Множество символов из эпохи Средних веков, по результатам исследований историков и искусствоведов, имеют самые причудливые значения. Особый интерес всегда вызывали изображения представителей фауны. Для эпохи и западноевропейского региона, пожалуй, наиболее интересными символами были кабан и медведь. Оба вызывали неоднозначную реакцию — церковь полагала их порождением самого дьявола.
Культы зверей и их значения
Римские охотники считали кабана благородным и свирепым зверем, убить которого в пешем столкновении лицом к лицу являлось настоящим подвигом. Зверь всегда бился до конца, и для организации засады на него использовали собак и сети. Решающая битва с кабаном всегда проходила один на один. В то же время охота на оленя считалась не слишком престижным занятием.
Германцы видели в подобном процессе ритуал инициации: юноша после убийства дичи становился настоящим мужчиной, свободным воином. Страх, смешанный с чувством восхищения по отношению к грозному зверю, отразился и в германском лексиконе. Слова Bär (медведь) и Eber (кабан) образованы от старого глагола bero, который означает «бить» или «сражаться». Кабан в культуре германцев оставался символом мужества, воинственности и отваги. Старшая Эдда напоминает нам о Сехримнире, мясом которого питались эйнхерии, а также о Хильдисвини — добром друге богини Фрейи.
Кельты наделяли этого зверя качествами настоящего доблестного мужа. К тому же кабан — это дичь для высших эшелонов кельтского общества. Мифология рассказывает о погоне за белым вепрем, который уносит героев в потусторонний мир. Если медведь — символ светской власти и могущества, то кабан у кельтов является представителем духовного мира. Подобные сюжеты сохранились в английских и французских текстах 12−13-го столетий, которые были основаны на богатом материале кельтской мифологии.
Культ же медведя ещё с палеолитической эпохи был очень распространён в северных широтах. Легенды и предания сообщали нам о нём вплоть до 20-го века: медведь оставался главным героем мифических рассказов. Животное было главным в царстве зверей в представлении кельтов и германцев. Медведя часто наделяли антропоморфными качествами и характеристиками. Считалось, что он имел особое отношение к женщинам: медведь вступал с ними в тесный и не всегда мирный контакт. Порой эти контакты имели сексуальный характер, и это подтверждает ряд изобразительных и литературных источников. Его представляли не просто мохнатым зверем, а в каком-то смысле диким человеком.
Так или иначе, но главное его достоинство — титул царя леса и всей живности, которая там обитает. Средневековье ещё сохраняет его важную роль в скандинавской, кельтской и славянской традиции. Отдельные правители или вожди часто рождались от связи медведя с женщиной — это легендарное происхождение нередко использовала знать в своих семейных историях и хрониках. Здесь совершенно не случайна история с именем короля Артура, ведь легендарный монарх носит имя, происходящее от слова «медведь».
Образы зверей в Средние века
В охотничьих трактатах 13−15-го веков кабан перестаёт быть «благородной дичью». Его место занимает олень, но тем не менее встречаются повествования, в которых фигурируют характеристики кабана как клыкастого, свирепого зверя, способного причинить немалый вред человеку. Охота на оленя стала более доступной и развлекательной, столкновения с кабаном или медведем уходили на второй план. Да и в целом оленя противопоставляли кабану. Он щетинист и обитает во тьме, безобразен и вспыльчив. Кабан неистов и вечно роет землю, ни минуты не обращая внимания на небеса. Его клыки торчат из пасти, он грязный и вечно роется в нечистотах. Лень кабана также делает его греховным созданием и слугой сатаны.
Не стоит думать, что только созданные дворянами литературные штампы повлияли на падение престижа охоты на кабана и самого образа дикого зверя. Важно отметить ряд хозяйственных и экономических моментов. Уже к 14-му столетию люди понимают, что содержание большой своры собак для травли кабана слишком дорого им обходится. К тому же собаки часто погибают после встречи со свирепым и неистовым зверем: их приходится менять. Подобное обстоятельство не всегда благотворно влияет на финансовое состояние дворянского семейства. Постепенно охота на кабана превращается в бойню, в которой охотник ставит перед собой цель уничтожить как можно больше кабанов в лесу. Он портит виноградники, пахотные земли и сады — кабанов следует нещадно убивать.
