В «Несвоевременных мыслях» Горький размышлял о свободе русского народа и пережитках «мрачной крепости русского монархизма». Кроме того, автор критиковал методы управления большевиков, отношение новой власти к интеллигенции и уничтожение культурных ценностей. В 1918-м газету «Новая жизнь» закрыли. Повторно «Несвоевременные мысли» были изданы только в 1988 году.
Вот одна из публикаций Максима Горького:
Русский народ обвенчался со Свободой. Будем верить, что от этого союза в нашей стране, измученной и физически и духовно, родятся новые сильные люди.
Будем крепко верить в то, что в русском человеке разгорятся ярким огнём силы его разума и воли, силы, погашенные и подавленные вековым гнётом полицейского строя жизни.
Но нам не следует забывать, что все мы — люди вчерашнего дня и что великое дело возрождения страны в руках людей, воспитанных тяжкими впечатлениями прошлого в духе недоверия друг к другу, неуважения к ближнему и уродливого эгоизма.
Мы выросли в атмосфере «подполья»: то, что мы называли легальной деятельностью, было, в сущности своей, или лучеиспусканием в пустоту, или же мелким политиканством групп и личностей, междоусобной борьбою людей, чувство собственного достоинства которых выродилось в болезненное самолюбие.
Живя среди отравлявших душу безобразий старого режима, среди анархии, рождённой им, видя, как безграничны пределы власти авантюристов, которые правили нами, мы — естественно и неизбежно — заразились всеми пагубными свойствами, всеми навыками и приёмами людей, презиравших нас, издевавшихся над нами.
Нам негде и не на чем было развить в себе чувство личной ответственности за несчастия страны, за её постыдную жизнь, мы отравлены трупным ядом издохшего монархизма.
Публикуемые в газетах списки «секретных сотрудников Охранного отделения», — это позорный обвинительный акт против нас, это один из признаков социального распада и гниения страны, — признак грозный.
Есть и ещё много грязи, ржавчины и всяческой отравы, всё это не скоро исчезнет: старый порядок разрушен физически, но духовно он остаётся жить и вокруг нас, и в нас самих. Многоглавая гидра невежества, варварства, глупости, пошлости и хамства не убита: она испугана, спряталась, но не потеряла способности пожирать живые души.
Не нужно забывать, что мы живём в дебрях многомиллионной массы обывателя, политически безграмотного, социально невоспитанного. Люди, которые не знают, чего они хотят, — это люди опасные политически и социально. Масса обывателя ещё не скоро распределится по своим классовым путям, по линиям ясно сознанных интересов, она не скоро организуется и станет способна к сознательной и творческой социальной борьбе. И до поры, пока не организуется, она будет питать своим мутным и нездоровым соком чудовищ прошлого, рождённых привычным обывателю полицейским строем.
Можно бы указать и ещё на некоторые угрозы новому строю, но говорить об этом преждевременно да, пожалуй, и нецензурно.
Мы переживаем момент в высшей степени сложный, требующий напряжения всех наших сил, упорной работы и величайшей осторожности в решениях. Нам не нужно забывать роковых ошибок 905 — 6 гг., — зверская расправа, последовавшая за этими ошибками, обессилила и обезглавила нас на целое десятилетие. За это время мы политически и социально развратились, а война, истребив сотни тысяч молодёжи, ещё больше подорвала наши силы, подорвав под корень экономическую жизнь страны.
Поколению, которое первым примет новый строй жизни, свобода досталась дёшево: это поколение плохо знает страшные усилия людей, на протяжении целого века постепенно разрушавших мрачную крепость русского монархизма. Обыватель не знал той адовой, кротовой работы, которая сделана для него, — этот каторжный труд неведом не только одному обывателю десятисот уездных городов российских.
