Министерство народного просвещения и пропаганды, возглавляемое доктором философии Паулем Йозефом Геббельсом, стремилось обеспечить каждому немцу доступ к радио. Геббельс поручил инженеру Отто Грисингу создать технически простой, лёгкий в массовом производстве и недорогой радиоприёмник для народа. Так появился «Народный приёмник», или «Народное радио» (нем. Volksempfänger) марки VE301. Он стоил вдвое дешевле других моделей. К тому же «Народное радио» можно было купить в рассрочку. Низкая цена была не единственной причиной популярности «Народного радио»: оригинальный VE301 имел привлекательный дизайн в стиле ар-деко.
Под девизом «Слово фюрера в каждое учреждение, в каждый дом» нацисты начали массовое распространение радиоприёмников. Из предназначенной для покупателей VE301 инструкции можно было, наряду с техническими параметрами, узнать о плане Геббельса по распространению радио среди населения Третьего рейха. В одной из брошюр утверждалось, что радио объединяет «город и деревню, народ и правительство, рабочих и служащих, стариков и молодёжь». Реклама позиционировала «Народное радио» как посредника в деле сплочения немецкого народного сообщества, который поможет сделать Германию снова великой, сильной и процветающей, донесёт политические, культурные и экономические идеи национал-социализма в каждую немецкую семью.
Национальная эмблема в виде имперского орла рядом с диском настройки характеризовала радиоприёмник как инструмент государственной пропаганды. Дизайн более поздних моделей «Народного радио» наряду с орлом включал и нацистскую свастику.
«Рыло Геббельса»
Ещё более дешёвая версия «Народного радио», «Малый приёмник» (Kleinempfänger), появился в 1938 году. В народе он получил прозвище «Рыло Геббельса» (Goebbels-Schnauze) — отчасти из-за того, что вызывал ассоциацию с далёкой от идеалов арийской красоты внешностью партайгеноссе рейхсминистра, но главным образом потому, что был рупором геббельсовской пропаганды.
Радиоприёмниками награждали передовиков труда, активистов нацистских молодёжных, военно-спортивных, женских, студенческих, профессиональных организаций. Люди с радостью покупали недорогие приёмники в свои дома: радио обеспечивало развлечение и отвлечение. К 1941 году в Германии было зарегистрировано 16 миллионов радиоприёмников. «Народный приёмник» с длинно- и средневолновым диапазонами частот имели 70% немецких семей. Каждый владелец радиоприёмника был обязан ежемесячно вносить абонентную плату две рейхсмарки, которые шли на нужды министерства пропаганды.
Каждый день с 5 часов 30 минут утра и до полуночи радиослушатель получал девять выпусков последних известий. Чтобы заманить далёких от политики обывателей в сети нацистской пропаганды, после выпусков новостей и военно-политических комментариев по радио передавали развлекательные программы. Среди регулярных передач были оперы, оперетты, концерты, танцевальная музыка, народные песни, детские передачи, программы по кулинарии и домоводству.
Содержание «культурных» передач подвергалось жёсткой цензуре. Были запрещены «дегенеративная негритянско-еврейская» музыка, джаз, поп-музыка, свинг, а также любое другое «вырожденческое искусство». К «дегенеративным» причислялись художественные сообщества и направления: импрессионизм, дадаизм, кубизм, фовизм, сюрреализм, экспрессионизм, баухаус. Помимо художников и архитекторов в «дегенеративные» нацисты записали композиторов Арнольда Шёнберга, Пауля Хиндемита, Белу Бартока, Эрнста Кшенека, Виктора Ульманна, Эрвина Шульхофа, Павла Хааса, Ханса Краса, писателей Курта Хиллера, Георга Гейма, Ульриха Бехера, Франца Кафку и других.
