Это история о том, как закончилась война советской разведки и белой эмиграции в Париже — война неравная: враги большевизма оказались обречены; все закончилось предательством и гибелью вождя белой гвардии.
Русский Общевоинский Союз
1930-е годы. Давно уже отсвистели пули и отгремели пушки, русские навоевались против русских. Надежды уцелевших белых на возвращение в Россию и продолжение борьбы рухнули, офицеры начали налаживать быт за рубежом. Но связь друг с другом не теряли. В 1924 г. они были объединены генералом П. Н. Врангелем в Русский Общевоинский Союз (РОВС). За несколько лет РОВС сумел заслужить репутацию самой большой угрозы Советскому Союзу. Самой целью существования РОВС, включавшего в себя 50 тыс. человек, была мобилизация и при любой удобной возможности — возобновление гражданской войны. Но в РОВС нашлись и те, кто не хотел ждать. Боевики генерала Кутепова доставили СССР немало хлопот — им удалось и устроить взрыв в центре Ленинграда, и вступить несколько раз в бой. Но после того как почти все боевики погибли, а советские агенты в 1930 г. похитили и убили Кутепова, РОВС ослаб.
Союз возглавил генерал Евгений Карлович Миллер, бывший лидер белых на Севере России. Миллер вел политику более осторожную, искал иностранной поддержки и старался укрепить организацию, боялся, что его тоже похитят. Соперники критиковали генерала за нерешительность и прекращение диверсий в СССР. Но Миллер гнул свою линию — теракты оказались безрезультатны.
Когда в середине 1930-х гг. стало понятно, что французы не помогут (а напротив, налаживают отношения с Советским Союзом), германофилы из числа белых стали склонять его к мысли о сотрудничестве с немцами. Может быть, это Миллера и сгубило. В условиях шпиономании в СССР охота на агентов иностранных разведок внутри страны повлекла за собой и решение нанести удар по эмигрантам. В 1936 г. НКВД начал подготовку к устранению Миллера. По плану, его место должен быть занять советский агент в РОВС «Фермер». «Фермер» занимал среди белых видное место. В случае успеха он саботировал бы работу РОВС и уничтожил исходящую от контрреволюционеров угрозу.
Похищение генерала
22 сентября в 11 часов утра генерал Миллер зашел в управление РОВС. Перед тем как отправиться по делам, он передал начальнику канцелярии Павлу Кусонскому записку: «Распечатайте, если я не вернусь часа через два». В остальном все было буднично, спокойный тон генерала не вызывал тревог. Но в тот день Миллер так и не пришел. Его хватились лишь поздним вечером. Позабывший о записке Кусонский распечатал конверт в 23:00 и прочел: «В 12:30 генерал Скоблин отвезет на рю Жасмен на организованную им встречу с немецкими офицерами, состоящими при германском посольстве. Может быть, это ловушка, на всякий случай оставляю эту записку. Генерал Миллер».
Кошмарная судьба Кутепова повторялась. Если бы не беспечность Кусонского, за которую ему потом досталось от всех газет, может быть, Миллера удалось бы спасти. Но в 23:00 глава РОВС был уже без сознания и на пути в Ленинград.
На встрече, куда Скоблин привез Миллера, его ждали не немецкие офицеры, а советские агенты Георгий Косенко и Вениамин Гражуль. Генерала тотчас же «захлороформировали», тело погрузили в деревянный ящик и повезли на грузовике советского полпредства в Гавр. В опечатанном дипломатической печатью ящике Миллера переместили на пароход «Мария Ульянова». И судно отправилось в Россию.
Скоблина быстро разыскали — генерал, не знавший ничего о записке, отрицал, что вообще видел в тот день Миллера. Когда Кусонский и вице-адмирал Кедров предложили Скоблину отправиться в полицию и дать показания об исчезновении генерала, тот согласился. Но улучив момент, сбежал. Той ночью последними из числа эмигрантов в Париже Скоблина видела жена его хорошего знакомого: он одолжил 200 франков (будто бы потерял кошелек) и ушел. Дальнейшая судьба беглеца — тайна, окутанная слухами и домыслами.
