События, имевшие место в Новочеркасске в 1962 году, получили название «Новочеркасский расстрел» или «Новочеркасский бунт». Это действительно была одна из самых масштабных акций, направленных против действий властей СССР.
Продовольственный кризис
Одной из причин, вызвавших недовольства в Новочеркасске, было повышение цен на продукты, о котором объявили 1 июня 1962 года. Страна совсем недавно оправилась от голодных военных лет, у большинства ещё жива была память о карточной системе, и опасения нового голода были очень сильными.
Продовольственный кризис в СССР стал результатом целой совокупности факторов. Тут и политика Хрущёва на распространение кукурузы (производство зерна, естественно, сокращалось, а кукуруза нормально вызревала примерно на 15% занятых ею площадей), и нерациональный подход к использованию пахотных земель, и курс на укрупнение колхозов, которое не привело к повышению их эффективности. Подсобные хозяйства колхозников при этом полностью ликвидировались. Плюс к этому росли расходы на освоение космоса, на поддержку братских народов. Всё это в итоге привело к кризису, продукты исчезали из магазинов.
Писатель Станислав Подольский, который в 1962 году был студентом Новочеркасского политехнического института, вспоминал жизнь в городе так: «В городе, особенно в заречной его части, много заводов: крупнейший электровозостроительный — НЭВЗ, электродный, химический, машиностроительный — многотысячные рабочие коллективы, те, чьими руками создаётся всё в стране, как любили повторять в прессе. Однако эти созидатели оказались самым бесправным и пренебрегаемым слоем населения. Жилье строилось черепашьими темпами, даже то, которому люди присвоили меткое название «хрущобы». Снабжение из рук вон плохое. В городе забыли, что такое белый хлеб, фигурировал так называемый обойно-обдирный. Мяса, колбасных изделий почти не видели. За молоком стояли длиннющие очереди».
1 июня 1962 года было объявлено о повышении цен на продовольственные товары. Объяснялась эта мера тем, что в стране надо избежать дефицита, но на деле он уже был. К тому же торговая сеть узнала о грядущем повышении раньше, и начались махинации: закупали по старым, низким, ценам и продавали «из-под полы» дороже, при переоценке товаров в ночь с 31 мая на 1 июня часть их утаивалась, прятали в основном особо дефицитные мясо и масло. В итоге 1 июня в магазинах опустели и без того полупустые полки.
Недовольство нарастает
1 июня 1962 года рабочих сталелитейного цеха Новочеркасского электровозостроительного завода имени Будённого (НЭВЗ) ждала ещё одна плохая новость: понижались расценки на продукцию. То есть теперь за то же объём работы люди получали меньшую зарплату. Учитывая выросшие примерно на треть цены на продовольствие, положение складывалось критическое, и всё утро прошло в обсуждениях.
К обеденному перерыву дискуссии стали более бурными, сталевары решили собрать делегацию и отправиться к руководству НЭВЗ. Основное требование было отменить распоряжение о снижении расценок. Делегаты дошли до директора Бориса Курочкина и задали ему прямой вопрос — что делать? Денег на еду не хватает. На что он ответил фразой, которая взорвала ситуацию: «Нет денег на пирожки с мясом — ешьте с ливером». Евгений Елин, работавший тогда в кузнечном цеху, вспоминал, что после обеденного перерыва к рабочим местам уже никто не вернулся, а заводской гудок известил о начале общей забастовки.
Волнения выплеснулись за пределы завода. Как вспоминал Елин, недовольные перекрыли железную дорогу, по которой шёл поезд Саратов-Ростов, и паровозный гудок присоединился к заводскому. К 13 часам во дворе НЭВЗ были уже все рабочие первой смены. Руководители обкома и облисполкома, прибывшие на место, погасить конфликт не смогли. По инициативе слесаря Вячеслава Черныха появился лозунг «Мяса, молока, повышения зарплаты».
Демонстрация недолго была мирной. Митингующие стали бить стёкла в вагонах остановленного поезда, тех немногих, кто призывал разойтись и прекратить беспорядки, тут же били, избили и главного инженера завода Сергея Ёлкина. Во дворе начался стихийный митинг, подошедшие рабочие второй смены присоединились к забастовке. Часть сотрудников всё же разошлись по домам, и новости о творящемся на НЭВЗ узнали в городе.
К 16 часам удалось «освободить» остановленный поезд и отправить его на предыдущую станцию. Но в целом ситуация оставалась накалённой до предела, на заводе громили управление. Ученик токаря Анатолий Десятников сорвал с фасада здания портрет Хрущёва, и этот поступок вызвал всеобщую овацию. Стало понятно, кого рабочие считают основным виновником бедственного положения.
