Не стоит думать, что название этой статьи содержит оценочное суждение. Порнократия (этот термин буквально означает «власть шлюх», и образован от греческих слов «блуд» и «власть») вполне себе научное понятие. Так называют шесть десятилетий 10-го века, когда на престоле апостола Петра с феерической быстротой менялись папы, явно по своим моральным качествам не подходившие для этой должности. При этом делали их папами их же любовницы, римские аристократки, славившиеся на всю Италию своим развратом.
В 10-м веке главу католической церкви ещё не выбирал конклав, состоящий из кардиналов. В тот период пап назначала римская аристократия. В начале 900-х виднейшим её представителем был консул Теофилакт, граф Тускулумский. Он занимал должности римского главнокомандующего и папского казначея, при этом ни для кого в Риме не было секретом, что этот аристократ находился в полном подчинении у своей жены Теодоры. Эта красавица вертела мужем как хотела, а рогов ему наставила столько, что издали их можно было принять за небольшую, но густую рощицу. Происхождение Теодоры неизвестно. Некоторые современники называли её куртизанкой и гетерой. Однако вряд ли эти обидные прозвища указывают на то, что в юности Теодора занималась проституцией. Скорее, они характеризуют её более чем общительный характер.
В семье подрастали 2 дочери: Марозия и Теодора Младшая. Про вторую исторические хроники сохранили мало сведений, зато первая по своему сластолюбию даже превзошла мамочку. «Влияние этих двух шлюх, Марозии и Теодоры, было основано на их красоте и богатстве, а также было результатом их политических и любовных интриг. Своих самых упорных любовников они награждали папскими тиарами. Святой престол занимали незаконнорождённый сын, внук и правнук Марозии. Редкая генеалогия для наместников святого Петра на Земле», — писал английский историк Эдуард Гиббон.
В то время ситуация вокруг папского престола была крайне запутанной. Большинство епископов дружно ненавидели недавно почившего папу Формоза и даже устроили судилище над его полусгнившим трупом. Назначенцы Формоза и его ниспровергатели буквально дрались за апостольский трон. Стремительно вспыхивали и гасли звезды многочисленных пап и антипап. Вся эта заваруха быстро надоела римской аристократии.
В 904 году Теофилакт своим решением назначил нового папу. Им стал дальний родственник консула Сергий, получивший при назначении порядковый номер III. Во избежание дальнейших конфликтов 2 предыдущих пап (Льва V и Христофора) Теофилакт распорядился заточить в тюрьму, а затем заставил своего протеже отдать распоряжение о тайном удушении его предшественников. Новый папа был крайне благодарен своему аристократическому покровителю. Он пожаловал ему звание сенатора и хлебную должность сакри-палатии-вестарариуса — чиновника, контролировавшего все папские доходы. Всеми делами святого престола стал рулить Теофилакт, а Сергий ударился в развлечения. Латеранский дворец, резиденцию понтификов, заполнили многочисленные любовницы святого отца и его незаконнорождённые дети. Современники возмущались, что теперь дом папы больше напоминает воровской притон. Чтобы чуть упорядочить поведение своего родственника, графиня Тускулумская пристроила в опочивальню папы свою 15-летнюю дочь Марозию, которая с тех пор стала главной любовницей понтифика. Современник этих событий епископ Лиутпранд Кремонский писал: «Городом Римом тогда управляла как мужчина, — стыдно и сказать, — бесстыдная блудница Теодора. Она имела 2 дочерей — Марозию и Теодору, не только подобных ей во всём, но и ещё более склонных к разврату. Из них Марозия родила преступным образом от папы Сергия сына Иоанна».
Сергий III умер в 911 году. После него святой престол занял Анастасий III, которого некоторые считали сыном своего предшественника. Анастасий Сергеевич прилежно защищал все интересы семьи Теофилакта, но пропапствовал всего 2 года. После него апостольский трон на 6 месяцев достался некоему Ландону, о котором не известно почти ничего. После его скоропостижной кончины за дело назначения пап взялась уже лично сенатрисса Теодора.
В городе Равенне жил Джованни да Тоссиньяно, её давний любовник. Она лоббировала карьеру миловидного священника, и добилась для него должности епископа. Когда в 914 году святой престол стал вакантным, Теодора, которой надоело мотаться из Рима в Равенну, перетащила милого поближе к себе и продавила его назначение папой. Он взошёл на престол под именем Иоанна X. «Теодора, бесстыднейшая, пылая любовной страстью, прельстилась красотой его лица и не просто желала вступить с ним в связь, а и принудила его позже к этому. Пока совершались эти бесстыдства, умер епископ Болонской церкви, и Иоанн был избран на его место. (…) Тогда-то извращённый ум Теодоры, не имея сил терпеть, что её любовник из-за расстояния в 200 миль, отделяющего Равенну от Рима, очень редко теперь владеет ею, заставил [Иоанна] оставить архиепископство в Равенне и — о ужас! — овладеть верховным понтификатом в Риме», — возмущался в своей хронике епископ Кремонский.