Мы собираемся, и мы обязаны строить новую жизнь на началах, о которых издавна мечтали. Мы понимаем эти начала разумом, они знакомы нам в теории, но — этих начал нет в нашем инстинкте, и нам страшно трудно будет ввести их в практику жизни, в древний русский быт. Именно нам трудно, ибо мы, повторяю, народ совершенно невоспитанный социально, и так же мало воспитана в этом отношении наша буржуазия, ныне идущая к власти. И надо помнить, что буржуазия берёт в свои руки не государство, а развалины государства, она берет эти хаотические развалины при условиях, неизмеримо более трудных, чем условия 5−6 года. Поймёт ли она, что её работа будет успешна только при условии прочного единения с демократией и что дело укрепления позиций, отнятых у старой власти, не будет прочно при всех иных условиях? Несомненно, что буржуазия должна поправеть, но с этим не нужно торопиться, чтобы не повторить мрачной ошибки 6-го года.
В свою очередь, революционная демократия должна бы усвоить и почувствовать свои общегосударственные задачи, необходимость для себя принять деятельное участие в организации экономической силы страны, в развитии производительной энергии России, в охране её свободы от всех посягательств извне и изнутри.
Одержана только одна победа — завоёвана политическая власть, предстоит одержать множество побед гораздо более трудных, и прежде всего мы обязаны одержать победу над собственными иллюзиями.
Мы опрокинули старую власть, но это удалось нам не потому, что мы — сила, а потому, что власть, гноившая нас, сама насквозь прогнила и развалилась при первом же дружном толчке. Уже одно то, что мы не могли так долго решиться на этот толчок, видя, как разрушается страна, чувствуя, как насилуют нас, — уже одно это долготерпение наше свидетельствует о нашей слабости.
Задача момента — по возможности прочно укрепить за собою взятые нами позиции, что достижимо только при разумном единении всех сил, способных к работе политического, экономического и духовного возрождения России.
Лучшим возбудителем здоровой воли и вернейшим приёмом правильной самооценки является мужественное сознание своих недостатков.
Годы войны с ужасающей очевидностью показали нам, как мы немощны культурно, как слабо организованы. Организация творческих сил страны необходима для нас, как хлеб и воздух.
Мы изголодались по свободе и, при свойственной нам склонности к анархизму, легко можем пожрать свободу, — это возможно.
Немало опасностей угрожает нам. Устранить и преодолеть их возможно только при условии спокойной и дружной работы по укреплению нового строя жизни.
Самая ценная творческая сила — человек: чем более развит он духовно, чем лучше вооружён техническими знаниями, тем более прочен и ценен его труд, тем более он культурен, историчен. Это у нас не усвоено, — наша буржуазия не обращает должного внимания на развитие продуктивности труда, человек для неё всё ещё как лошадь, — только источник грубой физической силы.
Интересы всех людей имеют общую почву, где они солидаризуются, несмотря на неустранимое противоречие классовых трений: эта почва — развитие и накопление знаний. Знание — необходимое орудие междуклассовой борьбы, которая лежит в основе современного миропорядка и является неизбежным, хотя и трагическим моментом данного периода истории, неустранимой силой, которая, в конце концов, должна привести людей к победе над стихийными энергиями природы и к подчинению этих энергий общекультурным интересам человека, человечества.
Знание должно быть демократизировано, его необходимо сделать всенародным, оно, и только оно, — источник плодотворной работы, основа культуры. И только знание вооружит нас самосознанием, только оно поможет нам правильно оценить наши силы, задачи данного момента и укажет нам широкий путь к дальнейшим победам.
Наиболее продуктивна спокойная работа.
Силой, которая всю жизнь крепко держала и держит меня на земле, была и есть моя вера в разум человека. До сего дня русская революция в моих глазах является цепью ярких и радостных явлений разумности. Особенно мощным явлением спокойной разумности был день 23-го марта, день похорон на Марсовом поле.
В этом парадном шествии сотен тысяч людей впервые и почти осязательно чувствовалось — да, русский народ совершил революцию, он воскрес из мёртвых и ныне приобщается к великому делу мира — строению новых и всё более свободных форм жизни!
Огромное счастье дожить до такого дня!
И всей душой я желал бы русскому народу вот также спокойно и мощно идти всё дальше, всё вперёд и выше, до великого праздника всемирной свободы, всечеловеческого равенства, братства.
Орфография и пунктуация автора сохранены