Армия Ганнибала: от Треббии до Этрурии
После победы при Треббии в Северной Италии, где армия римлян была разбита гениальным пунийцем, вся Цизальпинская Галлия оказалась в руках Ганнибала. В вечном городе были потрясены новостью, римлян охватило отчаяние. Впрочем, горожане быстро пришли в себя и стали готовиться дать отпор неприятелю. Консулами на следующий, 217 год были выбраны Гней Сервилий Гемин и Гай Фламиний, выделявшиеся больше своей политической ролью, чем военными дарованиями. Избрание этих консулов было своеобразным компромиссом между демократическими и аристократическими партиями в городе. Был объявлен новый призыв, сформированы две новые консульские армии.
Сервилий Гемин и Гай Фламиний были представителями враждующих партий римского общества, что не могло не сказаться на эффективном взаимодействии между армиями. Римляне снова играли с огнём, когда ставили партийные интересы выше государственных, но для изгнания Ганнибала из Италии консулы должны были приложить максимум усилий. По словам античного автора Полибия, «римляне, как государство, так и отдельные граждане, бывают наиболее страшными тогда, когда им угрожает серьёзная опасность».
Зима 218−217 гг. до н. э. прошла не только в приготовлениях к новой кампании: Ганнибал не упустил случая нанести римлянам несколько колких ударов. Атаке подверглись римские колонии Плацения и Виктумулы, но если у Плацении пунийцы были отброшены, то ополчение виктумульцев было наголову разбито, а город разграблен. Ганнибал всячески старался вбить клин между римлянами и их италийскими союзниками, но если с галлами проблем не возникало, то далеко не все италики спешили встать под знамёна Барки.
Одной победы над Римом было недостаточно, Ганнибалу нужно было укрепить своё положение в Италии новыми победами и завоеваниями, тем более, что галлы требовали как можно быстрее перенести войну на юг, в Италию. Подкреплений из Испании в этом году ждать не приходилось (Гамилькар никак не мог справиться с римлянами в регионе), а значит, кельты были ценными союзниками для Ганнибала и единственным источником пополнений для его армии.
Переход через Апеннины в Этрурию стал для Ганнибаловой армии настоящим испытанием: чтобы сохранить лояльность галлов, полководцу пришлось выступить ранней весной, когда погода ещё не установилась. Впрочем, для армии, которой удалось покорить Альпы, переход через Апеннины казался делом незначительным.
В реальности всё вышло иначе: во время перехода, по сообщению Тита Ливия, разыгралась столь страшная непогода, что пунийцы были принуждены бросать оружие, или же, если пытались сопротивляться, сами падали наземь, поражённые силой вьюги. «На первых порах они только остановились. Затем, чувствуя, что ветер захватывает им дыхание и щемит грудь, они присели, повернувшись к нему спиною. Вдруг над их головами застонало, заревело, раздались ужасающие раскаты грома, засверкали молнии; пока они, оглушённые и ослеплённые, от страха не решались двинуться с места, грянул ливень, а ветер подул еще сильнее», — писал Тит Ливий. Армии пришлось вернуться ни с чем, она потеряла много вьючных животных и лошадей.
Марш через Апеннины
По возвращении произошло неудачное для пунийцев сражение при Плаценции (совр. Пьяченца), где Ганнибал с отрядом не смог разгромить римскую армию. Но стоило Ганнибалу взяться за дело более обстоятельно, как ему сопутствовал успех. Для марша на Апеннины он выбрал труднопроходимую и узкую дорогу, которую римляне оставили без охраны. Это было неудивительно, так как даже допустить мысль, что неприятель воспользуется этим маршрутом, было сложно. Воинам Ганнибала после перехода через горы пришлось идти по болотам.
Топи вокруг были наполнены насекомыми, разносящими разные болезни, идти приходилось по пояс в воде. Люди не спали сутки напролёт, тонули в оврагах, ещё тяжелее приходилось животным. Пострадал и сам Ганнибал: во время марша по болотам полководец подхватил инфекцию, которая поразила глаз пунийца. Времени на лечение не было, а дело принимало серьёзный оборот. Так Ганнибал лишился правого глаза.
После четырёхдневного марша армия Барки, преодолев горы и болота, вышла в Этрурию. Этого в Риме никак не ожидали. Два консульских войска были сосредоточены у городов Аримин (Римини) и Арреций (Ареццо), где ожидалось вторжение неприятеля. У Ганнибала появилась реальная возможность разбить армии консулов поодиночке, но для этого нужно было действовать молниеносно, ведь расстояние между городами не превышало 100 км, а карфагенская армия оказалась как раз между ними.
«Бездарный» Фламиний и гениальный Ганнибал
Портрет консула Гая Фламиния, составленный античными авторами, изобилует чёрными красками, что, вероятно, не вполне справедливо. Дело в том, что древние не очень-то сочувствовали демократической партии, а значит, и Фламинию. Вероятно, он был человеком решительным и храбрым, обладал определённым полководческим опытом и способностями, но не отличался выдержкой и хитростью, и, конечно, не был ровней великому Ганнибалу. Пуниец, хорошо изучив врага, решил спровоцировать его атаковать первым, не дожидаясь подхода подкреплений, для чего начал грабить окрестности, а потом и вовсе повернул на Рим.
Фламиний двинулся по пятам армии Ганнибала, стремясь сохранить контакт с неприятелем. Этого-то и ждал пуниец: неподалёку от местечка Кортоны, у Тразименского озера, он решил встретить армию римлян. Но Ганнибал не был бы Ганнибалом, если бы не придумал что-то особенное для Фламиния, ведь боевые качества и организация римской пехоты были неизмеримо выше галлов и иберийцев в армии карфагенянина.
