Нет, это не фотошоп, а довольно привычная картина московской жизни в первые мирные годы после революции и Гражданской войны.
Впрочем, отнюдь не большевики стали пионерами нудизма в России. До них нудизм пользовался популярностью среди интеллигенции, знатных особ и даже императорской семьи. Так, Николай II был приверженцем наготы, и время от времени он со своими домочадцами и ближайшими придворными выезжал к себе на дачу, где нагишом проводил время в кругу близких.
В СССР, как полагается, нудизму придали идейное обоснование. Плакаты призывали отбросить старые «буржуазные» привычки, сбросить оковы одежды и отдать своё тело во власть природы. Нагота была объявлена уделом свободного человека, что было, видимо, особенно важно в условиях отсутствия всяких других свобод.
Не чужды были новому веянию и большевистские вожди. Троцкий в своих воспоминаниях утверждает, что Ленин радостно отреагировал словами «Так держать, товарищи!» на шествие лесбиянок в честь годовщины декрета «Об отмене брака». Тогда же обретала популярность теория «стакана воды» Александры Коллонтай, которая проповедовала не только отказ от оков одежды, но и свободную любовь: удовлетворение сексуальных потребностей должно быть таким же простым делом, как утоление жажды.
На этой волне новой культуры тела возникло даже общество радикальных нудистов «Долой стыд!», идеологом которого считался другой известный большевик и революционер Карл Радек. Целью движения было заявлено изживание в людях чувства стыда как проявления ханжества, а нагота объявлена основой людского равноправия и становления всеобщей справедливости. В Москве проводились «вечера обнажённого тела», по улицам маршировали демонстранты с лентами поперёк груди, на которых была надпись «Долой стыд!». А в Краснодаре, по воспоминаниям современника, совершенно голый оратор кричал с трибуны: «Долой мещанство! Долой поповский обман! Мы, коммунары, не нуждаемся в одежде, прикрывающей красоту тела! Мы дети солнца и воздуха!»
С начала 1930-х годов «культ голого тела» опять перешёл в разряд «буржуазной распущенности», и постепенно советская Россия, ставшая фактически колыбелью сексуальной революции, превратилась в «СССР, где секса нет».