Иновещание Третьего рейха
Германское радиовещание также служило инструментом пропаганды на зарубежные страны. Этим занималось немецкое коротковолновое иновещание (Kurzwellensender Weltrundfunksender). В 1933 году была утверждена пятилетняя программа вещания на заграницу. Из Берлина, Дрездена, Лейпцига, Мюнхена, Байройта велись радиотрансляции оперных спектаклей, передавались симфонические концерты. В эти передачи искусно вплеталась нацистская пропаганда, предназначенная в основном для этнических немцев — фольксдойче.
Радиовещание на заграницу велось круглосуточно поначалу на двенадцати языках из нового радиотрансляционного центра в Цеезене. В предвоенные годы это был самый крупный и мощный коротковолновый передающий центр в мире. Он располагал десятью коротковолновыми передатчиками (из них восемь мощностью 50 киловатт) и 24 направленными антеннами. Вещание на сопредельные страны осуществляли также специальные радиостанции: на Эльзас-Лотарингию работала радиостанция во Франкфурте-на-Майне, на Бельгию вещали из Кёльна, на Данию — из Гамбурга и Бремена, на Чехословакию — из Бреслау, на Польшу — из Кёнигсберга, на Австрию — из Мюнхена.
Если в 1933 году иностранному вещанию отводилось на немецком радио 45 минут в сутки, то в 1934 году — уже 21 час 15 минут, а в 1937-м — 47 часов. В 1940 году по нацистскому радио передавалось 240 программ на 31 иностранном языке общей продолжительностью 87 часов в сутки. «Наши радиостанции, — хвастался Геббельс в марте 1941 года, — вещают ежедневно на столь многих языках, что понадобилось бы три дня только для того, чтобы прочитать тексты, передаваемые в течение одного дня. Каждый день на мой письменный стол ложатся 4 тома стенограмм материала, преподнесённого по радио в течение последних 24 часов».
Ведомством Геббельса была создана сеть подпольных («чёрных») радиостанций, замаскированных под «внутренний голос» страны, на которую они вели передачи. Например, нацистские радиостанции на французском языке имитировали направления французской политики — от коммунизма до праворадикального национализма. Группа станций «чёрного» радиовещания была объединена в общую систему под кодовым названием «Конкордия». Под этой эгидой действовали русскоязычные радиостанции «За Россию» и «Старая гвардия Ленина», вещавшие как бы от имени русских эмигрантских групп. После нападения Германии на СССР программы на русском языке транслировались «Конкордией» с трёх захваченных советских радиостанций. В последние недели войны в рейхе была создана «чёрная» немецкая радиостанция «Вервольф», вещавшая на Германию от имени несуществовавшего «нацистского движения сопротивления». Пропагандистские тексты для «Вервольфа» писал Геббельс.
С началом Второй мировой войны ведомство Геббельса столкнулось с серьёзными проблемами, связанными с радио. Многим немцам изрядно надоела нацистская пропаганда и искажённые новости; они предпочитали слушать английское или советское радио, чтобы узнать подлинную картину происходящих событий. Слушание Би-би-си и «Радио Коминтерна» строго наказывалось. Лишь за первый год Второй мировой войны за прослушивание передач из Лондона и Москвы свыше 1500 немцев были отправлены в концлагеря. Распространение материалов вражеских радиостанций в виде листовок или «устной пропаганды» рассматривалось как государственная измена и каралось смертной казнью.
«Говорит Ханс Фриче»
Вся Германия приникала к «Народным приёмникам», когда раз в неделю в эфире звучали слова «Говорит Ханс Фриче». Спокойный гортанный голос самого популярного комментатора Третьего рейха нравился немцам, которым надоели истерики, регулярно устраиваемые у микрофона в подражание Гитлеру и Геббельсу заурядными партийными демагогами.
1 мая 1933 года Геббельс, нуждавшийся в лояльных и способных репортёрах, поставил Фриче во глав службы новостей отдела прессы своего министерства. В 1942 году Фриче был в командировке на Восточном фронте, рассказывал в печати и по радио о победах вермахта в России. В ноябре 1942 года он возглавил отдел радиовещания, одно из 12 подразделений министерства пропаганды. Его должность называлась помпезно: «Полномочный представитель политической организации радио Великой Германии».
