ТАСС как опасное место работы

Фотохроника ТАСС представляет сейчас выставку из своих архивов в московском Манеже. О самой выставке я уже написала здесь, передачу «Музейные палаты», которая вышла интересной, также можно послушать на сайте. Но обнаружился в экспозиции еще один момент…

ТАСС, надо сказать, мне не чужой — где-то на поворотах моей профессиональной деятельности случилось и там поработать. Но никогда не попадалось мне там информации о первых советских директорах информагентства. А вот сейчас ее обнародовали.

Итак: самый первый: Леонид Старк. Собственно, именно он, тогда 28-летний комиссар, занял в тот самый день 25 октября (7 ноября оно ж) во главе отряда из 12 матросов помещение Петроградского телеграфного агентства. Сам же написал первые сообщения о событиях в России, сам же и передал.

С этом персонажем стоит, вообще-то, разобраться подробнее. Сын адмирала из старинного дворянского рода (по одним источникам шотландского, по другим шведского происхождения — а в России где-то со времен Алексея Михайловича) вылетел в 1905 году из гардемаринов за связь с революционным движением. Посидел даже немного в Петропавловке. Позже был выслан за границу, где, в частности, успел пообщаться на Капри с Горьким (юноша еще и поэзией баловался). Так что зафиксирован там на групповом снимке где-то между Буниным и какой-то дамой.

Да, вот попался где-то и стих нашего героя, датированный 1913 годом:

Люблю мой север синеокий —
И грусть полей, и тёмный бор,
И струй речных с густой осокой
О чём-то тихий разговор.
Люблю молчанье ночи белой,
Когда так чёток каждый путь,
Когда в природе помертвелой
Витает призрачная жуть,
А синий бор, загадок полный,
Стоит задумчив и высок,
И с заунывной песней волны
Сквозь сон взбегают на песок;
Гусей весенних вереницы
Летят в озёрные края…
То север, север бледнолицый,
Немая родина моя…

Ну так вот, в 17-м году молодой эмигрант благополучно возвращается в Россию. Редактирует большевистскую газету «Волна», которая распространяется среди матросов Балтийского флота. Для новосозданного агентства РОСТА он, собственно, еще не «генеральный директор», а «комиссар». И недолго — менее года.

В дальнейшем Леонид Старк попадает на дипломатическую работу. Самая заметная его должность на этом поприще — полпред в Афганистане с 1924 по 1936 год (именно он подписал с этой страной договор о нейтралитет е и взаимном нападении).

В 1937 году отозван в СССР (тогда вообще громили НКИД). И расстрелян.

Вспомним еще посвященную именно Леониду Старку поэму Сергея Есенина «Небесный барабанщик»: «Кто хочет свободы и братства, Тому умирать нипочём.»

Далее директор номер два. Леонид (это по тассовским источникам, по другим — Лев) Сосновский. Извините, только в виде медали.

Примерно ровесник предыдущего, только не из династии морских офицеров, а из семьи отставного кантониста-еврея, ставшего переплетчиком. Читает «Искру», оказывает посильные услуги местным подпольщикам. В результате вынужден бежать из страны.

Вообще тут немалое сходство с судьбой первого руководителя, только в контрастном отражении. Того семья отправляет через Вену в Париж с дальнейшими благополучными путешествиями по Европе — этот бежит в трюме парохода и перебивается черной работой. Потом возвращается, работает в профсоюзах, пишет для «Правды» и даже — это уже в 1917-м — избирается (от РСДРП) в Учредительное собрание от Пермской губернии. Ну, с собранием нам все понятно, а вот с прессой — большей частью газетами — наш герой оказался связан очень тесно. Так что с сентября 1918-го по апрель 1919-го возглавлял еще и информагентство РОСТА. Но отовсюду отодвинут за принадлежность к так называемой «левой оппозиции» (хотя что в ней, призывавшей к демократизации, отходу от монополии одной партии и — главное — к смене экономического курса, было специфически «левого»?). А там и исключен из партии.

На фотографии 1927 года среди этих самых «леваков» Сосновский стоит во втором ряду крайний слева.

Ссылка нашего героя не особенно вразумила. В 1928 году он, в частности, пишет: «Упразднение нэпа в деревне — кому из нас могло это прийти в голову даже в горячке дискуссии? А ЦК всё это осуществил. Пусть не играют комедии с обвинениями в перегибе. Достаточно официальных документов имеется, чтобы изобличить руководство в отмене на практике нэпа».

Ну, и попал в тюрьму. Где умудрился еще и издавать вместе с другими заключенными журнал «Правда за решеткой».

В 1934 году Сосновского — как выяснится, ненадолго — выпустили, в 1936-м арестовали снова, в 1937-м расстреляли.

Но движемся дальше. Следующий руководитель агентства (с апреля 1919-го по январь 1921-го) — Платон Керженцев. Так что знаменитые «Окна РОСТА» появились при нем.