В 16:30 перед рабочими выступил первый секретарь Ростовского обкома КПСС Александр Басов. Но фактически он пересказал то, что все и так знали: повышение цен — вынужденная мера. Беспорядки продолжились, а Басов закрылся в одном из кабинетов, оказавшись фактически заложником.
Подавление бунта
Хрущёв знал о конфликте в Новочеркасске и распорядился подавить выступления любыми средствами. Около 19 часов последовало распоряжение от министра обороны маршала Родиона Малиновского — навести порядок. Сначала на территорию НЭВЗ направили около 200 сотрудников милиции, те пытались оттеснить бастующих, но сделать этого не смогли. К 20 часам на завод подтянулись БТР, но никаких действий военные не предпринимали. В ночь с 1 на 2 июня на территорию завода вошли танки. При этом генерал Матвей Шапошников, в нарушение приказа, отказался направить их против мирных людей.
Основным виновником всех бед объявили Хрущёва. В городе появились листовки следующего содержания: «Сталина вы критиковали, сторонников частично в гроб загнали, остальных от руководства отстранили, но цены на все продукты и товары в апреле каждый раз снижать они не забывали. Хрущёв из года в год в магазинах цены поднимает, заработок рабочим при этом он снижает, невольно возникает вопрос у нас, кто — враг народа был или есть. Какие же вы лгуны и лицемеры и власти жаждущие псы, народа угнетатели. К чему стремитесь вы? Сталин и сторонники его последовательно к коммунизму шли и всех вели, при этом не смотрели на проделки капитала и не указывали пальцем так, как вы, лгуны».
Утром 2 июня часть рабочих попытались выйти в цеха, но волнения продолжались. Вновь остановили поезд, теперь уже из Шахт, над городом звучали гудки, начались волнения на электродном заводе, на заводе «Нефтемаш» вели работу агитаторы. На НЭВЗе бастующие приняли решение идти к городской администрации.
У реки Тузлов их встретили войска, никаких действий опять не предприняли и пропустили митингующих. В это время в здании горкома КПСС уже находился прибывший в город первый заместитель председателя Совета министров СССР Анастас Микоян. По всей видимости, рабочие и примкнувшие к ним жители Новочеркасска рассчитывали, что он даст какие-то объяснения, однако Микоян перед толпой не появился, что только усугубило недовольство. В здание стали кидать камни, все попытки начать диалог пресекались: демонстранты хотели, чтобы к ним вышли высшие партийные руководители.
Небольшая делегация рабочих всё же добилась того, что их приняли прибывшие из Москвы. Никакого результата эта встреча не дала, никто не воспринял «парламентёров» всерьёз. Толпа становилась всё более неуправляемой, послышались призывы идти к городскому отделению милиции, где якобы находились какие-то задержанные (на самом деле их пока не было). Горотдел взяли штурмом, рабочие попытались отобрать оружие у военнослужащих, которых выставили для охраны. В итоге один из военных открыл стрельбу. Стрелять начали и на площади у горисполкома куда прибыли войска под командованием начальника Новочеркасского гарнизона генерала Ивана Олешко. Всего в ходе беспорядков были убиты 23 человека, десятки были ранены.
3 июня некоторые рабочие всё ещё продолжали забастовку и вновь двинулись в центр города. Перед ними выступил находившийся в Новочеркасске член президиума ЦК КПСС Фрол Козлов, который представил события предыдущего дня как столкновения с «хулиганствующими элементами». В итоге острота ситуации спала, но никаких послаблений сделано не было. Только в ночь с 3 на 4 июня задержали около 250 человек, некоторых забирали прямо из больниц, куда они обращались за медицинской помощью.
Следствие и суд
Следствие по делу началось сразу, в Новочеркасске и близлежащих городах работали 140 оперативных сотрудников КГБ, делом занималась группа из 26 следователей. Одновременно шла активная работа по блокированию информации: власти пытались не допустить никаких утечек относительно новочеркасских событий. Конечно, в прессе сообщений о них не было, но в окрестных городах стали появляться листовки и письма, призывавшие продолжать борьбу.
Первый суд над зачинщиками беспорядков состоялся в середине августа 1962 года. Подсудимым были предъявлены обвинения по статье 77 Уголовного кодекса РСФСР — бандитизм. Для этого не было оснований (по статье «бандитизм» можно судить, если имело место вооружённое нападение устойчивой преступной группы по предварительному сговору. Ничего подобного на НЭВЗ не было), однако именно 77 статья предполагала смертную казнь. Такой приговор и был вынесен Александру Зайцеву, Андрею Коркачу, Михаилу Кузнецову, Борису Мокроусову, Сергею Сотникову, Владимиру Черепанову и Владимиру Шуваеву. Более 100 человек получили сроки от 2 до 15 лет.
В 1996 году все осуждённые были реабилитированы.