«Податель сего действует по моему приказу и на благо Франции». Документ, подписанный Ришельё, Миледи пришлось отдать Атосу под дулом пистолета. Была бы наша коварная знакомая монгольской чиновницей, это была бы не бумага, а табличка, носившаяся на цепочке. Такой охранный «вездеход» назывался пайцзой.
Впрочем, коварной даме повезло, потому что носить на шее такую штуку тяжело и обременительно. Пластинка с подтверждением полномочий появилась в Китае между 7−9 веками, когда зачатками Франции правили ветхие Меровинги и Капетинги, а Монгольской империи не было ещё и в мечтах. Судя по описаниям, китайские чиновники получали серебряную табличку для проезда по служебным делам на казённом транспорте.
Чингисхан пришёл в Китай, когда система выдачи пайцз развернулась во всей своей полноте. И, как обычно, монголы взяли себе в покорённой стране всё то, что считали полезным. Вместе с осадными машинами и другими чудесами завоеватели подхватили идею грозных мандатов и понесли её дальше на Запад.
В 1271 году на Восток отправляется венецианский купец Марко Поло. Пройдя почти всю Евразию, он попадает в обширные владения хана Хубилая, который, продолжая дело деда своего, Чингисхана, и старшего брата, Мунке, захватил весь тогдашний Китай. Это тот самый Хубилай, чьи корабли были развеяны «Божественным ветром» («Камикадзе») при попытке захватить Японию и чей дворец в Ксанаду будет воспет в изумительном стихотворном видении Сэмюэла Кольриджа «Кубла хан». Так вот, описывая стройную систему управления империей, Марко Поло упоминает разнообразные «дщицы» — таблички, подтверждающие полномочия ханских чиновников и посланцев. По его словам, сотнику выдавалась серебряная пластина с текстом, а выше — вплоть до тёмника, начальника десяти тысяч человек, шли уже золотые с разными изображениями и разным текстом. Сам венецианец и его брат получили от Хубилая на прощание золотые мандаты, дававшие им право на лошадей и эскорт.
Если многое из того, что рассказывал Марко Поло, сомнительно или вовсе баснословно, существование пайцз подтверждается. И не только письменными источниками, но и археологическими находками. Есть таблички того же 12-го века, есть и относящиеся к более поздним периодам истории монгольских государств. Попробуем обобщить, что они собой представляли и как действовали.
Пайцза, которую монголы называли «гереге», а у нас «басма», — чаще всего прямоугольная пластина, длина которой не превышала тридцати сантиметров, а ширина колебалась от пяти до десяти. Бывали и круглые пайцзы. Во всех есть отверстие, через которое продевалась цепочка или шнурок. Носили её на шее или на поясе. Текст оттискивался китайскими иероглифами, уйгурским или монгольским письмом, а иногда и на нескольких языках. Были на пайцзе и изображения: львы, тигры, хищные птицы… Но главное — слова.
Для того чтобы убедить всех, что носителя таблички нужно уважать и необходимо быстро ему содействовать, требовались веские аргументы. Иногда от имени правителя лаконично указывалось: «Считайте, что еду я сам». Почти всегда надпись начиналась с отсылки к воле Всемогущего Неба, Тенгри. Интересно, что даже после принятия монголами ислама далеко не всегда на помощь чиновнику призывается пророк. Видимо, воля Неба оставалась важнейшим из аргументов. Пайцза, как и бумага Ришельё, выданная Миледи, могла предоставлять её обладателю неопределённые, то есть любые мыслимые полномочия, а могла, как в случае с братьями Поло, только обеспечивать транспортные и охранные услуги. Для нашей истории важно, что пайцза-басма сопровождала ярлык на княжение и действовала в случае утраты документа.
Неизбежно возникает вопрос: а почему так свято верили, что пайцза подлинная, ханская, а не сработанная каким-нибудь умельцем на окраине Каракорума или Мараканды? Ответ может быть таким же, как и в наши времена: «Нет уж, лучше я поверю, а то Тенгри его знает, что со мной сделают!»