелковичных садов. В январе 1665 года последовал царский указ о присылке 20 000 тутовых черенков «с почками». В марте 1666-го из Симбирска в Москву было отправлено на 100 санях 10 000 молодых деревьев «с кореньем». Через год — ещё 200 подвод.
В Москве тем временем был нанят консультант по выращиванию шелковичных червей— армянин Ларион Льгов. Однако в 1667 году из-за суровой зимы плантация в Пахрине почти полностью вымерзла, да и прочие тутовые сады росли из рук вон плохо, а главное, сбрасывали листву зимой. В 1672 году Тишайший государь придумал, как обойтись вовсе без деревьев, и занялся поисками специалиста, способного выкармливать червей особым кормом, который бы походил на тут, например, пропитывать тутовым соком другие растения… Одержимый идеей «за помощью Божиею завесьти шолк на Москве», царь сразу же занялся и поиском поставщиков красок для шёлка, а также мастеров-красильщиков и ткачей, готовых ткать «ковры шёлковые с золотом». Одновременно Алексей Михайлович затеял ещё более фантастический проект разведения в том же Ивановском «бумаги», то есть хлопчатника, полагая, что для этого достаточно найти знающего садовника…
Государь дождался шёлка астраханского и симбирского, но не московского. Уже после смерти Алексея Михайловича в 1676 году в подмосковных тутовых садах была проведена ревизия, обнаружившая не такой уж плохой результат с точки зрения растениеводства. Из первого симбирского привоза выжили 900 деревьев, из второго — 1 700, да ещё 900… Однако деревья эти оставались небольшими и явно не годились для разведения шелкопряда. Наследники Алексея Михайловича, в первую очередь Пётр I, сосредоточили выращивание тутовника в Нижнем Поволжье с его гораздо более ровным климатом, в Киеве, Кизляре и других городах.
Из России не получилось шёлковой державы, однако эксперименты по разведению тутового шелкопряда в средней полосе России продолжались и в 18-м, и в 19-м, и даже в 20-м веках. Посадки тутовых деревьев прямо у стен Кремля осуществлялись даже в 1840—1850-е годы. Так и теперь отдельные шелковичные деревья можно встретить в самых разных районах нашей страны, вплоть до Москвы и Петербурга.