Лёгкая кавалерия — польские рыцари. Эволюция гусарии
В XVI-XVII веках на всю Европу гремела слава крылатых гусар — это был особый вид кавалерии, сформировавшийся в Речи Посполитой и ставший символом величия ясновельможной шляхты. Как же получилось, что венгерская конница, набираемая из сербов, прижилась в Польше, но была совсем не похожа на своих предшественников? Попробуем разобраться.
Историю гусар принято начинать с сербских эмигрантов, бежавших от турецкого нашествия в Венгрию, где они были приняты и с оружием в руках воевали против османов. Справедливости ради стоит сказать, что это была лишь часть сербского дворянства — многие другие сохраняли лояльность султану и не стеснялись воевать со своими вчерашними соседями и товарищами. Так или иначе, именно из сербского языка в Венгрию, а оттуда и в Польшу пришло слово гусар. В сербском оно означало «бандит, разбойник» и, вероятно, что слово это даже не совсем сербское — по распространённой версии корни гусар уходят вглубь веков, в Византию и даже Римскую империю. В Сербии гусары представляли из себя лёгкую конницу, сражавшуюся короткой пикой и фактически не имевшую защиты кроме большого щита, закрывавшего всю левую сторону тела всадника. На Западе таких кавалеристов называли страдиотами и аргулетами. Но причём тут Польша?
Дело в том, что XV-XVI веках Венгрия и Польша были тесно связаны как дипломатическими, так и династическими и военными контактами. Венграм идея лёгкой копейной конницы пришлась по душе и они принялись создавать новые и новые гусарские части, в том числе, более тяжело вооружённые, дабы иметь возможность бороться с турками в сомкнутом строю. И распространившиеся в Венгрии гусары вскоре перекочевали в Польшу.
В 1526 году в битве при Мохаче пал венгерский король Лайош, Венгрия фактически утратила самостоятельность, а вскоре и вовсе исчезла с карты Европы, и многие гусары отправились на север в поисках сюзерена и борца с турецкой угрозой. Однако первое время гусары на польской службе всё так же представляли из себя лёгкую конницу с отдельными вкраплениями ударной кавалерии, неизменно встречавшейся в Польше, где, пожалуй, как нигде был силён рыцарский дух. Классическая культура Средних веков распространилась в Польше позже остальной Европы, так что когда во Франции и Англии рыцарство и земельная аристократия уже отжили своё, разгромленные в Италии и Чехии, в Польше рыцарские традиции свято чтились шляхтой.
Стефан Баторий — отец гусарии
Настоящее рождение польской гусарии можно связывать с воцарением в Речи Посполитой трансильванского воеводы Стефана Батория. Он был хорошо знаком с тактикой как гусар, так и их противников, а будучи человеком волевым и талантливым, он сумел учесть особенности Польши и создать новую кавалерию — ту самую польскую гусарию. Прототипом гусар Батория в наибольшей степени были не сербские или венгерские гусары, и даже не французские жандармы, а отчаянные турецкие рубаки «дели», что особенно заметно по внешнему виду польских гусар. Кем же были гусары, как они организовывались и чем вооружались?
Привычный образ крылатого гусара выглядит экзотично и колоритно даже для той яркой эпохи — длинная (более пяти метров длиной) кавалерийская пика, пластинчатый доспех, прикрывавший большую часть тела, и яркий кафтан вне боя, морда лошади и шлем увенчанные перьями, леопардовая шкура, свисающая с плеч и конечно же крылья — небольшие металлические прутья, прикреплённые к седлу или спине всадника, украшенные орлиными перьями — всё это впечатляло современников не меньше чем нас сегодня.
Главные черты образа — плюмажи, шкуры и крылья были позаимствованы у турецких дели (у тех, правда, крылья изображались или крепились к щитам, а не к седлу), доспех был типично европейским с польскими чертами, как и оружие — фактически дальнейшее развитие рыцарского копья — пика и оружие для рубки: сабля или палаш, клевец и кончар — длинный, более чем метровый узкий меч, чрезвычайно распространённый в Польше. Лошади у гусар были под стать им самим: крупные, массивные, достаточно выносливые, чтобы выдерживать долгие переходы и участие в сражении — настоящие рыцарские дестриэ, закупавшиеся в Турции.
В бою крылатые гусары нередко были главной ударной силой польской армии, не годясь ни для чего более. Стихией гусара был бой на открытой местности, где можно было бы не спеша развернуться для атаки. В этом гусары были типичной ударной конницей, известной нам ещё с античных времён, однако оттого их удар не становился менее страшен — суммарная энергия всадника и лошади, общим весом в 700, а то и 900 килограмм, несущихся во весь опор, не оставляла шанса никому из врагов.
Даже во времена наивысшего расцвета рыцарского доспеха в начале XVI века, он оказался не способен защитить от прямого удара копьём на полном скаку, что уж говорить про конец XVI — начало XVII века, когда пехота и конница массово отказываются от брони и лат, предпочитая сохранять свободу движений, а значит и манёвра. От доспехов в той или иной мере отказывались все, но не крылатые гусары — ни реформы Морица Оранского, ни события Тридцатилетней войны не заставили гусарию поменять свои взгляды на ведение войны. И неслучайно.
Последние рыцари
Пожалуй, главной особенностью польской гусарии в то время была её кастовость, закрытость и проистекавшая из этого архаичность как организации, так и тактики рода войск. Главной тактической единицей гусарии была хоругвь — прямая калька с французского баннера — примерно равная эскадрону (около 100 человек). Командир хоругви (или роты, что с определённого момента стало синонимами) — ротмистр по полученному от правительства патенту брал на себя обязательство собрать роту, причём нередко ротмистрам приходилось тратить свои деньги на снаряжение роты, однако это было отличной возможностью сделать карьеру в бесконечно воевавшей Польше.
Ротмистр набирал товарищей — своего рода командиров отделений, а на деле шляхтичей недостаточно богатых, чтобы собрать собственную роту, но достаточно богатых, чтобы обзавестись гусарским вооружением — один только боевой конь стоил целое состояние. Товарищи были главной силой любой роты: это были самые крепкие, самые сильные, самые богатые и оснащённые её воины.
Сражаясь по-рыцарски товарищи во время боя традиционно формировали первую шеренгу, а за ними помещались шеренги пахоликов — боевых слуг товарищей. Пахоликами, как правило, становились домашние слуги товарищей, которых они верстали вместе с собой в поход — каждый товарищ был обязан выставить определённое число пахоликов, однако в более привилегированные роты в качестве пахоликов нередко нанимались и бедные шляхтичи, из числа тех, кто не мог себе позволить комплект полного гусарского вооружения.
Пахолики были одеты и вооружены беднее товарищей, лошади у них были значительно проще, однако именно они составляли большую часть личного состава гусарских рот. За каждой ротой тянулся целый караван повозок со всем необходимым скарбом: каждый товарищ обязательно имел небоевых слуг, обслуживающих его в походе — шляхтичи как настоящие рыцари любили воевать с комфортом. А воевать им было с кем: за двухвековую историю польской гусарии, она покрыла себя неувядаемой славой отважных и отчаянных воинов, став достойными соперниками как европейским жандармам, так и турецким дели. Но это уже другая история.