Фридрих родился в самом начале 1712 года. Его отец, прусский король Фридрих Вильгельм I, к сыну тёплых чувств не питал. Отношения их были настолько плохи, что Фридрих пытался даже бежать вместе со своим соратником в Англию в 18-летнем возрасте. Когда юношей поймали, товарища Фридриха казнили сразу, а самого принца — лишь намеревались. Впрочем, всё закончилось ссылкой на несколько лет.
«Можно представить себе, как этот вандал [Фридрих I] был изумлён и недоволен тем, что сын его умён, остроумен, учтив и исполнен желания нравиться; что он стремится к образованию и пишет музыкальные пьесы и стихи. Если он видел в руках наследного принца книгу, он бросал её в огонь, если сын играл на флейте, он ломал флейту. Иногда он и с ним самим поступал так же, как с женщинами на улице и с проповедниками на параде», — писал в своих мемуарах Вольтер.
Повзрослев и став королём Пруссии, Фридрих II смог избавиться от порочных привычек отца, который, по свидетельствам современников, занимался накопительством, украшал свой дворец помпезными вещами, ставил там, например, золотую, ни для чего не пригодную мебель. Покои Фридриха II в Сан-Суси представляли из себя нечто совершенно противоположное.
«Восхитившись красотой и великолепием дворцовых покоев, поражаешься, как живёт он сам. Мы увидали в углу комнаты за ширмой узкую кровать. Ни халата, ни туфель; бывший там лакей показал нам ночной колпак, который король надевал, когда простужался; обыкновенно он оставался в шляпе, что, верно, вовсе не удобно. В той же комнате возле канапе стоял стол, где лежали письменные принадлежности и наполовину обгоревшие тетради; мы узнали, что-то была история минувшей войны, и пожар, погубивший тетради, так огорчил Его Величество, что он оставил свой труд», — писал в своих мемуарах Казанова, который лично несколько раз встречался с Фридрихом Великим.
Несмотря на то, что Фридрих пригласил к себе в страну великих философов и сам создал целый ряд произведений, многие немецкие писатели были убеждены, что король недооценивает национальную литературу. «Презрение, с которым Фридрих Великий относился к нашей литературе, задевает и нас, внуков», — писал, например, Генрих Гейне.
Между тем, для совершенствования своего таланта Фридрих даже позвал к себе во дворец французского мыслителя Вольтера. Тот помогал ему совершенствовать тексты. К тому же Вольтер оставил обширные воспоминания о пребывании в Сан-Суси.
«Возможно ли противится королю-победителю, поэту, музыканту, вдобавок, делающему вид, что меня любит! И вот, наконец, я снова направил свой путь к Потсдаму в июне 1750 года. Я был принят великолепно. Ужины были весьма приятны. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что за ними говорили много остроумного: король был остроумен и вызывал остроумие. Самое удивительное при этом то, что я никогда не чувствовал себя более свободным за столом. Я работал каждый день два часа с его величеством; я исправлял все его работы, никогда не забывая усердно хвалить то, что в них было хорошего, в то время как вычеркивал то, что никуда не годилось», — писал Вольтер.
Фридриха II часто называли беззаботным философом, хотя он, очевидно, тратил очень много времени на то, чтобы заниматься государственными делами. Ему удалось выстроить практически безупречно работающий государственный аппарат: чиновники робели перед правителем и старались работать так, чтобы не навлечь на себя его гнев. В то же время сам Фридрих постоянно ездил по своим землям, изучая, как живут обычные люди. «Ни один государь не знал быта своих подданных лучше Фридриха», — писал историк того времени Карл Беккер в своей «Всемирной истории».
Ещё одним символом эпохи Фридриха Великого в Пруссии стало искоренение взяточничества и казнокрадства. «Предоставив всем и каждому к себе свободный доступ, Фридрих мог следить за ходом судопроизводства и узнавал каждое злоупотребление закона из первых рук. В наказаниях за такие проступки людей он был беспощаден, не смотрел ни на какое лицо, удалял своих любимцев и даже смещал полезных министров, если видел, что они защищали виновных», — говорил русский историк Фёдор Кони.
Помимо реформирования своего государства, Фридрих неизменно занимался расширением его границ. В частности, он завоевал важнейший регион Силезия, приобретение которого позволило войти Пруссии в список величайших европейских держав. Суммарно территория Пруссии за время правления Фридриха Великого увеличилась практически вдвое. Многие специалисты склонны считать, что далеко не последнюю роль в этом сыграло преобразование армии, в которой король, возглавлявший её во всех походах, насаждал строжайшую дисциплину.
«Король умудрился выработать такой способ атаки и так организовать свою армию, что был в состоянии, с ресурсами королевства, меньшего, чем нынешняя Сардиния, и при скудной денежной поддержке Англии, вести войну почти против всей Европы», — писал Фридрих Энгельс.
Многие современники, а уж тем более ненавидевшие Фридриха французы обращали внимание на личную жизнь короля. Дело в том, что он был весьма холоден к своей супруге, которая так и осталась бездетной, зато много внимания уделял красивым мужчинам. Отсюда родилось большое количество слухов о гомосексуальных связях Фридриха Великого, которые, по воспоминаниям современников, правитель не слишком и скрывал.
«Как вы можете осуждать нежность, вы, который познает экстаз только в объятиях полковых барабанщиков», — писал в одной из эпиграмм премьер-министр Людовика XV герцог Шуазель.
В одной из своих последних войн — Семилетней — Фридрих Великий потерпел ряд серьёзных поражений от русско-австрийской коалиции. Короля спасла лишь смерть русской императрицы Елизаветы Петровны. Когда на русский престол взошёл Пётр III, он заключил с Фридрихом перемирие и вернул всё, что было завоёвано с таким трудом.
«Если подвести итог, то Пруссия в конце последней кампании была близка к полному краху. По мнению всех государственных деятелей, она уже погибла: но она смогла вновь подняться в результате смерти женщины и благодаря помощи государства, которое наиболее активно действовало во вред Пруссии», — говорил сам Фридрих Великий.