Сюжет

На полотне мы видим спальню молодой женщины. Обнаженная девушка полулежит. Служанка принесла ей букет от поклонника, но героиня словно бы замечает, что ее разглядывают зрители, и потому не обращает внимания на служанку, а смотрит прямо.

ФОТО 1 -Олимпия- Эдуарда Мане, 1863.jpg
«Олимпия» Эдуарда Мане, 1863

Наготу девушки прикрывают лишь украшения. В убранных назад волосах таится орхидея. На ногах — изящные туфли-панталеты. В изножье кровати — чёрный котёнок, поза которого говорит о том, что он, как и хозяйка, заметил соглядатаев.

Сюжет во многом повторяет «Венеру Урбинскую» Тициана. Однако у Тициана женщины на заднем плане заняты подготовкой приданого, что вместе со спящей собачкой у ног Венеры должно означать домашний уют и верность. А у Мане чернокожая служанка несёт букет цветов от поклонника — цветы традиционно считаются символом дара, пожертвования.

ФОТО 2 -Венера Урбинская- Тициан, 1538.jpg

«Венера Урбинская», Тициан, 1538

Повлиял на Мане и поэтический сборник его друга Шарля Бодлера «Цветы зла». Первоначальный замысел картины имел отношение к метафоре поэта «женщина-кошка», проходящий через ряд его произведений, посвященных Жанне Дюваль.

Представительница парижской богемы, натурщица Викторина Мёран, за миниатюрность прозванная Креветкой, послужила моделью не только для Олимпии, но и для многих других женских образов с картин Мане. Впоследствии она и сама пыталась стать художницей, но не преуспела. Есть также предположения, что художник использовал образ известной куртизанки, любовницы императора Наполеона Бонапарта Маргариты Белланже.

Контекст

Сегодня «Олиимпия» считается шедевром, а сюжет — хрестоматийным для раннего импрессионизма. Тогда же, в 1865 году на Парижском салоне, обыватели и ценители искусства были совершенно иного мнения.

Газеты соревновались в изощренности оскорблений. «Никогда и никому ещё не приходилось видеть что-либо более циничное, чем эта «Олимпия», — писал современный критик. — Это самка гориллы, сделанная из каучука и изображённая совершенно голой, на кровати. Её руку как будто сводит непристойная судорога… Серьёзно говоря, молодым женщинам в ожидании ребенка, а также девушкам я бы советовал избегать подобных впечатлений».

Испуганная администрация поставила у картины двух охранников, но и этого было недостаточно. Толпа не пугалась и военного караула. Несколько раз солдатам приходилось обнажать оружие. Картина собирала сотни людей, пришедших на выставку лишь для того, чтобы обругать картину и плюнуть на неё.

В итоге картину перевесили в самый дальний зал Салона на такую высоту, что её было почти не видно. Французский критик Жюль Кларети восторженно сообщал: «Бесстыжей девке, вышедшей из-под кисти Мане, определили наконец-то место, где до нее не побывала даже самая низкопробная мазня».

Неужели, спросите вы, это была первая голая женщина на полотне. Конечно, нет. Далеко нет. Но до Мане обнаженная натура всегда была неземной: ню изображались богини, героини мифов и прочие никогда не существовавшие леди. Мане же изобразил голой гетеру, снабдив полотно многообразными деталями, не оставляющими сомнений, что это не Венера, не Афина и не какая другая богиня. А стиль немногочисленных ювелирных украшений и фасон туфель девушки указывают на то, что Олимпия живёт в современное время, а не в какой-либо абстрактной Аттике или Османской империи.

Орхидея в волосах Олимпии — афродизиак. Украшение на шее выглядит, как лента, завязанная на упакованном подарке. Снятая туфля — эротический символ, знак утраченной невинности. Прогнувшийся котёнок с поднятым хвостом является классическим атрибутом в изображении ведьм, знаком плохого предзнаменования и эротических излишеств. Даже темнокожая служанка напоминала о том, что некоторые дорогие проститутки в Париже XIX века держали африканок, чья внешность навевала ассоциации с экзотическими удовольствиями восточных гаремов.

Последней каплей стало то, что девушку с полотна Мане зовут так же, как и героиню романа Александр Дюма «Дама с камелиями» (1848). Для современников художника это имя ассоциировалось не с далёкой горой Олимп, а с проституткой.

