Брак маркиза Виктора де Мирабо и Мари-Женевьевы де Вассан идиллическим отнюдь не был. Можно сказать, что жили они как кошка с собакой. Маркиз, известный во Франции экономист, запутался в долгах и женился на некрасивой невесте, ожидавшей богатого наследства. Ждать пришлось 27 лет. Коротая время, супруги постоянно ссорились и плодили детей. Всего мадам Мирабо родила 11 сыновей и дочерей. Правда, старший сын умер в годовалом возрасте, выпив папину чернильницу. В 1749 году в семье родился второй сын — Оноре Габриэль.
С самого рождения он не понравился отцу. Мальчик родился со слишком большой головой, искривлённой ножкой, уздечкой на языке и двумя зубами. В три года он переболел оспой. Мать, стараясь скрыть следы болезни, замазывала оспинки какими-то снадобьями, отчего шрамы на лице ребенка стали только глубже. Папаша-маркиз устно и в письмах называл мальчика чудовищем и уродом, а чуть позже утверждал, что 10-летний сын — сосредоточие всех пороков. Когда Оноре подрос и поступил в католический пансион, маркиз запретил ему использовать родовую фамилию. Мирабо-младший получил образование и поступил в драгунский полк под именем Пьера Бюффье (так называлось одно из отцовских поместий).
Маркиз выделял своему сыну весьма скудное содержание, но, попав в полк, юноша начал вести весьма роскошную по меркам провинциального гарнизона жизнь и быстро наделал долгов. Несмотря на отталкивающую внешность, Мирабо был очень обаятельным человеком и пользовался успехом у женщин. Соблазнив дочь одного из сослуживцев, он без спроса начальства укатил со своей подругой в Париж. Это попахивало дезертирством. Отцы-командиры готовы были простить симпатичного им младшего коллегу, но родной отец потребовал отнестись к проступку сына по всей строгости. Он выхлопотал у Людовика XV пустой бланк с уже проставленными подписью и печатью, и сам заполнил его так, что его наследник в 1768 году угодил за незначительный проступок в тюрьму на острове Ре.
Тюремная молодость Мирабо
Просидел юный Мирабо недолго. Его первая ходка закончилась тем, что он попросился добровольцем на недавно купленную Францией Корсику, где как раз вспыхнуло восстание против новых хозяев. Служил Оноре в городке Аяччо, где год спустя появился на свет Наполеон Бонапарт. Это совпадение дало некоторым повод задуматься, уж не был ли Мирабо отцом будущего императора.
Прослужив на Корсике три года, Оноре вернулся под родительский кров. Попытка наладить отношения с отцом привела к тому, что маркиз разрешил сыну использовать фамилию Мирабо. Обретя официальный статус, Оноре захотел жениться. В супруги он выбрал Эмили Мариньян, причём основным критерием отбора являлась величина приданного. Эмили, правда, была помолвлена с другим, но Мирабо пробрался к ней в дом, провёл в укромном углу ночь, а утром пустил слух, что этот угол находился в спальне девушки. Родня была вынуждена отдать опороченную невесту за предприимчивого жениха. Мирабо-младший залез в долги и устроил роскошную свадьбу, думая покрыть расходы из приданного, но не тут-то было: семья его жены оказалась прижимистой, и все долги повисли на новобрачном.
Полтора года семейной жизни счастья молодой чете не принесли. Их сын умер, едва родившись, а Эмили полностью охладела к мужу. Узнав о сыновнем долге в 120 тыс. франков, папаша-маркиз пришёл в ужас и добился высылки мота в маленький городок Маноск, затерянный в Альпах. Жена за мужем не последовала. Мирабо, вдруг очутившийся в захолустье, излил свою злость на отца и власть, именем которой его сослали в глушь, в «Очерке о деспотизме». Вовсе не призывая к свержению монархии, автор бичевал злоупотребления абсолютизма и воспевал одновременно свободу личности и просвещённую королевскую власть.
Ссыльный Мирабо вёл обширную переписку, и очень быстро его очерк стал широко известен. Это вызвало ревность у маркиза, испугавшегося, что его ненавистный сын вдруг станет известнее, чем он сам. Избежать этого помог случай: Оноре, узнавший, что какой-то хлыщ оскорбил его сестру, покинул Альпы, чтобы вызвать обидчика на дуэль. При активном содействии маркиза, нарушителя условий ссылки наказали строже — законопатили в страшный замок Иф на морской скале в 1,5 км от Марселя.
