Начнем, пожалуй, с немецкой политики. Чего хотели все русские крестьяне? Роспуска колхозов. Сначала они надеялись, что это сделают немцы, а потом, после войны, — советская власть в качестве вознаграждения за доблесть. Но, к удивлению и разочарованию крестьян, немцы в большинстве случаев колхозы не распустили. И сделали они это не потому, что были сторонниками коммунистической системы (хотя и объявляли себя социалистами).
В этой связи есть очень интересное интервью Отто Шиллера, ученого-аграрника, атташе по сельскому хозяйству германского посольства в Москве, который, что называется, знал предмет не понаслышке, понимал, чего хотят советские крестьяне. Как человек очень неглупый, Отто Шиллер считал, что если просто взять и распустить колхозы, то это может привести к тому, что нечего будет забирать у населения. А получение ресурсов было главной целью оккупантов. Министр продовольствия и сельского хозяйства нацистской Германии говорил, что колхозы — прекрасная форма выкачать из деревни сельхозпродукцию, поэтому распускать их не стоит.
Шиллер придерживался другого мнения. Он считал, что население необходимо привлечь на свою сторону, потому что любая оккупационная армия вынуждена взаимодействовать с местными жителями. Если на оккупированной территории есть люди, которые воевать не хотят, то их нужно чем-то заинтересовать. Одним кнутом мало чего добьешься. И у ученого была идея, что ежегодно примерно 10% колхозных земель следует приватизировать, обратно отдать в крестьянские руки.
Однако в немецких рядах не было единства. Существовало множество всевозможных ведомств, которые занимались Советским Союзом: отдел министерства иностранных дел, военные, отвечающие за определенные территории, отдел министерства продовольствия и сельского хозяйства, который жаждал выкачать из населения все, что только можно. Кроме того, министру приписывают «план голода». Он (министр) считал, что земля должна быть освобождена для немецкой колонизации, поэтому на Востоке много жителей быть не должно, все они должны вымереть. 30 млн человек — вот его «сухой» остаток. (Для справки: на оккупированных территориях, по разным оценкам, было 68 — 70 млн человек).
Надо сказать, что немцы практиковали такие вещи, как фактическая блокада городов. Они просто запрещали крестьянам приезжать торговать на городские рынки. И местные жители оказывались в очень печальном положении. Киев, Харьков… В общем, все было непросто, поскольку единой политики у немцев не было.
Как все происходило в действительности? Какое-то время на оккупированных территориях был период безвластия: «красные» ушли, а фашисты еще не пришли или пришли и ушли дальше. Как и бывает в период междувластия, начался тотальный грабеж и растащилово.
В городе было то же самое.
Немцы вели себя по-разному. Во-первых, что-то они просто забирали, что-то предпочитали оставить для того, чтобы хозяйство нормально функционировало. При отступлении Красная армия забирала скот и технику для военных нужд. Остальное была установка ликвидировать. Не все уничтожали, но был существенный ущерб. Плюс немцы. Но потом оккупанты прикинули, что если распустить колхозы, раздать все в частную собственность, то производительность труда будет мизерная. У крестьян совсем мало техники (или нет ее вовсе), нет рабочего скота. То есть взять от этих мелких хозяйств нечего. К тому же это сложнее, чем выкачать из колхоза. Вот поэтому колхозы и не распускали. Их, конечно, переименовывали, называли кооперативами.
Что касается менеджмента, говоря современным языком, то здесь тоже были разные ситуации. В деревнях, как правило, выбирали старосту или старшину. Быть начальником крестьянин не хотел. Почему? Это еще советская привычка — опасение, что если тебя выберут начальником, то потом проблем не оберешься. Но, в общем, выбирали.
К вопросу о бывших председателях. Мнение о том, что всех коммунистов, советских чиновников уничтожали и прочее, не соответствует действительности. Нередко бывшие советские чиновники оставались или на тех же местах, или занимали другие. Коммунистов, если они приходили и говорили, что ошиблись, но теперь готовы исправиться, отпускали. Обычно это было так. Если скрывались, то могло быть худо — могли расстрелять. На комсомольцев вообще не обращали внимания, если от них самих не исходила инициатива. Да, некоторые убегали (сотрудники НКВД, милиция и так далее), но в основном это были люди, которые понимали, что при новой власти им не выжить. Одним словом, было по-всякому. В отдельных регионах колхозы просто распускали. Например, в Псковской области.
Что касается денег, то на оккупированных территориях очень часто параллельно ходили и марки, и рубли. За одну марку — 10 рублей.
Если сравнивать Псков, Новгород, северные скудные земли с непростым климатом, с Кубанью или Украиной, то на территории главной житницы Советского Союза распускать колхозы не разрешили. Крестьяне получили по гектару земли, но при этом было введено высокое налогообложение.
Что немцы делали, чтобы поднять производство? Они привозили и бесплатно раздавали сельхозтехнику. Плуги и другие орудия были, конечно, уже устаревшими, но пользоваться ими было можно. Остро не хватало лошадей, да и вообще крупного и мелкого рогатого скота. В любую минуту могли прийти солдаты и все забрать. Кроме солдат были еще и партизаны. И это — отдельная история, когда крестьяне оказывались между двух огней: с одной стороны — партизаны, которые требовали снабжения, с другой — немцы.
И все же свою основную задачу — сбор ресурсов с оккупированной территории — немцы решили отчасти. Что-то оккупанты оставляли себе, что-то отправляли в Германию, а что-то, наоборот, им присылал Рейх. В Германии было нормированное снабжение, поэтому выкачка сельхозпродукции с местного населения радикально ситуацию не изменила. Немцы, когда почувствовали сопротивление, политику поменяли. В 1943 году они начали распускать колхозы.
Кстати, у немцев было много любопытных идей. Например, они пытались создать оборонные деревни. Поскольку на оккупированных территориях действовали разные партизаны, в том числе и обычные грабители, то немцы решили создать силы самообороны. Крестьянам выдали форму, оружие, чтобы они защищали свои деревни. Но из этого толком ничего не получилось.
Статья основана на материале передачи «Цена победы» радиостанции «Эхо Москвы». Гость программы — историк Олег Будницкий, ведущие — Владимир Рыжков и Виталий Дымарский. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по ссылке.