Режиссеры Вирина Паравел и Люсьен Кастен-Тэйлор дали слово каннибалу, который, кстати, все еще на свободе — живет в пригороде Токио, и медитативно рассказали его историю. А введенный в сюжет еще один персонаж — брат главного героя, — показывает свои «секреты», которые огорошивают посильнее нарратива. О документальном фильме из программы Биеннале-2017 — в нашем специальном репортаже.
Это история о японце Иссее Сагаве. Его имя узнала вся Европа и Япония в начале 1980-х, когда он, будучи студентом Сорбонны, убил и съел свою однокурсницу. Молодого человека задержали через несколько дней после того, как он попытался незаметно оставить останки тела в парке. Врачи признали Сагаву невменяемым, власти его экстрадировали на родину. На этом разбирательство закончилось. Отца Сагавы хватил удар, общество было шокировано, на работу молодого человека, конечно, не брали. Тогда он начал зарабатывать тем, что рассказывал в подробностях о совершенном преступлении.
О каннибализме — не фантазийном, а реально совершенном в центре Европы в 20 веке, — выходили телепередачи, интервью, книги, комиксы. Кстати, один такой комикс показан в фильме. Прорисованы все сцены пошагово, еще и в стиле манга. Практически руководство для интересующихся. В фильме альбом листает брат главного героя, приговаривая: «Какой ужас! Не могу смотреть!» Но при этом смотреть продолжает, естественно.
А, например, в интервью, опубликованном в 2009 году, Иссей заявил, что не сможет умереть, не попробовав человеческого мяса ещё раз. Сегодня Сагава находится в клинике для душевнобольных, он не способен самостоятельно передвигаться, ухаживать за собой, почти слеп и вряд ли может рассчитывать на то, чтобы когда-либо попробовать человеческое мясо.
Все это аперитив, так сказать. В фильме также много семейной хроники о детстве Сагавы и его брата. Есть там и откровенные сцены домашнего видео, как главный герой занимается сексом с азиатской девушкой. Но все это меркнет на фоне роликов, показанных братом главного героя — о его экспериментах со своей сексуальностью. Возбуждение от боли (истязание, колючая проволока, свечи, обжигающие кожу
Документалистика о японском убийце в одной из программ Венецианского фестиваля — это, как минимум, вызов. И, конечно, в европейском кино, перенасыщенном темами социальности, ответственности и чрезвычайно заточенных вопросов, такая история должна быть освещена. Другое дело — каким образом. Данный фильм выглядит как оправдание, как признание, что Сагава странный, но так что же, вот его брат такой же. Повествование толерантно в своей размеренности, медитативности и глубинной проникновенной созерцательности всего — от попыток старого Сагавы поесть шоколад до его попыток поесть человека.