Зосим, византийский историк:
«Вся власть в империи перешла единолично к Константину. Наконец ему не придется скрывать свою природную порочность. Теперь он мог действовать в соответствии со своей беспредельной властью. Константин все еще исповедовал наследственную древнюю религию, хотя и не столько из почтения перед ней, сколько по необходимости. Он верил прорицателям с тех пор, как убедился на своем опыте, что они действительно предрекли ему удачу в его делах. И когда император прибыл в Рим, его обуревало высокомерие. Константин уже был готов к тому, чтобы начать проявлять свое нечестие и у себя дома.
Вопреки всем законам природы, он убил своего сына Криспа, который, как я рассказывал перед этим, был возведен в сан цезаря, по подозрению в связях с его мачехой Фаустой. И когда мать Константина, Елена, была потрясена этим злодеянием, будучи безутешной из-за смерти юноши, Константин, как будто бы для того, чтобы успокоить ее, применил лечение, худшее, чем сама болезнь. Он приказал, чтобы была приготовлена ванна со слишком горячей водой, и держал в ней Фаусту до тех пор, пока она не умерла».
Евсевий Кесарийский, римский историк:
«Как верный и добрый слуга, Константин что возвещал, то и делал. Он открыто называл рабом и исповедывал себя слугой Всецаря; за то Бог вскоре воздал ему, поставил его господином, владыкой и победителем, каких между автократорами от века не бывало, победителем, никогда непреоборимым и непобедимым в отношении к победам, сотворил его таким василевсом, о каком никогда прежде и слухом не слыхивали, явил его столь боголюбивым и преблаженным, столь благочестивым и благополучным, что он без всякого труда овладел гораздо большим числом народов, нежели то каким владели прежние государи, и безбедно сохранил свою власть до самой кончины».
«Тогдашние государи, видя, что этот юноша бодр, силен, велик и богат умом, исполнились зависти и страха и начали выжидать удобного случая, как бы подстеречь его и запятнать каким-нибудь бесчестьем. Но юноша, заметив это (подобные умыслы, по мановению Божьему, не раз уже обнажались перед ним), искал спасения в бегстве, чем опять уподобился великому пророку Моисею. Во всем этом помогал ему Бог, приготовляя в нем преемника отцу его».
Созомен, византийский адвокат и историк:
«Константин старался служить Богу всем, а особенно изданием законов. Видно, например, что он запретил распутство и развратные связи, которые до того времени не были преследуемы наказанием, что всякий, если захочет обратить внимание, заметит из постановленных касательно сего порока законов».
«Константин был весьма предан христианской вере, так что первый из царей покровительствовал Церкви и распространил ее, как можно более. Он был счастлив в своих предприятиях, как, не знаю, был ли кто другой, — потому кажется, что ничего не начинал без Бога. Он остался победителем в происходивших при нем войнах против Готфов и Савроматов, и государство, по своему желанию, преобразовал с такою легкостью, что учредил другой сенат и новую соименную себе столицу. Языческое богослужение, которого столько времени держались и начальники, и подчиненные, он ниспроверг разом и в короткое время. После смерти, тело его было перенесено в Константинополь в золотом гробе и поставлено во дворце на возвышении. Придворные чины воздавали ему такую же почесть и так же исполняли свои должности, как и при его жизни».
Евтропий, римский историк:
«Константин, муж выдающийся и стремящийся воплощать все им задуманное, кроме того, желая быть первым во всем свете, начал войну против Лициния несмотря на то, что находился с ним в близкой родственной связи, ибо сестра его, Констанция, была женой Лициния. Сначала в Паннонии, затем, после тщательной подготовке к войне, у Цибала, победил он Лициния и завладел Далмацией, Мезией и Македонией, а также и другими провинциями».
«В начальное время своего правления он может быть уподоблен лучшим правителям, в последующем же — посредственным. Наделен он был многими телесными и духовными дарованиями. Был очень неравнодушен к военной славе. На войне имел необыкновенную удачу, но не превосходящую его умения. Ибо после окончания войны гражданской разбил он в нескольких сражениях готов, а затем даровал им мир, и приобрел широкую добрую славу у варварских народов. В гражданских искусствах и благородных науках был весьма сведущ, стремился к подлинной любви, каковую снискал себе добротой своей и кротостью. Насколько в некоторых друзьях сомневался, настолько к оставшимся был расположен, не упуская случая к их обогащению и прославлению».