Александр Керенский вошёл в историю как правитель-неудачник. К нему до сих пор принято относиться с некоторой насмешкой: как к человеку, который пытался стать диктатором России, но не смог — не хватило талантов. Но справедлива ли такая оценка?
Симбирск — родина вождей
Даже главные враги Керенского — большевики — не удостоили его ничем большим, кроме глумливых баек о том, как «министр-председатель» Временного правительства бежал из Зимнего дворца, переодевшись в женское платье. Керенский, уже находясь в эмиграции, чувствовал себя очень уязвлённым. Всякий хоть чего-нибудь стоящий государственный деятель может быть объектом обожания или ненависти, но никак не насмешек.
Даже по прошествии десятков лет Керенского именно эта пресловутая байка про переодевание в женское платье уязвляла больше всего. Конечно же, Керенский не переодевался женщиной. Незадолго до того, как в Зимний ворвались большевики, он покинул дворец на машине американского посланника. Потом была неудачная попытка вернуть власть при помощи казаков атамана Петра Краснова и томительное прозябание в эмиграции вплоть до самой смерти в 1970 году.
А начиналась карьера Александра Фёдоровича Керенского весьма благополучно. Он родился в том же городе Симбирске, что и будущий вождь большевиков Владимир Ульянов (Ленин), — только на 11 лет позже, в 1881 году. Отец будущего лидера Временного правительства был директором Симбирской мужской гимназии, где учился Володя Ульянов. Именно директор Фёдор Керенский напишет выпускнику Ульянову положительную характеристику для поступления в Казанский университет.
В начальной биографии Ленина и Керенского вообще много общего. Оба окончили гимназии с золотыми медалями. Оба стали юристами. Оба ещё студентами примкнули к революционному движению, только разного толка: Ленин тяготел к «классическим» марксистам, а Керенский — к эсерам.
«Адвокат дьявола»
Юридическая карьера Керенского сложилась не в пример удачнее, чем у Ленина. Лидер большевиков очень скоро забросил юриспруденцию, окунувшись с головой в подпольную борьбу. Керенский, напротив, стал активно практикующим адвокатом.
Александр Фёдорович стремился сочетать свою профессию с идейными убеждениями, поэтому особо охотно брался за те дела, где имелся какой-то «протест против режима». В атмосфере тогдашней всеобщей «оппозиционности» подобные процессы могли принести начинающему адвокату быструю славу. Так и вышло.
В 1906 году Керенский защищает крестьян, разграбивших поместья остзейских баронов; в 1910-м — туркестанских эсеров-террористов; в 1912-м — армянских националистов из партии «Дашнакцутюн». В том же 1912 году Керенский входит в состав общественной комиссии по расследованию Ленского расстрела, а уже через год участвует в знаменитом «деле Бейлиса» (на стороне защиты, разумеется).
Всё это были громкие политические процессы. Молодой и принципиальный защитник становится очень популярной и узнаваемой персоной. Если бы Керенский умер в те годы, то он бы мог войти в советские учебники как пример «прогрессивного юриста, смело бросавшего вызов самодержавию».
Оппозиционер «высшей пробы»
Грех было не «материализовать» тот политический капитал, который так успешно накопил Керенский за годы своей бурной адвокатской практики. В 1912 году он вполне уверенно победил на выборах в IV Государственную думу. Так «политизированный юрист» становится уже стопроцентным политиком.
В Государственной думе депутат Керенский продолжал действовать в парадигме «борьбы с режимом». В парламенте он даже возглавил целую фракцию так называемых трудовиков (ремейк старого доброго народничества).
Деятельность Керенского не осталась незамеченной. У императрицы Александры Фёдоровны даже вырвалось раздражённое восклицание: «Керенского надо повесить вместе с Гучковым!» Такое заявление дорогого стоило: именно либерал Александр Гучков вызывал особую ненависть императрицы, которая, не особо таясь, желала ему смерти. «Как бы хорошо, если бы случилось крушение с поездом Гучкова» или «Гучков очень болен, хотела бы я, чтобы он переселился на тот свет» — это дословные цитаты из писем царицы. Попасть в одну компанию с Гучковым — это было для Керенского своего рода «знаком признания».
Хлестаков от Трудовой партии
Впрочем, уже тогда современники отмечали те негативные чёрточки в личности Керенского, которые расцветут пышным цветом позднее — после Февральской революции1917 года. А именно: страсть к позёрству, к эффектным театральным жестам. Депутат-трудовик любил пафосную, цветистую фразу.