Бурная деятельность этого папы продолжалась 14 лет. Всё это время он служил верной марионеткой графа Теофилакта и его супруги Теодоры. В середине 920-х эти благочестивые супруги скончались, и на первый план выдвинулась их дочь Марозия, провозгласившая себя, говоря современным языком, сенаторкой и патрицкой. Она давно презирала папу за его долгую связь с её престарелой матерью. Похоронив родительницу, Марозия занялась свержением её любовника. В 927 году по её приказу в Латеранском соборе зарезали Петра, брата Иоанна X, заведовавшего его охраной. Спустя несколько месяцев, муж Марозии, маркграф Гвидо Тосканский во главе отряда солдат ворвался в Латеранский дворец. Он изрубил на куски стражу, охранявшую вход в папские покои и лично препроводил Его Святейшество в тюрьму замка Сант-Анжело. По одним сведениям, всего лишь месяц спустя свергнутого Иоанна X задушили в камере периной. По другим — он через год умер своей смертью от скудного питания и плохого обращения тюремщиков.
Святой престол маркграф Гвидо освобождал не для абы кого, а для очередного любовника своей дражайшей супруги. По распоряжению Марозии тиару напялил на себя Лев VI, проносивший этот головной убор всего несколько месяцев. Не оправдав надежд хозяйки Рима, он был отравлен по её приказу. Его преемник Стефан VII занимал папский престол 2 года. И тоже ничем выдающимся не прославился. И Лев, и Стефан были временными фигурами. Они грели кресло святого Петра, пока подрастал сынок самой Марозии, рождённый ею от давно покойного Сергия III. Как только маленький Джованни достиг 20 лет, нужда во временщиках отпала, и ненужный Стефан был убит.
Судя по всему, сделав своего сына Папой под именем Иоанна XI, Марозия, которой к тому времени исполнилось то ли 40, то ли 50 лет, решила начать жизнь с чистого листа. Символом прощания со старой жизнью стало отравление её мужа Гвидо и предложение руки, сердца и всего Рима в придачу брату отравленного супруга, то есть собственному деверю королю Гуго Арльскому. Тот был прекрасно осведомлён об обстоятельствах смерти своего брата, но, ничуть не смутившись, с радостью выгнал собственную супругу и принял предложение. В 932 году состоялась необычайно пышная свадьба.
Несмотря на то что главным гостем на свадьбе был новоизбранный папа, римляне встретили этот брак с неодобрением: сожительство с братом мужа многие сочли инцестом. Марозия всю свою жизнь давала поводы к грязным сплетням. Но теперь по Вечному Городу поползли совсем уж омерзительные слухи. Якобы сенатресса не только блудила налево и направо со взрослыми мужиками, но и растлила собственных сыновей: Джованни, недавно ставшего папой, и его старшего брата Альбериха. Неизвестно как отнесся к этим сплетням её молодой супруг, но вот Альбериха они явно вывели из душевного равновесия.
Вскоре после свадьбы между Гуго и его пасынком произошёл конфликт, имевший большие последствия. «Когда, следуя убеждению матери, Альберих лил воду мывшему руки королю Гуго, то есть своему отчиму, тот ударил его по лицу в наказание за то, что он лил воду неумеренно и без [должной] скромности, — писал Лиутпранд Кремонский. — Желая отомстить за нанесённое ему оскорбление, [Альберих] собрал римлян и обратился к ним с такой речью: «Достоинство города Рима настолько уже оскудело, что повинуется даже распоряжениям блудниц. Что может быть более гнусным и отвратительным, чем допустить гибель города Рима из-за нечестивого брака одной женщины?»». Римляне, обретя вождя, радостно восстали. Гуго бежал из города, а Марозию её старший сын заточил в темницу. Своего единоутробного брата Папу Иоанна XI Альберих свергать не стал. Он держал понтифика под надёжным присмотром, а тот послушно выполнял все указания родственника, взявшего титул герцога Сполетского и ставшего новым хозяином Рима. Так продолжалось 4 года, до самой смерти Иоанна от пьянства и обжорства в 935 году.
В этот год, как считают некоторые историки, закончился период порнократии. Правда, по мнению большинства ученых, она продлилась на 3 десятилетия дольше. В это время понтификов назначал по своему усмотрению Альберих. Лев VII, Стефан VIII, Марин II и Агапит II ничем себя не проявили. Они не смели совать нос в дела, не касавшиеся непосредственно церкви. Главной задачей этих 4 пап, правивших по нескольку лет, было греть престол пока подрастал собственный сын герцога Сполетского Октавиан.
Матерью Октавиана стала сводная сестра Альбериха, Альда Венская, дочь сбежавшего короля Гуго. Ребёнок, родившийся в результате кровосмесительной связи, с юных лет отличался порочностью. Злопыхатели утверждали, что ещё в детстве его развратила бабушка Марозия, но это вряд ли. Если она к тому времени и была жива, то видеть внука могла лишь из окошка тюремной камеры. К 17 годам отец подарил сыну звание епископа и посвятил его во все дела управления Римом. После смерти Альбериха в 954 году Октавиан стал править Вечным Городом как светский правитель. Дождавшись смерти папы Агапита II, он в 955 году занял его место под именем Иоанна XII. При этом светские законы он продолжал подписывать как Октавиан, а папские буллы как Иоанн.
