В течение 1930-х и вплоть до начала 1940-х годов, когда Великая депрессия еще продолжала отбрасывать свою длинную тень, а мучительные воспоминания о Первой мировой войне были свежи в умах большинства американцев, политики и общественность в целом не особенно желали вмешиваться в политическую жизнь Европы. Даже после стремительного прихода Гитлера к власти в Германии в январе 1933 года и постепенного подъема фашизма в Италии американцы не проявляли особого интереса к организации оппозиции.
Голливуд, со своей стороны, не был исключением. Большинство студий все еще полагались на значительный доход от европейского экспорта своих картин, составлявший в середине 1930-х годов от 30 до 40 процентов всех кассовых сборов, и упорно избегали тем, которые могли бы быть истолкованы как оскорбительные или неуважительные. Типичной позицией, озвученной продюсером Metro-Goldwyn-Mayer Ирвингом Тальбергом после возвращения из поездки в Германию в 1934 году, было: «Гитлер и гитлеризм пройдут».
Введение антиеврейских Нюрнбергских законов в 1935 году не помешало большинству студий сохранять крепкие деловые связи с нацистской Германией, не помешала этому и беспощадная экспансия Третьего рейха. «Фашизм разнес Европу в пух и прах, — писала журналистка Хелен Зигмонд в отрезвляющем репортаже в декабре 1938 года, спустя несколько месяцев после аншлюса Австрии и всего через несколько недель после жестоких погромов Хрустальной ночи, — а Голливуд, вместо того чтобы громко протестовать, собирает пушинки».
Warner Bros., хотя и сама не была безгрешна, стала одной из первых студий, которая обратила внимание на угрозу фашизма и прекратила свою деятельность в нацистской Германии. Для этого могли быть личные причины — семья Уорнер (урожденных Вонсколазер), евреев из польских провинций, сама пережила погромы, — или это могло быть связано с репутацией бывалых и неустрашимых, которую студия заработала в начале 1930-х.
В своей автобиографии 1965 года Джек Уорнер рассказал историю, скорее легенду, чем факт, о работнике студии в Германии, которого в 1933 году до смерти забили нацистские головорезы. «Я немедленно закрыл наши офисы и прокатные пункты в Германии, — рассказывает он. — Потому что знал, что по стране расползался ужас».
Еще со времен выпуска первого совместно спродюсированного Гарри, Сэмом, Альбертом и Джеком Уорнерами фильма «Мои четыре года в Германии» (1918), немой картины, основанной на автобиографии бывшего американского посла в воюющей Германии Джеймса Джерарда, было заметно желание братьев отражать на экране политические процессы (в этом фильме, как и в фильмах Warner Bros. 1930-х годов, это была угроза немецкой военной агрессии). В отличие от большинства своих коллег в крупных голливудских студиях, Уорнеры не сторонились публичных дебатов. «Он был крут, как мадам в борделе, и назойлив, как писк комара в жаркую ночь», — однажды сказал родившийся уже в Америке Джек, глава производства на протяжении всех военных лет, о своем рожденном в Польше брате Гарри (первоначально Хирше Моисее), президенте студии.
«Хотя никто не мог бы назвать Warner Brothers самой утонченной студией в Голливуде, — пишет Нил Габлер в книге «Своя собственная империя. Как евреи изобрели Голливуд», — большинство готово было признать, что она была самой агрессивной, норовистой и бунтарской». Заработав себе имя на создании длинной череды задористых, часто происходивших из рабочего класса и неопределенно-этнических звезд (среди прочих это были Джеймс Кэгни, Джон Гарфилд, Эдвард Дж. Робинсон, Пол Муни, Джоан Блондел, Бетт Дэвис и Мирна Лой), студия не боялась запускать проекты, которые могли вызвать разногласия, такие как фильмы о мафии в начале 1930-х годов (например, «Маленький Цезарь» или «Враг общества») или фильмы, которые затрагивали социально-политические проблемы современности. Как сказал Джек Уорнер репортеру из газеты Brooklyn Eagle в 1938 году: «Каждый достойный вклад в развитие кинематографа должен был преодолеть протесты реакционеров с их любимым рефреном «Вы не можете этого сделать». И когда мы слышим этот припев сейчас, мы знаем, что находимся на правильном пути».
Гарри Уорнер еще весной 1933 года выразил решимость «показать, что такое Гитлер и нацизм на самом деле». Вскоре он даст добро на производство антифашистских мультфильмов, сделанных анимационным отделом студии в том же году, и будет работать над различными идеями для ряда антифашистских картин.
Гарри и Джек Уорнеры были, пожалуй, единственными студийными руководителями в городе, кто поддерживал Антинацистскую лигу Голливуда; они также помогли найти помещение для радиопрограммы «Америка идет вперед», созданной совместно Антинацистской лигой и Американским легионом. В марте 1938 года Джек Уорнер организовал ужин в честь лауреата Нобелевской премии, немецкого романиста Томаса Манна, одного из самых громких критиков Третьего рейха. Это событие освещалось на страницах журнала Variety («руководитель студии впервые организовал и принял участие в антифашистском мероприятии»).
«В своем стремлении предостеречь мир от растущей фашистской агрессии, — пишет историк Майкл Бердуэлл в книге «Целлулоидные солдаты. Кампания Warner Bros. против нацизма», — Warner Bros. столкнулась с зарождающимися фашистскими организациями в Америке, изоляционистами внутри и вне правительства и с собственным цензурным органом кинопромышленности, Администрацией Производственного кодекса». Для них борьба с фашизмом не была чем-то, от чего можно было легко отмахнуться.
Призрак войны и сопутствующие ей серьезные нравственные решения пронизывали все — от источника «Касабланки» до самого климата, в котором рождался фильм. Как только экземпляр пьесы Бернетта и Элисон впервые оказался в офисе Warner Bros. в Бербанке 8 декабря 1941 года, на следующий день после нападения японцев на Перл-Харбор, его потенциал в качестве успешной военной драмы был должным образом признан. В заметках, приложенных к синопсису и подготовленных 11 декабря, младший рецензент Стивен Карно, который вскоре оставит свой пост в Warner Bros., чтобы пойти работать на оборонный завод, отметил: «Отличная мелодрама. Красочный, актуальный фон, напряженное настроение, саспенс, психологические и физические конфликты, крепкий сюжет, искусная сентиментальность». Из-за его неотразимого драматического содержания и потенциальной привлекательности для массовой аудитории Карно рекомендовал сценарий в качестве «бесспорного кассового хита» для Богарта.
Аналогичным образом в своей рецензии сценарист Эней Маккензи заверял Уоллиса в том, что коммерческая жизнеспособность сюжета перевешивается только тем, что он назвал главным преимуществом пьесы. «За действием и его фоном, — писал он, — в перспективе находится превосходная тема — идея о том, что, когда люди теряют веру в свои идеалы, они оказываются побеждены еще до того, как начинают сражаться. Именно это и произошло с Францией и с Риком Блейном». Эта ранняя оценка работы Бернетта и Элисон оказалась весьма дальновидной, поскольку основной мотив, подчеркнутый Маккензи, был сохранен и даже усилен в конечном итоге в картине, которую поспешили выпустить вскоре после того, как войска союзников высадились в Северной Африке в ноябре 1942 года.
Книга американского исследователя Ноа Айзенберга «"Касабланка» навсегда. История создания и жизни киношедевра", посвященная легендарному фильму 1942 года с участием Хамфри Богарта и Ингрид Бергман, выходит в сентябре 2020 года. Предзаказ книги