Личная жизнь российских вождей, будь они великими князьями, императорами, генсеками или президентами, всегда являлась табуированной темой. Те, кто держал свечки в высочайших опочивальнях, мемуаров не оставили. Но слухи просачивались и просачиваются даже сквозь очень плотно закрытые двери.
Иностранцы, посещавшие Московию в XV-XVI веках, поражались свободе, буйствовавшей в этой, по их мнению, дикой стране. Подразумевались не личные свободы, не право иметь собственное мнение и высказывать его в лицо правителю. Имелась в виду свобода сексуальная. В то время в Европе гомосексуализм считался страшным грехом, и уличенных в нём церковный суд частенько отправлял на костёр. В России заморских гостей удивляло распространение содомии, за которую, по словам немца Сигизмунда Герберштейна, полагалось лишь церковное покаяние.
Английский дипломат Джордж Тэрбервилл описывал свои впечатления от быта московитов в стихотворном послании к другу Даней:
Хоть есть у мужика достойная супруга,
Он ей предпочитает мужеложца-друга.
Он тащит юношей, не дев, к себе в постель.
Вот в грех какой его ввергает хмель.
Сегодня мы благодаря министру культуры Владимиру Мединскому знаем, что все показания иностранцев о Московии — русофобские выдумки. Однако проблема в том, что схожие с иностранными источниками оценки морального состояния россиян можно найти в документах отечественного происхождения. Митрополит Макарий в 1552 году негодовал из-за нравов, царивших в русском войске, осаждавшем Казань: стрельцы «содевали со младыми юношами содомское зло, скаредное и богомерзкое дело».
Знаменитый «Домострой» лишь кротко замечал, что «предающиеся содомии Царствия Божия не наследят». Растолковывающий нормы судебного и церковного права «Стоглав» (1551) посвятил содомскому греху целую главу, но и по нему мужеложцам грозило лишь осуждение: «А которые не исправляются, ни каются, и вы бы их от всякие святыни отлучали, и в церковь входу не давали». Беспробудные пьяницы, например, согласно тому же «Стоглаву», подлежали гораздо более суровому наказанию.
Возможно, подобная терпимость объяснялась распространением гомосексуализма по всей вертикали российской власти. В церковных источниках можно найти обвинения в содомии, адресованные митрополиту Московскому и всея Руси Зосиме (1490−1494). Старец Филофей из Псковского Трёхсвятского монастыря бил челом великому князю Василию Ивановичу, умоляя его искоренить на Руси «горький плевел содомии». Зря просил. Похоже, великий князь сам был не без греха.
![Василий III.jpg Василий III.jpg](/upload/medialibrary/5bb/5bb19c38d2d3ca1bbdc1a16a8360bafa.jpg)
Женился Василий III по тем временам очень поздно — в 26 лет. С молодой Соломонией Сабуровой он прожил два десятилетия, но детей у них не было. В 1525 году великий князь обвинил жену в ворожбе, развелся и сослал бывшую супругу в монастырь. Интересны детали якобы имевшего места колдовства: княгиня при помощи некой бабки опрыскивала заговоренной водой мужнины «порты». Она явно хотела возбудить сексуальный интерес супруга к себе.
Через год Василий III женился на 16-летней Елене Глинской. Иностранцы передавали бродившие по Москве слухи, что интимная жизнь новобрачных протекала весьма своеобразно. Василий был готов к исполнению супружеского долга, только если в их с женой постель ложился обнаженный сотник дворцовой стражи. Княгине это не нравилось, но вовсе не из-за смущения: она боялась, что если о государевых причудах станет известно, то наследников Василия будут подозревать в незаконнорожденности. В принципе, она оказалась права. Родившегося в 1530 году Ивана многие современники считали сыном конюшего Ивана Овчины-Телепнёва-Оболенского.
Подросший наследничек, прославившийся впоследствии как Иван Грозный, в личной жизни также был весьма экстравагантен. По подсчетам историков, он был женат восемь раз, причем лишь три первые брака царя освятила церковь. Только с первыми двумя женами царь жил долго (13 и 8 лет соответственно). А дальше началась свистопляска, которая и не снилась конкуренту-многоженцу английскому Генриху VIII — быстро надоедавших жен царь сплавлял в монастырь. Самым мимолетным оказался брак Ивана с Марией Долгорукой. Наутро после первой брачной ночи Иван объявил, что невеста оказалась не целомудренна, приказал посадить её в повозку, запряженную дикими лошадьми, и загнал этот экипаж в пруд на съедение рыбам.
![Иван IV.jpg Иван IV.jpg](/upload/medialibrary/bf3/bf36f0b03ca5c12381f9270e32eaec70.jpg)
Официальными браками Иван IV свои взаимоотношения с противоположным полом отнюдь не ограничивал. Современники и историки дружно сходятся в том, что царь вплоть до самой смерти был чрезвычайно охоч до женщин. Удивительно, но и симпатичных юношей он, похоже, не оставлял без своего высочайшего внимания. В толпе вокруг царского трона выделялся миловидный Фёдор Басманов, сын опричника Алексея Басманова, который развлекал царя, отплясывая перед ним в женском платье. Сбежавший в Литву князь Курбский в своих письмах к Грозному прямо называл Фёдора «царёвым любовником», причем Иван, резко полемизировавший с Курбским по многим вопросам, этот пункт оставил без внимания. Альберт Шлихтинг, семь лет служивший переводчиком при дворе, писал в своих «Новостях из Московии», что царь «злоупотреблял любовью этого Федора, а он обычно подводил всех под гнев тирана».
