Предпарламент

Неделя со 2 по 8 октября (15−21 окт. н. ст.)

В понедельник, 2 октября Временное правительство утвердило положение о Временном Совете Российской республики, это т. н. Предпарламент.

Здесь всё очень просто. Прежде постромановская Россия 7 месяцев обходилась без парламента, пока правящая клика находила опору в соглашательском Петроградском Совете. Как только эта опора ушла из-под ног, ввиду успехов большевиков на ротациях, срочно потребовалось учредить нечто вроде парламента, хотя бы и бутафорского, для легитимации своего правления. Это при том, что до выборов в Учредительное собрание оставался какой-то месяц-полтора. Эвакуируясь с советского корабля, клика успела назначить произвольные квоты для формирования предпарламента. В результате, расклад сил сохранился в пользу добровольных помощников плутократии. Из 555 предпарламентариев эсеров было 135, 92 меньшевика, 30 энесов, 75 кадетов и только 58 большевиков. Да ещё большое количество совершенно непартийных посторонних «общественных деятелей».

При этом, уже 4 октября по инициативе Керенского был решён вопрос об эвакуации Временного правительства и предпарламента из Петрограда в Москву, хотя открытие предпарламента всё же предполагалось в Петрограде.

5 октября большевики на партийном совещании обсуждали возможность участия в предпарламенте, а 6 октября солдатская секция Петроградского Совета приняла резолюцию Троцкого, клеймящую намерение Временного правительства эвакуироваться. Тут надо вообще понимать атмосферу происходящего. В стране полная хозяйственная разруха, опять хлебные хвосты, невыплаты зарплат, забастовки, в высших органах власти паралич — только что произошла очередная смена правительства, но новое никак не может приступить к работе. На фронте вообще катастрофа — после сдачи Риги, немцы нанесли сокрушительное поражение русским в Моонзунде (см. фото — панорама после сражения), хотя бы и флот отчаянно сопротивлялся, а теперь остановились в нерешительности — брать или не брать Петроград.

При этом формально генералитет русской армии сидел под замком в Быховской женской гимназии и создавалась полное впечатление беспомощности и неуправляемости войск. На фото ещё Моонзунд.

А ещё мощнейшие сепаратистские движения в Финляндии, на Украине и буквально в эти дни полыхнули события в Ташкенте, где уже фактически началась гражданская война между местным Советом и Временным комитетом Туркестанского края. Понятно, кто кого представлял. В такой обстановке у солдат, рабочих, крестьян, городских обывателей России сложилась полная картина апокалипсиса.

7 октября в Мариинском дворце в присутствии Временного правительства и дипкорпуса открылся предпарламент. Открыл его Керенский, а потом право ведения получила старейшая депутатка Брешко-Брешковская. Спикером выбрали Авксентьева.

Тем не менее, хронограф революции Суханов высоко оценивал предпарламент: «Состав его был исключительно блестящ. Он сосредоточивал в себе поистине цвет нации. Этим он обязан был именно невиданному способу его составления. Все политические партии и общественные группы посылали в Предпарламент лучших людей, не подвергая их риску уступить на выборах место популярному, но незначительному герою местного провинциального муравейника… Людей без всероссийского имени здесь было поэтому довольно мало. А все «имена» были налицо. В Предпарламенте были представлены in corpore [в полном составе (лат.)] все партийные центральные комитеты; исключения были случайны и несущественны. Уже одно это знаменовало собою концентрацию всей политической силы, квинтэссенцию всей политической мысли страны…»

Тут действительно были все герои русских революций и контрреволюций, но не было Ленина, по причине розыска, не было Плеханова и Кропоткина, по причине старости. И не было… Церетели, многомесячного главы советской власти. Суханов: «Он уехал на Кавказ отдохнуть «на три недели». Ему не пришлось вернуться — политически, а не физически. Его роль была сыграна, кончена».

Его сменщик Авксентьев в первой речи обратился к союзникам: «С нами всегда великие союзные народы, с нами спаяны они кровью, с нами слиты они в счастье и в несчастье, в стремлении к скорейшему почётному миру, и мы им шлём свой горячий братский привет». Ха-ха-ха!

Да, кстати, в свете приближающихся немцев обсуждение «почётного мира» в официальных кругах уже не было экстремизмом. Оффкруги прощупывали почву. Об этом открыто выступил военный министр Верховский. И большинство вроде бы не возражало. А знаете, кто был против? — Большевики! Они за мир, да, но за честный, а не буржуазно-сговорщицкий.

На второй день на 10 минут дали слово представителю от большевиков. Это был Троцкий. Суханов: «…в зале сенсация. Для большинства цензовиков знаменитый вождь лодырей, разбойников и хулиганов ещё невиданное зрелище.

— Официально заявлявшейся целью Демократического совещания, — начинает Троцкий, — являлось упразднение личного режима, питавшего корниловщину, создание подотчётной власти, способной ликвидировать войну и обеспечить созыв Учредительного собрания в назначенный срок. Между тем за спиной Демократического совещания путем закулисных сделок гражданина Керенского, кадетов и вождей эсеров и меньшевиков достигнуты результаты прямо противоположные. Создана власть, в которой и вокруг которой явные и тайные корниловцы играют руководящую роль. … Цензовые элементы вошли во Временный совет в таком количестве, на какое, как показывают все выборы в стране, они не имеют права. … Вся суть в том, что буржуазные классы поставили себе целью сорвать Учредительное собрание…

Поднимается скандал. Справа кричат: ложь! Троцкий старается проявлять полное равнодушие и не повышает голоса.

