Из всех вождей Первого крестового похода Раймунд Тулузский был самым богатым, влиятельным и владетельным. Если рассуждать меркантильно, то вообще непонятно, зачем этот человек отправился в Святую Землю. У 55-летнего Раймунда Сен-Жильского было все, что необходимо феодалу, ему принадлежал едва ли не весь юг Франции, а его товарищи по походу могли лишь мечтать о таких владениях. Добавьте к этому весьма солидный возраст. По Средневековым меркам, Раймунд — глубокий старец. Сен-Жиль принадлежал к знатному роду Раймунидов, которые вели свою родословную еще от франков. Официально первым Раймунидом считается Сигиберт, живший на рубеже VII-VIII веков. Их владения располагались в Лангедоке.
Непомерная жадность
На момент начала похода Раймунд Сен-Жильский владел Тулузой, Провансом и Нарбонной. Именно он стал первым герцогом Нарбонны. Впрочем, политические интересы Раймунда выходили далеко за переделы юга Франции. В отличие от прочих вождей Первого крестового похода, он уже успел побывать в Святой Земле. Он много воевал в Испании с варварами, а в 1071-м году, еще до того как сельджуки овладели Иерусалимом, совершил паломничество в этот город. Средневековые хроники утверждают, что путешествие дорого ему обошлось: Сен-Жиль потерял глаз.
Старший брат Раймунда Гийом тоже был человеком «испытанного благочестия». Он отказался от всех титулов и земель, чтобы отправиться в Святую Землю. Там он принял участие в нескольких битвах и в 1094-м году погиб. Поскольку Гийом пережил своих сыновей, то его наследником стал брат — Раймунд. Для Сен-Жиля это обернулось конфликтом с Гийомом Аквитанским, претендовавшим на Тулузу. Кампания была успешной, Раймунд отстоял свои земли, но едва кончилась война с Аквитанией, как пришла весть о Клермонском соборе.
Сен-Жиль первым из вождей принял крест. И он же первым предъявил права на звание единоличного главы похода. Для этого у него были все основания. Самый старший, самый опытный, самый богатый и, — если не считать Роберта Нормандского (сына английского короля Вильгельма Завоевателя), — еще и самый знатный в придачу. Претензии Раймунда поддержал и папа Римский, но только не другие лидеры похода.
Гуго де Вермандуа, брат короля Франции Филиппа I, согласиться на такое просто не мог. Без особого восторга выслушал эту идею и Готфрид Бульонский. Что же касается Боэмунда Тарентского, то он точно так же претендовал на лидерство, как и Раймунд, и у него тоже были для этого веские основания. Знатности и богатству Сен-Жиля он мог противопоставить изворотливый ум и хитрость, которые пригодились крестоносцам куда больше, чем высокое положение, которое занимал граф Тулузы. В итоге, Раймунд и Боэмунд стали смертельными врагами. Именно Боэмунд сообщил Алексею Комнину, что люди Сен-Жиля, шедшие в Святую Землю по суше, разоряют византийские города с целью грабежа. Впрочем, Раймунд и Комнин сумели позднее найти общий язык и даже заключили союз против Боэмунда. При этом Раймунд тщетно пытался убедить других лидеров похода в своем исключительном благочестии. Трижды в день он устраивал пышные молебны, хотя, как выяснилось вскоре, не знал слов ни одной из молитв.
На первых этапах похода Раймунд и Боэмунд хотя бы делали вид, что способны терпеть друг друга. Во всяком случае, они умели находить компромиссы и выступать вместе против общего врага — сельджуков.
Именно эти двое лидеров принесли крестоносцам победу при осаде Никеи. Чуть позже они отметились удачным совместными действиями в битве при Дорилее. Крестоносцам удалось разбить армию Иконийского султана Кылыч-Арслана, хотя поначалу битва складывалась для них скверно. 8-тысячное войско сельджуков подкараулило «франков» у входа в ущелье и перешло во внезапную атаку. У крестоносцев было пятикратное численное преимущество, но существовал риск, что Кылыч-Арслан разобьет их части по одиночке. Первым в засаду попал Боэмунд, и именно Раймунд пришел ему на выручку и помог продержаться до подхода основных сил.
Но дальше дела пошли хуже. Камнем преткновения стала Антиохия — богатейший из сельджукских городов, лежавший на пути крестоносцев к Иерусалиму. Именно Антиохия была главной целью Боэмунда — старшего сына Роберта Гвискара, который не мог претендовать на наследство отца, так как брак его родителей был аннулирован. Иерусалим был ему не нужен, Боэмунд хотел землю, которой у Раймунда было в избытке. Но запросы Сен-Жиля были выше. Раймунд претендовал на то, чтобы объединить под своей властью все будущие государства крестоносцев в Святой Земле.
Это, однако, был дележ шкуры неубитого медведя. Осада Антиохии затянулась, крестоносцы плотно завязли под ее стенами, в армии свирепствовали голод и болезни. И в этом была вина их командиров, которые плохо следили за дисциплиной. Голод начался не сразу, а лишь после того, как крестоносцы истребили все запасы продовольствия, которые нашли в округе. Обычная сцена: четверо солдат жарят целого быка, съедают по чуть-чуть, а остаток попросту выбрасывают. Раймунд первым из командиров похода стал следить за такими вещами. Его люди могли поплатиться головой за напрасное расходование съестных припасов и воды. Это помогло уменьшить число голодных смертей, только осажденная крепость все никак не хотела сдаваться.
В критической ситуации Боэмунд нашел способ овладеть Антиохией. Свое дело сделали подкуп и все та же хитрость. Как творец спасительного успеха, Боэмунд заявил свои права на Антиохию. Вожди похода, также мечтавшие владеть богатым городом, скрепя сердца согласились, признавая справедливость претензий Боэмунда. Решительно против выступал лишь Раймунд. Он не мог смириться с тем, что его обошел человек, формально являвшийся бастардом. Раймунд даже требовал, чтобы папский легат предал Боэмунда анафеме, но получил отказ.
Граф Тулузский не сдался и заявил, что возвращается в Европу. Это был ощутимый удар по общему делу. До Иерусалима еще далеко, людей оставалось мало, а Боэмунд планировал остаться в Антиохии. Именно это обстоятельство и вынудило Раймунда передумать. Узнав, что Боэмунд остается, он решил продолжить поход, но прямо заявил товарищам, что желает быть главным среди них. Чем ответили на его претензии Готфрид Бульонский и Роберт Нормандский, мы не знаем, но Сен-Жиль все-таки дошел с крестоносцами до Иерусалима.
Вскоре Сен-Жилю было суждено пережить еще один болезненный удар по амбициям. После взятия Иерусалима Защитником Гроба Господня провозгласили не его, а Готфрида Бульонского, хотя заслуги двух этих феодалов были примерно равны. Раймунд пришел в бешенство. В качестве утешительного приза ему было обещано графство Триполи. Проблема заключалось в том, что Триполи в тот момент принадлежал сельджукам и, как следствие, не был графством.
Крестоносцы вновь делили шкуру не убитого медведя, но Сен-Жиль все же согласился на предложение Готфрида Бульонского. С остатками своей армии он отправился к стенам города, еще до прибытия туда объявив себя графом. Но во время осады Сен-Жиль умер. Его дело завершили потомки, сумевшие взять Триполи и основавшие графство. Раймунд считается первым графом, хотя он и не правил там ни одного дня.