Все, кто читал роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо», могут себе представить условия содержания тамошних узников. Однако Мирабо помогло его обаяние. Он так расположил к себе коменданта замка, что тот позволил ему свободно гулять по островку и снял ограничения на переписку. Благодарный заключённый от скуки соблазнил жену коменданта, за что тут же с проклятиями был переведён в другую тюрьму — замок Жу. Там история почти полностью повторилась. Мирабо опять обаял коменданта, и тот позволил ему спокойно ходить в расположенный неподалёку городок Понтарлье.
Столпом местного общества был 70-летний маркиз де Моннье. На одном из приёмов рецидивист Мирабо увидал 25-летнюю супругу маркиза Софи. Вспыхнул страстный роман, и вскоре влюблённая пара сбежала в Голландию. Оноре и Софи думали, что на территории соседнего независимого государства их никто не достанет. Он зарабатывал на жизнь переводами и газетными статьями, а она родила ему сына Люка. Тем временем обманутый супруг развернул бурную деятельность. Он обвинил Мирабо в том, что тот похитил маркизу силой, да ещё и украл крупную сумму денег. К этим обвинениям прибавился побег из тюрьмы, и Франция потребовала у Голландии выдать беглого преступника и его «жертву». В мае 1777 года беглецы и их сын были арестованы и выдворены на родину.
За побег, похищение чужой жены и чужих денег, Мирабо приговорили к смерти. Казнь была отложена, и пока осуждённого заточили в Венсенский замок под Парижем — тюрьму, считавшуюся страшнее Бастилии. Якобы украденная им женщина тоже понесла наказание: её отправили в монастырь, где ей как блуднице обрили голову. С этой причёской она должна была ждать в монастыре смерти мужа и могла выйти на свободу не раньше, чем через год после неё. Мирабо писал Софи нежные письма, но, несмотря на это, она так пала духом, что покончила с собой.
Своё горе Мирабо пытался заглушить литературным трудом. За годы, проведённые в Венсене, он написал два романа и множество публицистических произведений, в том числе книгу «Письма с печатью и государственные тюрьмы», посвящённую его богатому личному опыту общения с французскими пенитенциарными учреждениями. Романы были эротическими. Возможно, к этой тематике Мирабо подтолкнуло знакомство с другим узником Венсена — маркизом де Садом, хотя, по свидетельству современников, оба писателя терпеть друг друга не могли.
В августе 1782 года Мирабо внезапно выпустили из тюрьмы. Оказавшись на свободе, он бросился в юридические тяжбы. Чтобы добиться отмены смертного приговора, он обрушился на маркиза де Моннье, требуя снятия облыжных обвинений в краже жены и денег. Страстные речи Мирабо произвели впечатление на суд, и маркиз тяжбу проиграл. Он даже был вынужден оплатить судебные издержки. После этого Мирабо ударился в судебные дрязги семейного характера. Сперва ему пришлось судиться с женой, не желавшей к нему возвращаться. Весь Париж с увлечением следил за громоподобными речами недавнего заключенного и за семейной перепиской, щедро оглашавшейся обеими сторонами. Этот процесс Мирабо проиграл, но решил встрять в тяжбу между своими дражайшими родителями. Сначала он поддерживал сторону отца, да так рьяно, что мать попыталась застрелить сыночка. Пистолет дал осечку, но неудавшееся сыноубийство потрясло Мирабо, и он переметнулся на материнскую сторону. Публика как в театр ходила в суд, чтобы наслаждаться его ораторским искусством. Правда, в своих речах Мирабо постоянно отклонялся от дел семейных в привычную уже сторону обличения абсолютизма и защиты свобод личности. После одной из самых ярких речей оратор испугался, что его снова посадят, и сбежал в Брюссель.
Компанию ему составила новая возлюбленная — Жюли-Генриетта де Нейра, дама, способная оценить все проснувшиеся таланты Мирабо. Немного выждав и убедившись, что на этот раз французские власти не собираются его преследовать, он попросился к этим самым властям на службу. В 1786 году по поручению министра иностранных дел Калонна он отправился в Пруссию, чтобы выяснить, готов ли новый король дать кредит своему французскому коллеге. Займа Мирабо не добился, зато по мотивам своего немецкого вояжа выпустил несколько сочинений, в том числе фундаментальный труд «Прусская монархия». Помимо этого из-под его пера постоянно выходили статьи и брошюры о положении дел во Франции, сделавшие имя Мирабо чрезвычайно популярным во всей стране.