Рим стонал под двойной властью этого человека. Латеранский дворец превратился в бордель. Порядочные женщины боялись появляться в его окрестностях без сопровождения мужей. Римляне слали коллективные жалобы королю Германии Оттону I, который на тот момент был единственной силой в Европе, способной усмирить разошедшегося понтифика. В этих посланиях приводились возмутительные факты: «Одна из сожительниц Иоанна XII — Стефанетта — после продолжительной связи с папой умерла на наших глазах в Латеранском дворце, родив сына, отцом которого, по её словам, был папа. Обитель первосвященника стала местом разврата, приютом публичных женщин! Римские женщины, как и чужестранки, боятся входить в храм Святых апостолов, ибо даже на ступенях алтаря это чудовище находит себе жертвы среди жён, вдов и девушек! Храмы апостолов обрушиваются, небо, содрогаясь от слёз, грозит верующим гибелью!».
Вняв мольбам о защите, Оттон занял Италию и Рим. Свергать Иоанна он, правда, не стал. За что благодарный понтифик провозгласил немца главой Священной Римской империи. Свежеиспечённый император рассыпался в благодарностях, но при этом в частной беседе попросил святого отца вести себя чуть скромнее. Такое напутствие Иоанну очень не понравилось, и, как только войска Оттона покинули Рим, он начал интриговать против императора, зазывая в Вечный Город его конкурентов.
Возмущённый таким вероломством, Оттон вернулся и вновь захватил Рим. При приближении его войск Иоанн, нагрузив несколько телег драгоценностями из папской казны, сбежал на юг. Император, не очень желавший ссориться с представителем бога на земле, подумывал простить Иоанна, но римское священство потребовал заочного суда над папой-беглецом. В декабре 963 года в огромном зале собрались кардиналы, несколько десятков епископов, сотни священников и мирян. На отсутствовавшего Иоанна XII посыпались страшные обвинения. Присутствовавший на этом соборе епископ Кремонский записывал: «Кардинал Петр показал, что он сам видел, как Иоанн XII вёл мессу, не принимая причастие. Иоанн, епископ Нарни, и Иоанн, кардинал-диакон, исповедовались, что они сами видели, как диакон был рукоположен в конюшне. Бенедикт, кардинал-диакон, с другими священниками сказал, что они знали о фактах посвящения папой епископов за взятки… они свидетельствовали о его прелюбодеяниях: он прелюбодействовал с вдовой Ренье, со служанкой отца Стефана, с вдовой Анной и с его собственной племянницей, и он превратил священный дворец в публичный дом. Они сказали, что он ослепил своего духовника Бенедикта, и после этого Бенедикт умер; что он убил Иоанна, кардинала-иподиакона, после его кастрации… Все священнослужители, а также миряне заявили, что он пил вино с дьяволом. Они сказали, что при игре в кости он взывал к Юпитеру, Венере и другим идолам. Они даже сказали, что он не празднует утреню и не делает крестного знамения».
В связи с тяжестью предъявленных обвинений, Иоанн XII был низложен, а новым папой Оттон назначил Льва VIII. Оставшийся без тиары Иоанн не смирился со своей отставкой. С помощью украденных богатств, он набрал армию, состоявшую, в основном, из всякого сброда, и, воспользовавшись очередным отъездом Оттона, в феврале 964 года захватил Рим. Теперь уже сбежал папа Лев.
Вернувшись в Латеранский дворец, Иоанн XII предал анафеме всех своих противников. Не удовлетворившись проклятьями, некоторым из них он приказал отрубить руки и отрезать языки. Не известно, к чему бы привело это двоепапствие, но 14 мая 964 года Иоанн XII скоропостижно скончался. По одной версии, он умер от апоплексического удара во время сексуальной оргии («дьявол лягнул его копытом в темя», — говорили римляне), по другой, его убил муж обесчещенной им женщины. С его смертью и закончилась эпоха порнократии.
Вернувшийся в Рим Лев VIII начал трудиться над возвращением католической церкви её пошатнувшегося авторитета. За это он заслужил любовь и благодарность жителей Рима. Его деятельность продолжил папа Иоанн XIII, также отличавшийся скромностью и благочестивостью. По иронии судьбы он происходил из печально известной фамилии, и приходился правнуком той самой Марозии, однако на свою пращурку ничем не походил.
100 лет спустя во избежание зависимости понтификов от светских правителей римских пап стали избирать конклавом, состоявшим из кардиналов. Такой порядок существует и по сей день. В течение веков период порнократии церковные историки вспоминали крайне неохотно, а уж если и писали о нём, то делали из этого позорного эпизода чуть ли не доказательство величия: «Если церковь смогла пережить подобное унижение и период такого греховного упадка, как эра блудниц, то её точно защищает Бог, поэтому никто не сможет её разрушить». Что ж в оценках истории, полной сексуальных извращений, вполне допустима извращённая логика.