Вообще-то «Керженцев» — это псевдоним (а так он Лебедев и сын депутата Государственной думы). И путь, похожий на «многих славный» из того же поколения — в период революции 1905 года исключен из университета за участие в студенческих беспорядках. Посидел в тюрьме, был сослан — а там и вступил в РСДРП. Нелегальная работа в большевистской печати, далее тоже эмиграция. Вернулся в 1917-м, стал работать в коллегии Наркомата просвещения, После РОСТА — НКИД (включая работу полпредом в Италии в 1925−26 годах). Потом чего еще только не было — самое заметное, это пост председателя Комитета по делам искусств при Совнаркоме. С которого его в 1938 году сняли, раскритиковав (Жданов, в частности, обвинял Керженцева в поддержке театра Мейерхольда). Однако ограничились вариантом самым, наверное, мягким — запихнули в издательство «Советская энциклопедия». В должности его замдиректора наш герой пару лет спустя и умер от внезапной остановки сердца — благополучно упокоившись при этом на Новодевичьем.

Следующий мимолетный руководитель агентства (с января по июль 1921-го) — Николай Смирнов. Он существенно моложе своих предшественников, так что участвовать в революции 1905 года еще не мог по малолетству, а в РСДРП состоял с 1912 года. Где и чему учился — неясно. Что он успел сделать в РОСТА — тоже не очень понятно, а вот через несколько лет становится первым главным редактором журнала «Мурзилка». Потом работал в Наркомате почт и телеграфов, занимался организацией Государственного детского издательства (более нам известного как «Детгиз»).

Неожиданный поворот судьба Николая Смирнова проделывает в 1935 году: его назначают директором НИИ № 9 Наркомата оборонной промышленности (в этом НИИ занимались противовоздушной обороной).

Что, похоже, нашего героя и сгубило. В 1937 году за «потерю партийной бдительности и связь с врагом народа Грамсом» (не ищите последнего в справочниках, это был всего лишь заведующий жилым городком упомянутого НИИ, из бывших царских офицеров, перешедших во время Гражданской на сторону красных) Смирнова исключают из партии, а затем и арестовывают.

Дальше опять начинается непонятное. С одной стороны, есть информация, что в 1940-м дело Смирнова прекращено, так как обвинения «при проверке не подтвердились». С другой — нет ни сведений о его дальнейшей деятельности, ни даже обстоятельств и точной даты смерти — значится просто «после 27.02.1940». Ну, и портрета тоже нет.

Еще на полгода руководителем РОСТА становится Иосиф Гольденберг (псевдоним «Мешковский»).

Это вновь совсем другое поколение. Это старая социал-демократическая гвардия, он еще в Энгельсом переписывался. На Лондонском съезде РСДРП (1907 год) в ЦК избирался. Потом, правда, примкнул к Плеханову, к меньшевистской группе «Новая жизнь», ленинский курс на свержение Временного правительства воспринял отрицательно.

Однако в 1920 году Гольденберга вновь принимают в большевистскую партию. В 1921-м назначают ответственным секретарем РОСТА. Но менее чем через полгода назначенный руководитель скоропостижно скончался от «разрыва сердца» (было ему тогда, вообще-то, всего 49 лет).

Следующий руководитель информагентства продержался на своем посту дольше всех в этом довоенном поколении — 15 лет. Яков Долецкий (Фенигштейн), уроженец Польши, член исполкома Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (партия марксистского толка). В 1917 году — член ВЦИК. В 1919 году — нарком внутренних дел эфемерной Литовско-Белорусской советской социалистической республики.

Ну, а в 1922 году Долецкого назначают ответственным секретарем РОСТА (с 1925 года — ТАСС). При нем состоялось не только переименование агентства, но и создание самостоятельной фотографической службы.

В 1937 году Яков Долецкий застрелился, чтобы избежать ареста.

И. о. ответственного руководителя стал после кончины предыдущего Яков Хавинсон.

Уроженец Полтавщины, родился в семье портного. Это уже не поколение дореволюционных большевиков, а поколение новое, сумевшее впрыгнуть в приоткрывшийся «социальный лифт». МГУ, потом Институт красной профессуры (ни то, ни другое он, впрочем, не закончит, получая одно за другим разнообразные назначения по части агитпропа). Он, конечно, и пишет (под псевдонимом «М.Маринин»), но большей частью чем-то заведует — то сектором журналов в аппарате ЦК, то еще чем-то в отделе культуры и пропаганды. В ТАССе он был с 1936 года первым заместителем руководителя — в силу чего и стал и. о, а потом и собственно начальником.

Во время войны входил в состав Совинформбюро. С 1943 года — в газете «Правда» (это было, конечно, понижение по службе, но не более того). Завершил карьеру главным редактором созданного в 1957 году журнала «Мировая экономика и международные отношения», который и возглавлял целых тридцать лет. На фотографии сотрудников журнала он в последнем ряду слева.

Здесь, собственно, можно повествование о тассовских директорах завершить. Все последующие — Пальгунов, Горюнов, Лапин, Замятин, Хатунцев, Лосев, Кравченко, Спиридонов, Игнатенко, нынешний Михайлов — переживали, надо полагать, свои аппаратные драмы. Но никто уже не стрелялся, и никого не расстреливали.

Что до выставки в Манеже — она любопытна и продлится по 24 ноября.

[фото ТАСС — 09]