Взлёт и падение Мирабо
В 1788 году у Мирабо появился шанс попасть в большую политику: король Людовик XVI объявил о созыве Генеральных штатов — парламента, который не собирался уже 175 лет. Аристократ Мирабо попытался избраться делегатом от Прованса, но местное дворянство отказалось даже рассматривать его кандидатуру. Эти провинциальные графы и бароны сочли Оноре слишком аморальной персоной. Формальным поводом для недопуска его к выборам стало отсутствие родового поместья в избирательном округе. Мирабо не отчаялся, а обратился к третьему сословию. Нарождавшаяся буржуазия Прованса с восторгом избрала своим делегатом популярного борца с деспотизмом и старыми порядками, овеянного славой многолетнего заключения.
5 мая 1789 года в Версале Мирабо участвовал в открытии Генеральных штатов. Когда делегаты объявили себя Национальным собранием, король попытался воспрепятствовать этому. 23 июня он прислал своего церемониймейстера с требованием, чтобы делегаты разошлись по сословиям и продолжили работу по отдельности. В ответ на этот приказ раздался оглушительный голос Мирабо: «Ступайте к вашему господину и передайте ему, что мы находимся здесь по воле народа и нас нельзя изгнать отсюда ничем, кроме силы штыков». Поражённый церемониймейстер вышел из зала, пятясь и кланяясь. Ответ Мирабо королю не только сделал его лидером Национального собрания. Некоторые историки считают, что именно с этих слов, а не со штурма Бастилии началась Французская революция.
Кстати, 13 июля, накануне падения Бастилии умер маркиз Виктор Мирабо, лишь перед смертью признавший заслуги своего наследника. Его сын в пылу революционных событий никак не отреагировал на эту смерть. Ему было не до дел семейных. При его активном участии писалась Декларация прав человека и гражданина. На заседаниях Национального собрания и в «Газете Генеральных штатов», которую Мирабо стал выпускать ещё в мае, он резко протестовал против насилия, осквернявшего, по его мнению, святое дело преобразования Отечества.
При этом Мирабо оставался монархистом, сторонником ограниченной конституцией королевской власти. Во время жарких дебатов в Национальном собрании он отстаивал право короля наложить вето на любое решение парламента: «Да, я за королевское вето. Нет ничего страшнее, чем владычество шести сотен человек, которые завтра объявят себя несменяемыми, послезавтра — наследственными, а потом присвоят себе неограниченную власть». Оратор словно предвидел якобинскую диктатуру, залившую кровью Францию уже после его смерти.
Мирабо отстаивал права всех граждан Франции вне зависимости от их социального положения. То, что он боролся за жалование для священников и право аристократов свободно покидать страну, нравилось далеко не всем. Это лёгкое снижение рейтинга популярности одного из лидеров первого этапа революции могло бы перейти в крутое пике, если бы народ узнал о тайных сношениях Мирабо с королевским двором. Революционер хотел спасти монархию, найти компромисс между ней и происходящими в стране событиями. Он мечтал стать советником короля, пускай даже тайным. При этом он не видел ничего зазорного в том, чтобы его советы, по его мнению — бесценные, хорошо оплачивались. В апреле 1790 года королева Мария-Антуанетта позволила мужу заключить с Мирабо секретное соглашение. Король обязался покрыть все долги нового советника, платить ему по 6 тыс. ливров ежемесячно, а также пообещал миллион франков за верную службу.
Целый год Мирабо еженедельно отправлял во дворец Тюильри, где жила королевская семья, пространное письмо со своими советами. Эти послания не содержали никаких секретных сведений. Они скорее являлись анализом текущей ситуации, сделанной хорошо информированным политконсультантом. Как на них реагировали король с королевой, неизвестно.
Всё тайное становится явным, и по Парижу уже поползли слухи о каких-то делах лидера революции с ненавистной королевской семьёй. Конец этим сплетням положила смерть Мирабо. Он умер 2 апреля 1791 года от острого перитонита. В стране был объявлен траур. На похороны «несгибаемого рыцаря революции» собрались десятки тысяч парижан. Тело Мирабо с огромными почестями предали земле в крипте собора святой Женевьевы. По такому случаю этот храм был переименован в Пантеон. Здесь решено было хоронить выдающихся людей Франции.
Впрочем, в этом святилище прах Оноре Габриэля Мирабо пролежал недолго. Через полтора года после его смерти 10 августа 1792 года королевская семья была арестована. При обыске в комнате Людовика XVI нашли полсотни писем Мирабо, тут же объявленного презренным предателем дела революции. 25 ноября 1794 года останки лидера первого этапа революции откопали и перенесли в безымянную могилу на кладбище казнённых преступников.