Даже из друзей немногие отважились выступить и публично защитить великого художника. Одними из этих немногих были писатель Эмиль Золя и поэт Шарль Бодлер, а художник Эдгар Дега сказал тогда: «Известность, которую Мане завоевал своей «Олимпией», и мужество, которое он проявил, можно сравнить только с известностью и мужеством Гарибальди».

Бодлер писал Мане так: «Итак, я снова считаю необходимым поговорить с вами — о вас. Необходимо показать вам, чего вы стоите. То, чего вы требуете, — просто глупо. Над вами смеются, насмешки раздражают вас, к вам несправедливы и т. д. и т. п. Вы думаете, что вы — первый человек, попавший в такое положение? Вы что, талантливее Шатобриана или Вагнера? А ведь над ними издевались ничуть не меньше. Но они от этого не умерли. И чтобы не пробуждать в вас чрезмерной гордости, я скажу, что оба эти человека — каждый в своем роде — были примерами для подражания, да еще в плодоносную эпоху, тогда как вы, — только первый посреди упадка искусства нашего времени. надеюсь, вы не будете в претензии за бесцеремонность, с которой я вам все это излагаю. Вам хорошо известна моя дружеская к вам привязанность».

Судьба художника

В 1867 году Мане устраивает собственную выставку и становится центральной фигурой художественной интеллигенции Парижа. Вокруг него объединяются такие молодые художники, как Писсарро, Сезанн, Клод Моне, Ренуар, Дега. Они обычно собирались в кафе Гербуа на улице Батиньоль, поэтому их условно называли батиньольской школой. Объединяло их нежелание следовать канонам официального искусства и стремление найти новые, свежие формы, а также поиск способов передачи световой среды, воздуха, окутывающего предметы. Они стремились максимально приблизиться к тому, как человек видит тот или иной предмет.

Мане, который раньше других французских художников увлекся японским искусством, отказался от тщательной передачи объема, от проработки цветовых нюансов. Невыраженность объема в картине Мане компенсируется, как и в японских гравюрах, доминированием линии, контура, но современникам художника картина казалась незаконченной, небрежно, даже неумело написанной. Поэтому Мане называли недоучкой и маляром, и в Салоны он попадал редко — художнику приходилось строить для полотен отдельные бараки или устраивать выставки в своей мастерской.

Успех наконец-то пришел в 1870-е, когда известный торговец произведениями искусства Поль Дюран-Рюэль купил около 30 его работ.

В 1874 году Мане отказался участвовать в Первой выставке импрессионистов. Почему он принял такое решение, сказать сложно. По одной из версий, виной тому был Поль Сезанн, выставивший на обозрение свою «Современную Олимпию». Картина отчасти цитировала Мане, но сюжет был трансформирован — добавлен клиент. Мане воспринял картину Сезанна как пасквиль на свою «Олимпию» и был глубоко задет.

ФОТО 3 -Современная Олимпия- Поль Сезанн, 1874.jpg

«Современная Олимпия», Поль Сезанн, 1874

В дальнейшем свои версии сцен из жизни Олимпии писали Поль Гоген, Эдгар Дега, Анри Фантен-Латура, Пабло Пикассо, Жан Дюбюффе, Рене Магритт, Франсис Ньютон Соуза, Герхард Рихтер, А. Р. Пенк, Феликс Валлотон, Жак Вийон, Эрро, Ларри Риверс. В 2004 году карикатура, изображающая Джорджа Буша-мл. в позе Олимпии, была снята с экспозиции вашингтонского городского музея.

«Олимпия» Мане после Салона почти четверть века провела в мастерской. В следующий раз свет увидел ее в 1889 году на выставке по случаю 100-летия Великой Французской революции. Богатый американец пожелал купить её за любые деньги. Тогда Клод Монэ устроил кампанию по спасению полотна от эмиграции: он собрал 20 000 франков и выкупил «Олимпию» у вдовы художника, чтобы принести её в дар государству.


Сборник: Бенито Муссолини

Сто лет назад итальянцы первыми попали в ловушку под названием «фашизм», поверив в своё грядущее величие.

Рекомендовано вам

Лучшие материалы