Оборотень в белогвардейском мундире
Всего за пару дней до похищения, 19 сентября, генералы Миллер и Деникин отмечали полковой праздник ветеранов Корниловского ударного полка, одного из лучших в белых армиях. Вместе с командующим корниловцев Скоблиным поднимали бокалы за былые подвиги и надежды на будущее, целовали знамена. Речь прославленного Скоблина тронула присутствовавших до слез. Его жена — знаменитая певица Надежда Плевицкая — всех покорила русскими песнями. Кто бы мог подумать в тот вечер, что через каких-то трое суток имя Скоблина будут произносить с проклятиями и Миллер, и Деникин, и почти вся русская эмиграция.
Случившееся стало шоком для всех русских эмигрантов. Скоблин — герой Первой мировой и Гражданской войны, командир легендарной Корниловской дивизии и один из первых, кто встал на борьбу против большевизма. Непримиримый белогвардеец гнал красных с Северного Кавказа, участвовал в кубанских походах, в наступлении на Москву и томился в Галлиполи; он лично вел солдат в атаку, ранен шесть раз, многократно награжден орденами и Георгиевским оружием. В 26 лет «главный корниловец» Скоблин стал генералом. Человеком он был, вне всяких сомнений, выдающимся, как говорил белый ветеран Б. В. Прянишников, «редких военных дарований». Хоть и немного карьерист и интриган, но храбрый до безрассудства, доблестный, лихой! К тому же, друг Миллера. И тут вдруг — такое предательство. До этого в «большевизанстве» Скоблина подозревали только самые проницательные офицеры РОВСа, а в основном те, кто, как Деникин, видел «большевизанство» в каждом втором.
В действительности много факторов вело к тому, что Скоблин морально капитулировал перед красными. Конец войны выбил его из колеи — ему досталась роль «забитого мужа», альфонса и секретаря при жене, на чьи гонорары от концертов он жил. Пытался также заняться фермерством (опять же на средства жены) — не пошло. Даже на заводе не мог толком работать — прихрамывал из-за ран. Политически стойких убеждений у Скоблина не было, да и откуда — до 1917 г. армию держали подальше от политики, кроме одного — патриотизм. Вот на эту наживку советские агенты его и взяли.
В 1930 г. Скоблина завербовали. Помимо немалых денег (200 долл. в месяц и премии) ему обещали службу в разведке Красной армии, а значит, родине, которую со всех сторон хотят уничтожить иностранцы, использующие для своих гнусных замыслов наивных белых. Для офицера вроде Скоблина, столько лет прозябавшего, много значили слова о том, что он нужен России, что нужна его реальная работа, что он будет амнистирован и вновь станет русским военным. Политическая власть того или иного цвета не вечна, в отличие от России, и служить надо при любом строе, убеждали Скоблина.
Так герой Белого дела стал чекистом, агентом «Фермером». И его использовали для похищения Миллера. Но многое успел «Фермер» сделать и до этого, ведь он стал лучшим источником для советской разведки. Скоблин выдал мобилизационные планы РОВС, раскрыл множество белых агентов, саботировал работу союза, помешал реализации идей о новых диверсиях и терактах в СССР, плел интриги в руководстве.
Прим.: Дочь генерала А. И. Деникина М. А. Деникина-Грей вспоминала, что в день похищения Миллера около 16:00 к ним с отцом в дом приехал генерал Скоблин, а с ним еще двое офицеров. Скоблин горячо благодарил Деникина за его участие в недавнем празднике корниловцев и уговаривал тотчас же поехать с ним в автомобиле на еще один банкет. Но Деникин отказывался и стал сердиться из-за излишне настойчивых уговоров. Увидев подошедшего в комнату огромного роста казака (в доме оказался бдительный друг хозяина), Скоблин попрощался и уехал. Возможно, таким образом пытались похитить и Деникина.
«Фермер» ускользнул из Парижа. Согласно данным ФСБ РФ от 1993 г., Скоблин погиб в 1937 или 1938 г. в Барселоне во время бомбежки города франкистской авиацией. Есть и другие версии: возможно, «Фермер» был убит товарищами по НКВД в самолете, которым его вывезли из Франции, а тело сбросили в море; еще одна догадка — Скоблина доставили в СССР, где его следы теряются. В общем, никаких точных данных нет и не предвидится. Как и французские, российские спецслужбы документы дела Скоблина не рассекречивают — внешняя разведка любит тишину, даже для тех историй, что быльем поросли.
