Поисками философского камня занимались многочисленные средневековые экспериментаторы. Искомый философский камень был и не камнем вовсе. Так называлась некая субстанция, способная превращать дешёвые металлы в золото. Эта трансмутация имела теоретическое обоснование. Аристотель учил, что источники наших впечатлений не сами материальные тела, а их свойства, действующие на наши органы чувств. Лишая тела одних свойств и сообщая им другие, можно осуществлять их взаимопревращение. Эта теория «подтверждалась» и опытами. Смешивая девять частей меди и одну часть олова, получали бронзу, которая обладала совсем другими свойствами, нежели её составные части. А если бронзу хорошо отполировать, то она блестела, как золото. Казалось, что ещё немного усилий, ещё немного добавок в плавильный тигель — и получится настоящий благородный металл.
Алчных алхимиков подхлёстывали легенды о том, что у некоторых из них эксперименты закончились удачно. Счастливчики гордо делились опытом с коллегами. Северогерманский монах-алхимик Теофиль (в миру Рогерус) утверждал, что процесс золотодобычи довольно прост, надо только вывести василиска. Инкубация этого подземного существа, напоминавшего птицу с крыльями дракона и хвостом змеи, тоже не очень сложна: «В подземную комнату, пол, потолок и стены которой выложены камнем, помещают старых петухов, лет 12−15, и дают им вдоволь корма. Когда те разжиреют, то из-за внутреннего жара в теле начинают спариваться и откладывать яйца. Потом петухов убирают, а для высиживания яиц используют жаб. Их кормят хлебом и иной пищей. Из созревших яиц вылупливаются петушки, похожие на обычных, но через 7 дней у них вырастают змеиные хвосты; если бы не каменные полы, они тот час бы ушли под землю. Чтобы не допустить этого, у тех, кто их выращивает, есть большие круглые медные горшки, которые закрываются крышками с дырками; цыплят сажают туда и зарывают горшки в землю; шесть месяцев цыплята питаются землёй, которая набивается сквозь дырки».
Подросших василисков сжигали прямо в тех же горшках. Затем наступало время опытов: «В измельчённый пепел добавляют на треть крови рыжего мужчины. Эти два ингредиента разводят крепким винным уксусом в чистом сосуде. Затем берут очень тонкие пластинки очищенной красной меди, на каждый конец накладывают тонкий слой этого состава и ставят на огонь. Когда они раскалятся добела, их достают, остужают и смывают в том же составе, пока вся медь с двух концов пластинки не будет поглощена составом, который от этого разбухнет и приобретёт цвет золота. Это и есть золото, которое годится для многообразного применения».
Несмотря на столь подробное описание, этот опыт мало кому удалось повторить. Возможно, дело было в том, что долгожители среди петухов случались очень редко. В средневековой книге «Великий Гримуар» среди описаний колдовских ритуалов содержался рецепт получения золота, напоминающий страницы современных кулинарных книг: «Возьмите горшок свежей земли, добавьте туда фунт красной меди и полстакана холодной воды, и всё это прокипятите в течение получаса. После чего добавьте к составу три унции окиси меди и прокипятите один час; затем добавьте две с половиной унции мышьяка и прокипятите ещё один час. После этого добавьте три унции хорошо размельчённой дубовой коры и оставьте кипеть полчаса; добавьте в горшок унцию розовой воды, прокипятите двенадцать минут. Затем добавьте три унции сажи и кипятите до тех пор, пока состав не окажется готов. Чтобы узнать, сварен ли он до конца, надо опустить в него гвоздь: если состав действует на гвоздь, снимайте с огня. Этот состав позволит вам добыть полтора фунта золота; если же не действует, это признак того, что состав не доварен. Жидкостью можно пользоваться четыре раза».
Кажущаяся лёгкость таких рецептов привела к тому, что алхимиков стали привечать при многих европейских королевских дворах, а золото, которое они должны были получить в самом ближайшем времени, даже закладывалось в доходную часть бюджетов. Несмотря на это, лучшие умы Возрождения открыто издевались над алхимиками. Данте поместил их в десятый ров восьмого круга ада по соседству с фальшивомонетчиками. Леонардо да Винчи ставил алхимиков на одну доску с презираемыми им изобретателями вечного двигателя: «О искатели постоянного движения, сколько пустых проектов создали вы в подобных поисках! Прочь идите с искателями золота!».