![Федор Басманов в женском платье (кадр из фильма Сергея Эизенштеина Иван Грозныи.jpg Федор Басманов в женском платье (кадр из фильма Сергея Эизенштеина Иван Грозныи.jpg](/upload/medialibrary/84c/84c5222b1e13d28996dafb6c7705a4e4.jpg)
Историк Сергей Соловьев приводил рассказ Алессандро Гваньини о том, как одного князя убили в подвале дворца только за то, что он бросил в лицо Фёдору Басманову: «Я и предки мои служили всегда с пользою государю, а ты служишь гнусною содомиею». Впрочем, от лютой смерти не спаслись ни сам Фёдор, ни его отец. Немецкий опричник Генрих Штаден писал, что «Алексей Басманов и его сын Фёдор, с которым великий князь предавался разврату, были убиты». Царь-параноик не щадил даже самых близких людей.
Слухи не пощадили сексуальную ориентацию и другого кровавого российского тирана — императора Петра I. Он тоже, как и Иван IV, был чрезвычайно охоч до женского пола. И в молодости, и незадолго до смерти Пётр гонялся за каждой юбкой, не делая различий между коронованными особами и портовыми проститутками. Тем не менее современники отмечали некоторые странности его личной жизни. Например, в походах царь, опасавшийся эпилептических припадков, боролся со своими страхами, укладывая в свою постель голого денщика и во сне обнимая его. Методы борьбы с эпилепсией могут быть самыми разными, но при желании даже в военных походах царь для оберегания своего сна легко мог найти существо противоположного пола.
![Петр I.jpg Петр I.jpg](/upload/medialibrary/c42/c428d2aa0be73c16586309f0d98c6df7.jpg)
Наиболее упорные слухи ходили о долгой и гораздо более чем дружеской связи Петра с Александром Меньшиковым. Почву для этих слухов давала сначала феерическая карьера худородного дворянчика со смазливой физиономией, а позже полная безнаказанность второго человека в империи, уличенного в многочисленных злоупотреблениях и казнокрадстве. В своих письмах в 1700—1703 годах Пётр обращался к Меньшикову чрезвычайно интимно: «мин херц» (мое сердце), «мин херцхен» (мое сердечко) и «мин херцхенкин» (дитя моего сердечка). Больше так царь не называл никого. Да и самого Александра Даниловича император позже именовал хоть и по-дружески, но гораздо сдержаннее: «mem beste Freint» (мой лучший друг), «мейн липсте камрат» (мой любимейший товарищ), «min Brudder» (брат мой). В 1702 году некий капитан Преображенского полка, напившись, во всеуслышание кричал про царя, что он, дескать, «живет с Меншиковым [непотребным] образом». По доносу он был схвачен, но отделался удивительно легко. Если за куда более мягкую хулу на монарха рвали ноздри, выдирали язык и секли до смерти, то капитана-правдоруба всего лишь перевели служить из гвардии в периферийный Оренбург. Видимо, не было в его словах напраслины, и наказали его только за длинный язык.
Обвинения в содомии звучали и в адрес внука Петра Великого. Юный Пётр II, по уверению современников, дни проводил, развлекаясь охотой, а ночи — в одной постели со своим закадычным другом Иваном Долгоруким. Однако император умер, не дожив до 15 лет, и подданные просто не успели вдоволь посплетничать о его вкусах.
![Петр II.jpg Петр II.jpg](/upload/medialibrary/505/505d6f90594a6d3014941d6dfc48c9a9.jpg)
Сведения о широте взглядов императрицы Екатерины II на сексуальную жизнь связаны с именем княгини Екатерины Дашковой, оставшейся в истории как глава Академии Наук. Впервые слухами о том, что красавица-княгиня равнодушна к мужскому полу и неравнодушна к императрице, поделился в своих записках Джакомо Казанова, безуспешно пытавшийся соблазнить Дашкову во время посещения России в 1765 году. Почти век спустя в Европе вышла «Моя история» — мемуары Дашковой, написанные ею по-французски в конце жизни. В 1859 году Александр Герцен издал их в Лондоне на русском языке, чем были очень недовольны российские власти. В своих записках Дашкова не говорила ни о чем сугубо интимном, однако упоминала о ночных встречах с будущей императрицей во дворце и о планах по свержению Петра III, которые две женщины обсуждали в постели.
Гораздо откровеннее описывала она свою ссору с Екатериной II сразу после переворота 28 июня 1762 года. В ту ночь для Дашковой шокирующим открытием стала новость о том, что у императрицы имеется любовник — Григорий Орлов: «С этого времени я в первый раз убедилась, что между ними была связь. Это предположение давно тяготило и оскорбляло мою душу». Причиной ссоры двух Екатерин явно стала ревность. Герцен не сомневался ни в подоплеке отношений Дашковой и императрицы, ни в причинах их охлаждения — ему подробно рассказала об этом Мэри Вильмот, англичанка, бывшая любовницей княгини уже на склоне её лет.
![Екатерина Дашкова.jpg Екатерина Дашкова.jpg](/upload/medialibrary/628/62899a7f65bbeb77f33952170262b239.jpg)
Позднейшие российские монархи в отклонениях от половой нормы уличены не были. Слухи ходили и о некоторых из них, но их распускали политические противники для очернения императоров. В Петербурге шушукались по поводу странностей поведения Павла I. Досталось и его сыну Александру. Сплетники приводили слова, якобы сказанные о нём Наполеоном: «Александр — самый красивый мужчина, который живет на земле. Обидно, что он содомит, а то немало француженок хотели бы попробовать его тело». На самом деле, ни один из авторитетных источников подобных слов Бонапарта не приводит.
Как бы ни относились сами монархи к проблемам гомосексуализма, это мало сказывалось на законах Российской империи. В 1835 году Николай I утвердил очередной уголовный кодекс, в котором имелась антисодомитская статья, практически не применявшаяся на практике. Такое положение дел сохранялось вплоть до Октябрьской революции.