В советской историографии было принято именовать Казанскую демонстрацию 1876 года «первой рабочей». В действительности, рабочие в то время ещё не так активно участвовали в политической деятельности — она привлекала в первую очередь интеллигенцию и студентов. Последних, например, за политическую неблагонадёжность часто выгоняли из университета и забирали в армию. Эта мера должна была, судя по всему, успокоить ратовавших за всевозможные свободы студентов, однако на деле лишь привела к тому, что они в большинстве своём прониклись ненавистью к царской власти.
В то время мирная демонстрация в России была вещью диковинной, до этого революционеры предпочитали другие методы борьбы — агитацию или террор. Однако лидеры антимонархических движений в Петрограде ещё на похоронах одного из своих сторонников Павла Чернышёва, который скончался в неволе, заметили, как много людей готово было примкнуть к траурной процессии. Тогда-то и родилась идея провести первый политический митинг.
Одним из идеологов акции стал Георгий Плеханов, который впоследствии зарекомендует себя как важнейший теоретик марксизма. На то момент Плеханов, будучи неизвестным студентом Горного института, ещё сомневался в необходимости проведения митинга. Согласно его воспоминаниям, у народовольцев, которые собирались организовать демонстрацию, были большие сомнения насчет того, сколько людей они смогут собрать. «Мы сомневались, но бунтарская жилка заговорила в каждом из нас, и мы сдались», — резюмирует в итоге Плеханов.
Члены тайного общества «Земля и воля» на своей конспиративной квартире на Петроградской стороне чётко проработали план: они договорились собраться утром 18 декабря у Казанского собора. У такого решения было сразу несколько объяснений: во-первых, революционеры выбрали воскресенье, чтобы к демонстрации могли присоединиться рабочие заводов, во-вторых, именно тогда отмечался день Николая Угодника.
Протестующие захотели пошутить и поставить в Казанском соборе свечки за здравие как раз таки Николая — но не будущего наследника престола, а революционера Николая Чернышевского, находившегося в ссылке. Кроме того, революционеры даже решили взять с собой красное знамя, на котором белыми буквами вышили слова «Земля и воля».
Собравшись морозным декабрьским утром, революционеры увидели на площади перед Казанским собором несколько сотен человек. По разным оценкам, их было от 200 до 400, хотя полиция уведомила начальство о 150 участниках митинга. Из них рабочих была лишь небольшая группа — гораздо больше среди протестующих было курсисток и студентов.
Между тем даже пришедшие до конца не знали намерений организаторов демонстрации: кто-то считал, что состоится панихида по политическим заключённым, кто-то был уверен, что пришёл поддержать сербских добровольцев. В частности, один из организаторов протестного выступления Александр Михайлов писал: «Страдания близких людей не давали покоя. А между тем по поводу всего этого молчит печать и общество. Представители печати знают и многие возмущаются, но печать молчания наложена им на уста».
Перед собором стояли многие из тех, чьи имена традиционно встречаются в учебниках по истории: эсер Марк Натансон, руководитель «Народной воли» Александр Михайлов, участвовавшая в покушениях на императора Вера Фигнер многие другие. «Рабочих пришло весьма мало. Цель и значение демонстрации им не были понятны, и они повертелись в соборе и ушли. На площадь хлынул нигилист, а не пролетарий», — писал один из участников тех событий Александр Бибергаль.
Участники демонстрации, наводнившие Казанский собор, успели заказать молебен, однако в то же время привлекли к себе внимание. «Начали в значительном числе собираться в храм молодые люди, по внешности коих можно было предполагать, что они принадлежат к числу учащейся молодёжи. В группах молодых людей заметны были также и женщины. Во время молебна они вели себя весьма неприлично: не крестились, ходили по храму, шептались, смеялись и о чём-то сговаривались», — писало на следующий день издание «Правительственный вестник». К Невскому проспекту ближе к полудню по приказу начали стягиваться полицейские.
Сама демонстрация, по воспоминаниям участников, длилась не дольше 5 минут: прямо рядом с собором, взобравшись на ступени, Плеханов выступил с сумбурной, но крайне эмоциональной речью, закончил которую словами «Да здравствует социальная революция!». После этого он достал красный флаг и вручил его подростку Якову Потапову, которого толпа вместе со знаменем подняла на руки. Между тем прохожие и горожане, по всей вероятности, так и не поняли, чему именно посвящена акция.
С появлением полиции демонстранты устремились к памятнику военачальнику Кутузову. По словам Плеханова, чётких установок по поводу сопротивления стажам порядка никто не давал, однако некоторые протестующие вооружились сами: правда, в первую очередь оружием не самым опасным — кастетами и подручными предметами. В то же время на помощь полиции подоспели дворники, которые тогда отвечали в том числе и за охрану порядка.
Сперва демонстранты даже смогли оттеснить наступавших на них полицейских, однако те вскоре опомнились, и завязалась настоящая драка. «Вышли мы с женой и дитёй погулять на Невский, видим, у Казанского собора драка. Я поставил жену и дитё к Милютиным лавкам, засучил рукава, влез в толпу и — жаль только двоим и успел порядком дать по шее», — рассказывал на допросе купец, который стал невольным участником тех событий.
Самому Плеханову удалось избежать ареста: дело в том, что искали человека в фуражке Горного института, а он успел уже от неё избавиться. Меньше повезло 16-летнему Потапову, который, свернув флаг, пошёл обедать. На него в итоге указал полицейским кто-то из прохожих. Самая незавидная судьба настигла Андрея Емельянова, известного под прозвищем «Боголюбов». Он изначально не поддерживал идею демонстрации, однако пришёл на неё посмотреть издалека. В толпе нашёлся человек, похожий на него, который активнее других размахивал кулаками в схватке с полицией. Так и не задержав его, стражи порядка схватили гулявшего Боголюбова, у которого к тому же обнаружили в кармане револьвер.
Всего полицейские и добровольцы задержали более 30 человек, однако практически все организаторы демонстрации смогли скрыться. В суде правонарушение квалифицировали как «бунт против власти верховной»: 5 приговорили к разным (довольно длительным) срокам каторги, остальных, кроме нескольких оправданных, отправили в ссылку или монастырь. Тот самый Боголюбов получил самое строгое наказание, а в тюрьме сошёл с ума и вскоре умер.