Смерть Миллера
Через неделю после похищения генерала доставили в Москву, на Лубянку. В тюрьме его держали, не обращая внимания ни на какие просьбы, и непонятно вообще, ради чего. Миллер просил отправить своей несчастной жене весть, что он жив (с внучкой Н. Гончаровой, жены Пушкина, Миллер прожил 41 год). Заключенный просил также позволить ему посетить церковь и дать книги по истории церкви, библию и жития святых. Все обращения генерала, включая и отчаянные письма лично Н. Ежову, проигнорировали. В тюрьме Миллера держали под именем «Иванова Петра Васильевича». 11 мая 1939 г. в 23 часа 5 минут «Иванова» расстреляли. Через 25 минут его тело сожгли в крематории.
Похитители Миллера ненадолго его пережили. Всех (кроме В. Гражуля) — Шпигельгласа, Косенко и Григорьева — арестовали в 1938 г. и через 2−3 года расстреляли.
Судьба «курского соловья»
«Курский соловей» — так Плевицкую называл Николай II (пение крестьянской дочери, уроженки Курской губернии императору очень нравилось). Ей, жене Скоблина и человеку вообще аполитичному, в этой истории пришлось хуже всего. Прежде почитаемая всеми певица стала изгоем и узником. У французского суда не было сомнений, что она соучастница похищения и советская разведчица — «Фермерша». И это на том основании, что 56-летняя женщина утверждала, что не знает, где ее муж, и пыталась составить ему алиби (весьма неудачно), показав сначала, что во время похищения Скоблин был с ней в магазине одежды. Хотя никаких доказательств, что Плевицкая была также завербована, не имелось, ее приговорили к 20 годам тюрьмы. Окружение Миллера на суде клеймило Плевицкую как сообщницу предателя. Но истинная роль ее до сих пор неясна. На кого работал Скоблин, она знала, но была ли повинна в чем-то еще, остается вопросом.
Прим.: Французское следствие практически сразу пришло к выводу, что, как и в деле Кутепова, за исчезновением Миллера стоят советские спецслужбы, что в дальнейшем и подтвердилось (хотя СССР, конечно, отрицал). Но отправить эсминец в погоню за «Марией Ульяновой» французы не решились, хотели избежать международного скандала.
Отсидеть столь долгий срок Плевицкой не пришлось. В тюрьме она мало ела, впала в уныние, молилась. Ждала известий о муже, которого она, судя по всему, очень сильно любила. Плевицкая очень тяжело заболела и умерла в одиночестве в тюрьме Ренн 1 октября 1940. Шла война, и смерть звезды русской эстрады почти никто не заметил.
Незадолго до кончины Плевицкая исповедалась. Певица призналась, что знала — ее муж работает на советскую разведку и сочувствует советским идеям. Кроме того, вечером 22 сентября он рассказал жене о похищении Миллера.
Конец войны РОВС-НКВД
После похищения главы РОВС война этого Союза и чекистов закончилась. Советская разведка нанесла сокрушительный удар, пусть даже из-за интуиции Миллера и не сумела поставить своего агента во главе Союза. Былой дух деморализованного РОВСа, ставшего малозначимой ветеранской (и уже не боевой) организацией, преемники Миллера генералы Ф. Ф. Абрамов и А. В. Архангельский восстановить не сумели. От активных действий их удерживал страх, что все замыслы будут раскрыты скоблинской агентурной сетью. Страх и подозрительность подавили остатки энтузиазма, а разразившаяся вскоре Вторая мировая война перенесла борьбу красных и белых в совсем другой контекст. После 1945 г. эмиграция представляла уже информационную, но не непосредственную военную или террористическую угрозу. Белые офицеры, оторванные от России и изгнанные с поля боя, вне его не могли противостоять большевикам.
***
Существует предположение (писателя А. Гаспаряна), что Скоблин не был связан с советской разведкой — напротив, чекисты его подставили, чтобы отвести подозрения от подлинных предателей. Эта малоправдоподобная версия не может быть отброшена, так как скудная источниковая база исследователей не позволяет им достаточно уверенно доказать или опровергнуть многие важные подробности дела Скоблина. Эта типичная для изучения истории спецслужб ситуация делает эту область исторических исследований одной из самых проблематичных.