Нацистская пропаганда была основана на лжи. «Ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой», — заявлял Геббельс. «Вести пропаганду можно любым способом. Можно даже лгать при помощи правды, просто вырывая отдельные факты из цепочки взаимосвязей — вот тебе и кривда», — развивал этот тезис Фриче.
2 мая 1945 года Ханс Фриче сдался в Берлине советским войскам. 20 ноября 1945-го Фриче предстал перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге, где вместе с издателем и главным редактором газеты «Штурмовик» Юлиусом Штрейхером был привлечён к ответственности за распространение нацистской пропаганды. Фриче рассматривался в качестве неофициальной «замены» Геббельса на скамье подсудимых.
«Обвиняемый Фриче использовал вышеупомянутые посты и своё личное влияние в целях распространения и разработки основных доктрин нацистских заговорщиков, указанных в пункте первом обвинительного заключения, и для пропагандирования, поощрения и подстрекательства к совершению военных преступлений, указанных в пункте третьем обвинительного заключения, и преступлений против человечности, указанных в пункте четвёртом обвинительного заключения, включая в особенности антиеврейские меры и безжалостную эксплуатацию оккупированных территорий», — отмечалось в обвинительном заключении, которое зачитал американский юрист Сидни Олдерман.
Д-р Гейнц Фриц, защитник Фриче на Нюрнбергском процессе, заявлял, будто Фриче «случайно» попал на скамью подсудимых, так как он якобы не играл значительной роли в гитлеровской Германии. Адвокат изображал своего подзащитного чуть ли не рядовым журналистом, который якобы не оказывал влияния на содержание и политическое направление информации. Д-р Фриц разглагольствовал о том, что ответственность за нарушение мира могут нести лишь те лица, которые подготовляли и развязывали агрессивную войну, а не те, кто оказывал ей поддержку путём какой-либо деятельности.
Суд пришёл к выводу, что «Фриче иногда во время своих выступлений по радио делал решительные заявления, носившие пропагандистский характер. Однако Трибунал не намерен считать, что они были направлены к тому, чтобы побудить немецкий народ к совершению зверств над побеждёнными народами, и поэтому Фриче не может быть признан участником тех преступлений, в которых он обвиняется. Он скорее ставил своей целью возбудить у народа стремление оказывать поддержку Гитлеру и германским военным усилиям».
В отличие от Штрейхера, приговорённого к смертной казни за разжигание антисемитизма, Фриче, несмотря на особое мнение советского судьи Ионы Никитченко, был оправдан. Ведь голос Фриче не сам по себе входил по радио в каждый немецкий дом, не лично же пропагандист настраивал каждый немецкий «Народный приёмник» на волну программы «Говорит Ханс Фриче». Нет, это делали «простые немцы» добровольно, они сознательно подставляли свои уши и мозги под регулярные инъекции нацистской пропаганды. Поэтому Фриче был признан невиновным в преступлениях, предъявленных ему обвинительным заключением.
1 октября 1946 года Фриче вышел на свободу. Наряду с Ялмаром Шахтом и Францем фон Папеном, он стал одним из трёх оправданных в Нюрнберге. Однако в дальнейшем все трое были осуждены комиссиями по денацификации Германии. В 1947 году Фриче получил девять лет тюремного заключения за разжигание антисемитизма и заведомо ложную информацию, подстрекавшую немцев к продолжению борьбы, когда война была уже проиграна. 29 сентября 1950 года он был освобождён по состоянию здоровья. 27 сентября 1953 года в Кёльне Ханс Фриче умер — первым из «нюрнбержцев», кому повезло избежать виселицы.
Автор — доктор исторических наук, профессор Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета