Колонизация Африки русскими началась, как ни странно, вовсе не с приказа сверху. Идея отправиться в Абиссинию, нынешнюю Эфиопию, пришла в голову авантюристу Николаю Ивановичу Ашинову. Личность его окутана тайной — воспоминания о нём разнятся.
Детали своего прошлого Ашинов освещал по-разному. Например, русским журналистам он представлялся выходцем из терских казаков, который ещё в юности отправился за границу. Зарубежные знакомые Ашинова вспоминали о нём как о «вольном казаке». В официальных документах тоже была путаница. Так что откуда был Ашинов родом — из Пензы, Твери или Саратова — точно сказать сложно.
Авантюрист был известен ещё до экспедиции в Африку. Сначала он наделал шума в Царицыне, затем, по его словам, отправился к казакам на персидское побережье Каспия, а после вернулся в Петербург.
Ашинов мечтал создать Черноморское казачье войско, и ему это, казалось, почти удалось. По крайней мере, он основал Николаевскую станицу на Кавказе и заманил туда переселенцев. На деле же это были не казаки, а простые крестьяне, которых Ашинов бессовестно обманывал. Авантюра с треском провалилась.
Но Ашинов не унывал. Он уже мечтал установить российский флаг на африканской земле. В Москве он наплёл, будто бы русских казаков пытаются переманить на свою сторону англичане, но атаман их обманул, забрав все обещанные деньги. Авантюрист отправился из Константинополя в Эфиопию.
Экспедиция виделась ему чуть ли не крестовым походом. Эфиопия была христианской страной, сохранившей независимость и противостоявшей католическим державам. Оттуда Ашинов отправил в Петербург корреспонденцию о том, с какими почестями и восторгами приняли русского казака на африканской земле.
Авантюрист вернулся в Москву со страусом, девочкой-африканкой, которую отдали в монастырь, и чернокожим мальчиком, которого Ашинов держал при себе.
Наврав с три короба, женившись и заручившись влиятельной поддержкой, казачий Хлестаков собрал добровольцев и отправился в Африку. Его идеями заинтересовался даже Александр III.
В 1888-м из Одессы в Александрию вышел корабль «Корнилов» со 150 «казаками» (на деле же просто авантюристами) на борту. До Порт-Саида Ашинова с компанией доставил «Лазарев», а до Таджурского залива — нанятый австрийский корабль.
В качестве пристанища атаман выбрал заброшенный египетский форт Сагалло, который в тот момент находился на побережье французского Сомали. В январе 1889-го полторы сотни вооружённых людей, одетых кто во что горазд — от черкесок до гимназических мундиров, — совершили православную литургию и окропили стены Сагалло святой водой.
Затем Ашинов заявил, что земля на 50 вёрст по берегу моря и на 100 вёрст вглубь материка от этого места станет навеки русской. Крикнули «ура!» и подняли российский флаг с жёлтым миссионерским крестом. Форт окрестили Новой Москвой.
«Казаки» принялись обживаться: построили парусиновую церковь, стали рубить лес и прививать крымские сорта вишни и черешни, сажать виноград, огурцы, дыни, помидоры и арбузы. Правда, жить в Сомали им оставалось недолго. Несколько членов экспедиции бежали на французскую территорию неподалёку. Да и шумиха в прессе была такая, что Франция не могла долго оставаться в неведении о самозванцах на территории их колонии. Международные отношения обострились.
5 февраля на горизонте показалась французская эскадра. Ашинов не смог прочитать письмо с ультиматумом, доставленное ему посыльным. Он заявил, что ждёт для переговоров кого-нибудь из офицеров, а сам распорядился приготовить обед для встречи французского генерала.
Даже первый залп из пушки он принял за салют. И лишь второй снаряд, попавший в главное здание форта, привёл его в чувство. Прежде чем Ашинов вывесил рубашку вместо белого флага, погибли 6 человек. Авантюристов схватили и отправили обратно в Россию.
Казалось бы, вот и сказке конец. Но приключения Ашинова на этом не закончились. Сначала он предложил итальянцам возглавить экспедицию вглубь Эритреи, но не встретил отклика. Тогда атаман уехал в Париж, а оттуда — в Англию, всюду пытаясь получить позволение снова отправиться в Африку.
Как окончил авантюрист свой жизненный путь, достоверно неизвестно. Скорее всего, он мирно состарился в имении своей жены, окружённый детьми и погружённый в мечты о прекрасной далёкой Абиссинии.