— В промышленной, аграрной и продовольственной областях политика правительства и имущих классов усугубляет разруху, порожденную войной. Цензовые классы, провоцирующие восстание, теперь приступают к его подавлению и открыто держат курс на костлявую руку голода, которая должна задушить революцию и в первую очередь Учредительное собрание. Не менее преступной является и внешняя политика. После 40 месяцев войны столице грозит смертельная опасность. В ответ на это выдвигается план переселения правительства в Москву. Мысль о сдаче революционной столицы немецким войскам нимало не вызывает возмущения буржуазных классов, а, наоборот, приемлется как естественное звено общей политики, которая должна облегчить им контрреволюционный заговор…

Скандал усиливается. Патриоты вскакивают с мест и не дают продолжать речь. Кричат о Германии, о «запломбированном вагоне» и т. п. Выделяется возглас: мерзавец!.. Я подчеркиваю: в течение всей революции, и до, и после большевиков, ни в Таврическом, ни в Смольном, как бы ни были бурны заседания, как бы ни была напряжена атмосфера, на собраниях наших «низов» ни разу не раздавалось подобного возгласа. Достаточно было попасть нам в хорошее общество Мариинского дворца, в компанию вылощенных адвокатов, профессоров, биржевиков, помещиков и генералов, чтобы немедленно восстановилась та кабацкая атмосфера, которая царила в цензовой Государственной думе…

Председатель призывает собрание к порядку. Троцкий стоит, как будто все это его не касается, и наконец получает возможность продолжать:

— Мы, фракция социал-демократов большевиков, заявляем: с этим правительством народной измены и с этим «советом» мы…

Скандал принимает явно безнадежный характер. Большинство правых встает и, видимо, намерено не дать продолжить. Председатель призывает оратора к порядку. Троцкий, начиная раздражаться, кончает уже сквозь шум:

— …С ними мы ничего не имеем общего. Мы ничего не имеем общего с той убийственной для народа работой, которая совершается за официальными кулисами. Мы ни прямо, ни косвенно не хотим прикрывать ее ни одного дня. Мы взываем, покидая Временный совет, к бдительности и мужеству рабочих, солдат и крестьян всей России. Петроград в опасности, революция в опасности, народ в опасности. Правительство усугубляет эту опасность. Правящие партии усугубляют её. Только сам народ может спасти себя и страну. Мы обращаемся к народу: да здравствует немедленный, честный демократический мир, вся власть Советам, вся земля народу, да здравствует Учредительное собрание!..

Троцкий сходит с кафедры, и несколько десятков человек крайней левой среди шума и возгласов покидают зал. Большинство провожает их презрительными взглядами, машут руками: скатертью дорога! Без них спокойней и приятней».

Приятней с кем? Например, в те дни в прессе мелькнуло имя Кусковой, очень яркое и милое сердцу буржуазного обывателя выступление в предпарламенте сделало её знаменитостью последних дней старого мира. Кускова защищала Керенского и громила большевиков за их экстремизм и провокативность. Помните блестящую сатиру Маяковского:

Петербургские окна. Сине и темно. Город сном и покоем скован. Но не спит мадам Кускова. Любовь и страсть вернулись к старушке. Кровать и мечты розоватит восток. Её волос пожелтелые стружки причудливо склеил слезливый восторг. С чего это девушка сохнет и вянет? Молчит… но чувство, видать, велико. Её утешает усатая няня, видавшая виды, — Пе Эн Милюков. «Не спится, няня… Здесь так душно… Открой окно да сядь ко мне». — Кускова, что с тобой? - …

Старушка тычется в подушку, и только слышно: «Саша! — Душка!»

Смахнувши слезы рукавом, взревел усатый нянь: — В кого? Да говори ты нараспашку! - «В Керенского…" — В какого? В Сашку? - И от признания такого лицо расплылось Милюкова. От счастия профессор ожил: - Ну, это что ж — одно и то же! При Николае и при Саше мы сохраним доходы наши. — Быть может, на брегах Невы

подобных дам видали вы?

Ну, давайте посмотрим. Кускова Екатерина Дмитриевна была 1869 года рождения, т. е. 47 лет от роду, вполне старушка по тем временам. Либералка, масонка, кадетка, в 1917 г. она была пламенным публицистом, издавала газету «Власть народа». Особенно резко Кускова выступала против Ленина: «…Ленин — вреден. Ленин действует на несознательные головы …»

Но Кускова была и против корниловщины, белогвардейщины, до последнего отстаивая Временное правительство. После октябрьского переворота никуда не бежала, продолжая открытое противостояние с большевиками в Москве, не боясь жёсткой критики, по её словам, «не сгибая голов, каждую минуту рискуя эти головы потерять». Кускова уехала в эмиграцию только в 1922 г. и то только потому, что её насильно выслали. Повезло, дожила до 1958 г. и умерла в Женеве. В годы ВОВ активно поддерживала СССР. Т. е. если честно, Маяк. не прав, хорошая женщина была «мадам» Кускова.

Итак, большевики, следуя принятому днём ранее решению на партийной конференции, достигнутому с минимальным перевесом фракции Троцкого над фракцией Каменева, покинули предпарламент, окончательно разрывая с курсом Февраля.

С учётом ещё слишком отдалённой перспективы Учредительного собрания, которому надо не только собраться, но и в неизвестные сроки провести неизвестную работу, народ желал установления хоть какой-нибудь власти. Клика Керенского уже не отвечала даже элементарным критериям власти и управляла только властными кабинетами, не управляя ни армией, ни экономикой.

9 октября Петроградский Совет под руководством Л. Д. Троцкого принял резолюцию:

… обязанностью всех истинных борцов революции является полный и решительный разрыв с Предпарламентом и решительная открытая борьба против укрывающейся за этой ширмой империалистической клики.

…

Долой бонапартистов!

Долой поддельный Предпарламент!

Да здравствует борьба с узурпаторами за переход всей власти к Советам!