В чём феномен этого, несомненно, культового фильма? Секрет очень прост: Энтони Бёрджесс явил подросткам того времени простую и понятную им формулу: сленг, на котором говорят герои картины, вперемешку с русскими словечками, пренебрежительность к устаревшим моральным ценностям, беспорядочный секс и, конечно же, насилие. Всё это укладывается в известную формулу — секс, наркотики, рок-н-ролл.
Фильм вызвал большой резонанс не только у критиков, но и у широких зрительских масс, выставив на обсуждение множество табуированных вопросов: насилие над личностью, влияние медиа на подсознание масс и многие другие. Это тончайшая кружевная работа режиссёра, операторов, музыкантов, дизайнеров и многих других талантливых людей, принявших своеобразный контркультурный вызов.
Алекс (Малкольм МакДауэлл) — главарь банды, наводящей ужас по ночам на простых обывателей, а днём — обычный подросток со специфическими увлечениями, который больше всего любит классическую музыку.
Тема насилия, несомненно, преобладает и является ключевой. Режиссёр гротескно обыгрывает её, наделяя возвышенную музыку Бетховена и кинематографические изображения жестокими образами, от которых главный герой ранее получал извращённое удовольствие, а после эксперимента и его превращают в беспомощное существо без права выбора. Искусство становится таким же инструментом насилия, как и любое другое оружие, где форма «ненасилия» мало чем отличается от «обыкновенного насилия». Автор фильма вскрыл актуальный вопрос того времени — каково влияние жестокости в средствах медиа на социум.
Стэнли Кубрик не без иронии срывает маски с иллюзорных и лицемерных отношений между людьми в современном обществе. В фильме нет положительных героев, все лишь прикрываются моральными принципами и «благими намерениями»: полицейские, политики и даже обыватели (родители Алекса) готовы врать сами себе ради личного комфорта или набора политических очков.
Главный герой, или, вернее, антигерой, попадает в тюрьму после неудачного ограбления и убийства пожилой богатой дамы. Его подставляют собственные подельники, оставляя в отместку на растерзание полицейским. Они же сводят с ним счёты позже, но уже в полицейской форме, став «нормальными» членами общества, припрятав под мундиром животные инстинкты. Во всех жертвах из прошлого просыпаются эти инстинкты по отношению к Алексу, который, казалось бы, только обрёл свободу, но стал ручным и беспомощным: «Когда человек перестаёт делать выбор, он перестаёт быть человеком». Его выдавили на периферию общества, унизили и «перевоспитали». Где же тогда проходит граница безумия, за которой начинается абсолютный хаос?
Многие ответы кроются в случае из реальной жизни Бёрджесса. В 1944 году, когда он служил в армии на Гибралтаре, четверо американских солдат-дезертиров избили и ограбили его жену, оставшуюся в Лондоне. Она была беременна и потеряла ребёнка. Бёрджесс, автор антиутопии «Заводной апельсин», считал, что последовавшее физическое и психическое нездоровье супруги стало результатом этого нападения.
Детали фильма не менее интересны. Прототипом банды послужили английские тедди-бойс (стиляги 1950-х), одежда которых походила на костюмы эдвардианских времён. Во время поездки в Россию Бёрджесс оказался под большим впечатлением от уличных шаек Ленинграда. Так в тексте появилась смесь русских слов с английским кокни — сленговым языком британского рабочего класса. Например, груди именуются groodies, руки — rookers, человек сокращенно veck, glazzies — глаза. Скульптуры в молочном баре выполнил известный авангардный художник Аллен Джонсон. Этот фильм своими стилистическими визуальными приёмами в дальнейшем вдохновил на творчество многие музыкальные группы, в их числе — Exploited, Sepultura, Би-2.
После выхода ленты в прокат начались массовые беспорядки, которые связывают с влиянием картины на неокрепшие молодые умы. Из-за обилия секса и насилия кинолента была запрещена в Великобритании вплоть до 1999 года, но тем не менее номинирована на премию «Оскар» с возрастным рейтингом X. В журнале Time было напечатано: «Ни один фильм за последнее десятилетие не содержит такого изысканного и пугающего пророчества будущей роли культурных объектов — живописи, архитектуры, скульптуры, музыки — в нашем обществе».