Засада у озера
Место сражения было своего рода уникальным: узкое дефиле, ограниченное берегом озера и холмами, покрытыми густым лесом. У особенно удобного изгиба дороги Ганнибал расположил отряд своих воинов (около 10 тыс. человек). Эти войска должны были встретить противника и вести бой в узком ущелье, где превосходство римлян в числе (армия Фламиния насчитывала более 30 тыс. пехоты) не могло помочь им разбить этот отряд. Остальные силы Ганнибал умело скрыл среди холмов справа и слева от дороги. Всего армия великого пунийца насчитывала, вероятно, около 45 тыс. пехоты и 10 тыс. кавалерии, однако общее качество пехоты оставалось не слишком высоким: кельты были храбрыми, но недисциплинированными и не слишком замотивированными воинами.
Фламиний, казалось, сам бежал в ловушку Ганнибала: утром 22 июня его армия спокойно продолжила движение по дороге вдоль Тразименского озера. Чем же можно объяснить такую легкомысленность консула? Дело в том, что, хотя римляне и пренебрегали разведкой (в отличие от Ганнибала), с основами стратегии и оперативного искусства они были знакомы отлично. Как только сведения о вторжении Ганнибала дошли до консулов, их армии должны были соединиться, причём вторая консульская армия уже шла по той же дороге. Можно представить, как Гай Фламиний мечтал поймать в клещи дерзкого пунийца и раздавить его всей мощью двух консульских армий.
Погода 22 июня 217 года до н. э. сыграла на руку Ганнибалу: утром с воды поднялся густой туман, так что римляне буквально упёрлись в отряды, которые Ганнибал оставил на дороге в качестве заслона. Передовые отряды римлян приняли эти отряды за арьергард Ганнибала, но в этот момент «коварный финикиец» дал сигнал к атаке. Загудели трубы, вокруг римлян поднялся крик тысяч кельтов, а иберийские всадники врезались в ряды легионеров. Туман выпал преимущественно в низине, так что на холмах сохранялась отличная видимость и можно было спокойно рассчитать момент атаки.
Колонна римской армии оказалась одновременно атакована с трёх сторон, так что очень скоро сражение превратилось в резню. Легионеры были совершенно ошеломлены внезапной атакой неприятеля и едва ли оказали сколько-нибудь серьёзное сопротивление. Тит Ливий рисует нам гнетущую картину боя: «Ни советы, ни приказы не были слышны; солдаты не узнавали своих знамен и своих начальников, и для многих оружие было скорее обременительным грузом, чем защитою. В туманной мгле звучали стоны раненых, гулкие удары кулаков, звон мечей, вопли ярости и ужаса. Одни пускались в бегство и тут же наталкивались на клубок сражающихся и застревали в нем. Другие, опомнившись, пытались вернуться в битву, но их уносило потоком беглецов».
Отлично подготовленная и спланированная Ганнибалом операция дала свои плоды. Римлян пало от 15 тыс. до 20 тыс. человек, включая самого Гая Фламиния — его зарубили кельты-инсубры, которые хорошо помнили, как жестоко и решительно консул действовал против них шестью годами ранее. Ещё нескольким тысячам (от 6 до 10) удалось пробиться. Это были части авангарда, которые не сумели разобраться в ситуации и мечами проложили себе путь дальше по дороге. Вместо помощи товарищам солдаты укрылись в соседнем селении и чуть позже были окружены и принуждены к сдаче. Потери Ганнибала были невелики — 1,5 тыс. человек, да и те преимущественно галлы.
Сражение явилось образцовым примером атаки неприятеля на марше и ярко демонстрирует умение Ганнибала организовывать засады и координировать силы. Успех Ганнибала был закономерным плодом трудов великого полководца, который, сам того не подозревая, следовал заветам Сунь-Цзы, изучая не только себя, но и своего врага.
Прекрасно знакомый с военным делом Рима, Ганнибал не ограничивался этим: он провёл не только разведку местности, но и тщательно собрал всю возможную информацию о командующем римлян. Тонко играя на психологии Фламиния, Ганнибал сумел на полную использовать захваченную инициативу, после чего разгром консульской армии был лишь делом техники.
После сражения
Римляне потерпели поражение, какого не видали уже давно. Конечно, ещё при Треббии римлянам пришлось нелегко (потери простирались до 20 тыс. человек), ещё были живы предания о сражениях Пирровой войны, но чтобы целая консульская армия всего за три часа была изрублена или взята в плен… Такого не случалось давно. Теперь-то стало ясно, что Ганнибал куда как страшнее любой предыдущей напасти. Город погрузился в траур, боевой дух войск был, казалось, окончательно подорван. Положение усугубила ещё одна новость: конный авангард второй консульской армии также «попался карфагенянам», в бою погибли и были пленены ещё 4 тыс. всадников.
После боя пуниец стремился максимально использовать плоды своей победы. Однако этруски, жившие к северу от Лация, отказались перейти на сторону Карфагена, а сил для осады и штурма такого огромного города, как Рим, даже в этот момент у Ганнибала было недостаточно. Выхода оставалось два: или возвращаться ни с чем в Цизальпинскую Галлию, а оттуда в Испанию, или двигаться дальше на юг, пытаясь поднять на борьбу с Римом греков и италиков Кампании, Самния и Великой Греции.
Впрочем, римляне были не из тех, кто опускает руки и покорно ждёт своей судьбы. Сенат начал формирование новой армии, набирая в войска всех подряд, а консула Гнея Сервилия сменил диктатор Фабий Максим. Очень скоро римляне забыли уроки Тразименской битвы, и уже в следующем году произошло ещё более масштабное и свирепое сражение — битва при Каннах.