Два портрета одного лица

Как могут изменить человека превратности судьбы! Так, вероятно, подумаем мы, взглянув вот на этот портрет — тем более что выставлен он сейчас в Третьяковке рядом с изображением того же человека, сделанным всего двумя годами ранее.

Однако погодите сочувствовать. Наш герой не так-то прост. И его карьеру в XVIII столетии проще всего охарактеризовать знаменитой фразой века двадцатого: «от Ильича до Ильича без инфаркта…» — ну и так далее. Потому что это не кто иной, а хитрейший интриган — но и умный и опытный политик, при императрице Елизавете канцлер — граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин.

(Тут все любители костюмно-исторических сериалов могут сделать стойку. Ибо несколько раз играл Бестужева замечательный Евгений Евстигнеев. Позже появились другие исполнители, коих не видела, а интересны мне были бы, пожалуй, только Юрий Лазарев и Сергей Шакуров).

Но речь не о кино, а исключительно о портретах. Ну, и немножко о модели.

Насчет «от Ильича до Ильича» — так Бестужев действительно был замечен еще Петром за успехи в изучении иностранных языков и в девятнадцатилетнем возрасте назначен на службу в посольство. Служил в Голландии, при Ганноверском дворе, в Англии, в Дании. Какое-то время — и при дворе вдовствующей герцогини Курляндской (что отметим — это впоследствии поможет его дальнейшей карьере). Сумел на дипломатическом поприще оказать услуги и Анне Иоанновне, стал к концу ее царствования кабинет-министром. При регентстве Анны Леопольдовны, правда, на короткое время был отправлен в ссылку. Вернулся как раз незадолго до елизаветинского переворота. И сумел, несмотря на противодействие ряда придворных политиков, занять пост вице-канцлера (ну, образован был и полезен — а таких и тогда не хватало).

Ну так вот, возвращаясь к портрету. Один из показанных в Третьяковской галерее представляет собой фрагментарную копию вот с этого парадного портрета работы Луи Токе (автор копии — Алексей Казатов, крепостной художник Бестужева). И датирован этот оригинал 1757 годом.

Вот ровно через год Бестужев и загремит в очередной раз в ссылку. Да еще по обвинению в госизмене (которая вообще-то заключалась вот в чем: здоровье Елизаветы в то время ухудшилось, и Бестужев оказался среди тех, кто мечтал отодвинуть от престолонаследия Петра Федоровича (с ним отношения у Бестужева вообще не складывались) и назначить наследником малолетнего Павла Петровича под опекунством Екатерины). Елизавета от болезни оправилась, нашлись доносчики — в общем, за своевольство Бестужева отправили в ссылку (но, право, не слишком далеко — всего лишь в имение Горетово Можайского уезда). Там он и провел около трех лет — занимаясь, представьте, помимо хозяйства, медальерным искусством. В частности, отчеканил медаль со своим портретом и с изображением на реверсе скал среди бушующих волн и с латинскими надписями «Immobilis. in. mobili» и «Semper idem» — что, пожалуй, в комментариях не нуждается.

И в Горетове же Бестужевым была составлена книга с более чем красноречивым названием «Избранные из Св. Писания изречения во утешение всякого неповинно претерпевающего христианина». В 1763 году она будет издана с предисловием ректора Московской духовной академии.

Ну да, это было уже не при Петре III (который прекрасно помнил о планах бестужевского круга на его счет: «Я подозреваю этого человека в тайных переговорах с моей женой, как это было уже раз обнаружено»), а лишь после очередного переворота, с восшествием Екатерины. В архиве министерства иностранных дел сохранилась акварель неизвестного автора с изображением приема возвращенного Бестужева Екатериной (все лица мидовскими архивариусами там расшифрованы, но к нашему делу это отношения не имеет — скажем только, что на Бестужева там возлагается андреевская лента).

Ну вот, это, собственно, было предисловие. Вернемся к портрету времен ссылки — он датирован 1759 годом.

Автор здесь — Артемий Бутковский, известный прежде всего как художник геральдический (его авторству принадлежат гербы ряда российских городов, а также оформление тогдашних государственных дипломов). Но главное — свои портреты «в ссылке» Бестужев приказывал многократно тиражировать. И отправлял в подарок знакомым с милой надписью вроде «живописан в селе Горетове, в доме горемыкине» (сейчас подобные портреты постепенно обнаруживаются все в большем количестве российских региональных музеев).

Кокетство? Или все-таки своеобразное напоминание о себе, продолжение интриги? Наш герой еще возвратится в Петербург, и хоть не получит прежнего реального влияния, внешнего почета (в виде чина генерал-фельдмаршала и членства в новосозданном Императорском совете) будет предостаточно.

Да, и еще: наш Алексей Петрович сам заранее исполнил медаль на случай своей кончины. С надписью опять не менее недвусмысленной: «post duos in vita de inimicis triumphos de morte triumphat». Дескать, дважды в жизни одержал победу над врагами (дипломатически, надо понимать — военным он никогда не был), а теперь и смерть победил. И ведь ничего не скажешь — помним. Хоть и больше в парадном виде.

Да, а представлены сейчас оба эти портрета на выставке «Тайны старых картин» в Инженерном корпусе Третьяковки.