Недаром ещё в Симбирске юный гимназист Саша Керенский считался отменным актёром. По слухам, лучше всего ему удавалась роль Хлестакова. Теперь повзрослевший Керенский исполнял роль всё того же Хлестакова — только уже на политической сцене.
Современники иронизировали над его привычкой в конце всякого роскошного светского банкета произносить тост-упрёк с упоминанием «миллионов голодающих россиян». Острословы задавались вопросом: почему лидер трудовиков произносит свой прочувственный тост непременно в конце банкета, а не перед его началом?
Истинный взлёт депутата Керенского начался в феврале 1917 года. Александр Фёдорович становится фактически одним из вождей антимонархической революции.
После отречения Николая II и формирования Временного правительства «герой Февраля» Керенский получает заслуженную награду — пост министра юстиции.
Казнить нельзя — помиловать!
На новом посту Керенский незамедлительно занялся демонтажом того «антинародного режима», с которым боролся в прежней жизни.
Его распоряжениями уничтожаются царская охранка и жандармерия, а самое главное — проводятся политическая и уголовная амнистии. На свободу вышли тысячи отпетых уголовников, получивших в народе прозвище «птенцы Керенского». Это была первая криминальная амнистия в истории России. Вторая амнистия такого размаха (знаменитая"бериевская") состоится лишь спустя почти полвека — «холодным летом 1953-го».
Кстати, термин «амнистия» — это тоже нововведение Керенского. До этого в таких случаях употребляли слово «помилование».
По предложению министра юстиции был разработан законопроект об отмене в России смертной казни. Представляя этот исторический документ, Керенский воскликнул: «Я счастлив, что мне выпало на долю подписать указ об отмене смертной казни в России навсегда».
Как он ошибался…
В зените славы
Пик популярности Керенского пришёлся на май 1917 года, когда он получил портфель военного министра. Публика не стеснялась в выражении своих чувств. Как только не величали Керенского его многочисленные поклонники: «рыцарь революции», «друг народа», «спаситель Отечества», «первая любовь революции».
Но стремительный взлёт сменился не менее быстрым падением. Провал июньского наступления на германском фронте стал первым звоночком грядущего краха. Сам военный министр понимал, что с той анархичной массой, в которую превратилась русская армия к июню 1917 года, наступление вести невозможно! Но союзники настояли, и Керенский смирился. Кровь убитых и покалеченных в этом бессмысленном наступлении легла тёмным пятном на его имя.
Стремясь восстановить дисциплину в войсках, Керенский вводит смертную казнь на фронте. Ту самую смертную казнь, которую он незадолго до этого сам «навсегда» отменил. Ещё одно разочарование для масс.
В июле 1917-го Керенский становится министром-председателем Временного правительства. То есть премьер-министром — фактическим главой Российской республики. В это время экономика страны катится в пропасть, таща за собой и репутацию Керенского.
Танго над пропастью
Корниловский мятеж в августе 1917 года стал последним гвоздём в «крышку гроба» Керенского как политика. Премьер-министр обещал генералу Лавру Корнилову свою поддержку, но когда движение войск началось — побоялся рисковать и выступил против им же инициированного мятежа.
Это двурушничество помогло Керенскому сохранить власть, но всего лишь на несколько месяцев. Отныне министра-председателя окружал почти что полный политический вакуум. Левые (большевики и эсеры) ему не верили, а правые (монархически настроенные офицеры) презирали за предательство. Это практически полное отсутствие опоры в числе прочего объясняет столь лёгкий захват власти большевиками. Керенского никто не хотел защищать!
Понимая всю шаткость своего положения, накануне 25 октября 1917 года с его историческим залпом «Авроры» Керенский сбежал из Зимнего дворца. Бежал не в женском платье, как потом злорадно уверяли в советской пропаганде. Он уехал в своём обычном военном френче. Но это уже и не важно. Правитель России сдался без боя.
Керенский покинул Зимний — и с тех пор клеймо «труса» и «неудачника» навсегда прилипло к его имени. А ведь, если говорить объективно, из Керенского мог бы выйти неплохой министр. Но в совсем другой, отнюдь не революционной обстановке. Александр Керенский просто оказался не в том месте и не в то время. И в этом его главная трагедия.
Автор — кандидат исторических наук