К 17-му веку алхимия повсеместно почти исчезла, уступив дорогу химии. Общественный интерес к получению золота искусственным путём пробудился в конце 19-го века.
В 1897 году в США было создано акционерное общество Тhе Аrgentaurum Sindicate. Оно собиралось извлекать сверхприбыли из изобретения Стивена Х. Эмменса, который заявил, что нашёл способ получать золото из серебра. Деталей открытия он не сообщал, уточнял только, что при химическом процессе металл теряет четверть своего веса. Но даже при таких издержках изобретение сулило огромные барыши.
Доктор Эмменс был известным в Штатах учёным, членом Американского химического общества, Американского института горных инженеров и Международного общества электриков, автором многих научных работ, изобретателем метода обработки сернисто-цинковых руд и взрывчатого вещества эмменсита. Но вид золота кружит головы даже истинным рыцарям науки, и с 1895 года доктор Эмменс, оставив все прочие занятия, погрузился в опыты по получению драгоценного металла.
Через 3 года он начал раздавать интервью о своих алхимических достижениях. В его рассказах напрочь отсутствовали петухи, василиски и кипячение земли. Статьи об аргентауруме изобиловали научными терминами и, хотя и не содержали никакой конкретики, внушали доверие далёкой от химии публике. Эмменс утверждал, что опирался в своём открытии на достижения известных учёных того времени, называл имена Теслы, Эдисона, Кэри Ли. Наиболее весомым для профанов было утверждение изобретателя, что пробирная палата США начала закупать золото, полученное синдикатом из серебра. После такого известия акции Тhе Аrgentaurum Sindicate резко выросли в цене.
Эмменсу хотелось получить признание научного сообщества, а с этим дело обстояло туго. Ссылки на пробирную палату США не являлись для химиков весомым аргументом. А конкретики и описания методик в статьях и выступлениях Эмменса не содержалось. Тогда изобретатель прибег к тяжёлой артиллерии — он начал утверждать, что его аргентаурум должен занять пустую клеточку периодической системы элементов между золотом и серебром.
Тут уж не выдержал составитель таблицы Дмитрий Менделеев. До этого он следил за сообщениями о заокеанском открытии, появлявшимися в том числе и в российских газетах, с некоторым юмором, но попытки пропихнуть невесть что в его стройную таблицу он оставить без внимания не мог. «То, что публиковал Эмменс, повторяет старое сомнение, секретничает, явно отвечает гешефту и страдает с опытной стороны. Секрет и гешефт так бьют в глаза, что об этом и говорить не стоит более. А повторение старого выступает особенно при воспоминании о попытках алхимиков… В прошлые века тоже не только пытались доказать превращаемость металлов друг в друга, но и уверяли, что золото получено и продано; всё, по существу, то же, что у Эмменса. Очень уже оно старо, и очень плохо обставлено, чтобы вселять убеждение в справедливости утверждаемого», — писал Дмитрий Иванович в 1898 году.
Понимая, что Эмменс не раскроет секрета аргентаурума, ссылаясь на коммерческую тайну, Менделеев предложил остроумный вариант. Скорее всего, процесс получения тяжёлого золота из лёгкого серебра затратен и трудоёмок. Но обратный процесс наверняка более прост. И скрыть его секрет под предлогом нанесения ущерба синдикату невозможно. Пускай Эмменс под присмотром признанных научных авторитетов превратит кусок золота в слиток серебра. И тогда его аргентаурум получит вожделенное место в периодической таблице.
Эмменс вызов не принял. Скоро новости о Тhе Аrgentaurum Sindicate исчезли со страниц газет, акции его превратились в фантики, и он занял место в истории биржевых мошенничеств. А золото из другого металла всё-таки удалось получить полвека спустя. Благородный металл в ничтожных количествах образуется из ртути как побочный результат ядерной реакции.