В медведе христианская церковь не видела ничего хорошего. Жестокость и похоть — вот черты, которые характеризуют этого зверя. Ещё в Античности его образ вызывал подозрения и всевозможные домыслы. Плиний, неточно разобравшись в работах Аристотеля, а следом за ним и все составители бестиариев считали, что медведь совокупляется так же, как и человек. «Они совокупляются в начале зимы, не тем способом, которым обычно это делают четвероногие, а обняв друг друга, лицом к лицу». Соответственно, иметь дело с этим зверем, который является сородичем людей, не стоит совсем. Но во всех уголках Западной Европы его можно было найти: с человеком он сталкивался постоянно. В северных областях медведя почитали и связывали с его фигурой календарные праздники и даже целые культы. Но церковь развернула целую компанию против этого царя леса. Отцы церкви и конкретно Блаженный Августин считали, что «медведь есть дьявол». Он пугает и мучает грешников в образе сатаны. При этом остаётся злобным, похотливым, нечистым, ленивым, гневным и к тому же ещё и обжорой. Это подтверждают и более поздние бестиарии 13-го столетия, в которых медведь изображён в сюжетах, связанных с семью смертными грехами.
Но античная легенда, известная ещё от Плиния, показывает нам медведя с иной стороны: медведица, облизывая своих мертворождённых детёнышей, воскрешает их.
«Плоть их белая и бесформенная, размером они чуть больше мыши, без глаз, без шерсти, только когти выпущены. Облизывая детёнышей [их мать], постепенно преображает их».
Латинские авторы привели массу слов для описания кабана, а отцы церкви и вовсе решили приравнять этого зверя к дьявольской твари, приносящей вред человеку и его хозяйственной деятельности. Ещё в 11-м столетии мыслитель Рабан Мавр решает закрепить за этим зверем инфернальное предназначение — он помещает его в дьявольский бестиарий. Храбрость и стойкость дикого кабана сменяется слепотой и деструктивной жестокостью. Далее добавляется нечистоплотность, похотливость, прожорливость, лень и пр. А после смерти французского короля Филиппа IV Красивого в результате столкновения с кабаном на охоте этот зверь стал настоящим воплощением зла. Целый букет приписанных ему пороков и грехов сделали кабана главным противником христианской веры и самого Христа.
Агиографическая литература рисует медведя приручённым животным. В средневековых житиях можно встретить сюжеты, где главный герой одолел зверя, приручив его своими добродетелями и силой. Святые Корбиниан, Рустик, Ведаст, Аманд, Колумбан приручают медведя и убеждают его, к примеру, тянуть плуг или повозку, а святой Галл вместе со зверем соорудил скид в Альпах.
В «Книгах о короле Модусе и королеве Рацио» Генриха де Феррьера кабану приписывают 10 греховных качеств, которые по аналогии сопоставимы с характерными чертами Антихриста. С подачи церковников и интеллектуальной элиты 14−15-го столетий образ кабана в европейской культуре перестал быть сакральным. Теперь это было смрадное и необузданное существо с пятаком и клыками, которое наводило ужас и страх на крестьян, обитающих рядом с охотничьими угодьями у дома.
Новый царь зверей
После 11-го столетия свирепого хищника активно начинают демонстрировать на развлекательных мероприятиях. На ярмарках, цирковых представлениях, которые ездят от замка к замку, присутствует медведь на привязи и в наморднике. Грозный и страшный зверь теперь становится актёром цирка, который пляшет под музыку, участвует в исполнении трюков и веселит публику. Королевский дар, который был известен ещё с эпохи Каролингов, в 13-м веке исчезает уже даже из княжеских зверинцев. Лишь белые медведи в северных странах ещё оставались диковинкой — их зачастую дарили королям Дании и Норвегии. В средневековых гербах редко встретишь медведя: это скорее говорящая фигура, которая может обыграть по созвучию имя хозяина герба.
Церковь и латинская традиция, в которой главным зверем был лев, начинает брать верх в 12−13-м столетиях над фигурой медведя. Об этом в полной мере свидетельствует произведение «Роман о Лисе»: льву Ноблю нет равных, он единственный и могущественный монарх в своём царстве. В то время как медведь Брюн — барон, неуклюжий и заторможенный, над которым постоянно насмехается лис.