Летом и осенью 1805 года английский флот гонялся за французским по Средиземному морю и ближней к Европе Атлантике. Задачей было не допустить скопления французов и союзных им испанцев у Ла-Манша, чтобы начать высадку на Британские острова. В октябре англичане выследили противника рядом с Гибралтарским проливом, у мыса Трафальгар. Атаковать следовало поспешно, так как у франко-испанцев всего было больше: и кораблей, и пушек, и припасов.
Вице-адмирал Горацио Нельсон мешкать и не привык. Он любил биться почти с ходу, нарушая всевозможные традиции. Строиться в линию и тупо терзать ядрами противника — это не для него. Пойти двумя колоннами, да под полными парусами, разрезать классическое построение врага на 3 части, заставить чужие корабли тяжело поворачиваться и подставляться под огонь — вот был его обычный план.
Командующий франко-испанской эскадрой вице-адмирал Вильнёв это знал. Но долгие догонялки лишили его уверенности, да и выучки его морякам явно не хватало для того, чтобы слаженно противостоять стремительному и зоркому, хоть и одноглазому любовнику леди Гамильтон. Узнав о приближении англичан, Вильнёв строился и перестраивался, поворачивался и разворачивался, но всё же решил выбрать одну линию, только изогнув её полумесяцем, чтобы попытаться взять Нельсона в клещи. Одним из его аргументов было то, что при строе в одну линию легче видеть сигналы флагмана, передающиеся от корабля к кораблю.
Флажные сигналы долго были главным, если не единственным средством связи. У каждой страны был собственный свод. Комбинации флажков поднимались чаще всего на бизань-мачте и должны были быть ясно видны и однозначно читаемы. Специальный офицер по приказу командира составлял сигнал, а ловкие матросы его поднимали. Не менее ловкие и сообразительные моряки на другом корабле его читали и выполняли. Противник не должен был догадаться, о чём идёт речь. Завладеть книгой вражеских кодов — великая удача.
Как вы понимаете, невозможно на каждый случай заготовить отдельный флажок. Невозможно и бесконечно набирать сигнал по буквам. Вот поэтому и вырабатывался особый код. В Англии с 1800 года принято было так. 10 разных флагов соответствовали цифрам от 0 до 10. Составленные из них числа от 1 до 25 обозначали буквы. Каждому дальнейшему числу присваивалось определённое значение. Так что какой-нибудь привычный сигнал вроде «Поворот все вдруг» можно было составить и поднять в один-два приёма.
Однако перед самым началом Трафальгарского сражения Нельсон решил передать морякам что-то особенное. Он вызвал на мостик лейтенанта Паско и сказал: «Хочу передать флоту такой сигнал: «Англия верит, что каждый исполнит свой долг». Сделайте это быстро, потому что мне ещё нужно будет приказать стрелять с как можно малой дистанции». Лейтенант заметил, что слова «верит» (confides) нет в сигнальной книге, а набирать по буквам долго. «Есть слово «ждёт» (expects)», — предложил Паско. «Что ж, так и сделайте», — согласился лорд Нельсон. В 12 (!) приёмов, несмотря на «рационализаторское предложение» лейтенанта, был поднят сигнал, ставший историческим: ENGLAND EXPECTS THAT EVERY MAN WILL DO HIS DUTY. Последнее слово «долг» всё же пришлось набирать по буквам.
Свой долг каждый исполнил. Битва была тяжёлой. Незадолго до её окончания французский корабль с десантным отрядом на борту пошёл прямо на «Виктории», чтобы взять на абордаж английский флагман. Сидевший на мачте француз выстрелом из мушкета смертельно ранил Нельсона. «Надо же, у них получилось: я убит», — сказал теряющий сознание адмирал. Несмотря на потерю командующего, англичане победили. Франко-испанский флот был разгромлен. Наполеон никогда уже не смог высадиться в Британии.
Сигнал Нельсона настолько вошёл в быт, что его перестали повторять полностью. Все последующие войны, включая обе мировые, и даже Фолкленды шли под призывом: «Англия ждёт». А последние 50 лет, с тех пор как Англия выиграла свой единственный чемпионат мира по футболу, газеты отправляют свою сборную на любое соревнование заголовком: England expects…