В 1889 году увидел свет рассказ Чехова «Пари». Сюжет простой: банкир и молодой юрист поспорили, что гуманнее — смертная казнь или пожизненное заключение. В пылу спора юрист предложил пари: он проведёт в добровольной изоляции 15 лет, а банкир в случае его выигрыша заплатит 2 миллиона. Заключение юрист отбывал во флигеле в имении банкира. «Во второй половине шестого года узник усердно занялся изучением языков, философией и историей. Он жадно принялся за эти науки, так что банкир едва успевал выписывать для него книги. В продолжение четырёх лет по его требованию было выписано около шестисот томов. <…> В последние два года заточения узник читал чрезвычайно много, без всякого разбора. То он занимался естественными науками, то требовал Байрона или Шекспира. Бывали от него такие записки, где он просил прислать ему в одно и то же время и химию, и медицинский учебник, и роман, и какой-нибудь философский или богословский трактат».
В итоге юрист ушёл из флигеля за несколько часов до окончания срока пари, не взяв денег, так как уверился в бренности всего сущего. Если бы не финал, то «Пари» вполне описывало бы историю Николая Александровича Морозова.
Насыщенная жизнь
В разных биографиях Морозова называют то популяризатором науки, то учёным-энциклопедистом, то энтузиастом и неизменно прибавляют, что он был революционером. Действительно, область научных и творческих интересов Морозова была так широка, а революционная деятельность так активна, что найти одно ёмкое определение для него крайне сложно.
Он родился в 1854 году. Его отец был богатым землевладельцем, миллионером, хозяином конных заводов, мать — дочерью кузнеца. Брак они не заключали, но жили как муж и жена. Николай носил фамилию матери и отчество получил по имени крёстного, тем не менее отец заботился о мальчике, дал ему хорошее образование. Учился Николай во Второй московской гимназии, и, как он сам писал в воспоминаниях, увлёкся наукой: «Ещё со второго или третьего класса моя страсть к естественным наукам начала увлекать многих из более выдающихся по способностям товарищей по классу, и скоро у нас образовалось тайное общество с целью занятий естествознанием». В середине 1870-х он сблизился с революционерами, за этим последовало столь популярное «хождение в народ», занятия журналистикой и первый арест в 1875 году. В заключении, которое продлилось чуть больше года, Николай занялся изучением немецкого, английского, испанского, итальянского языков, а также литературой.
В 1879 году после возникновения «Народной воли» Морозов примкнул к этой организации, так как был сторонником политического террора. Он полагал, что в первую очередь правительство действует методами террора, и люди, которые выступают против такого порядка, просто «борются с оружием в руках». При этом сам термин «террор» Морозову не нравился, и он в своих работах заменял его на «неопартизанскую борьбу».
В 1882 году Николай Морозов стал одним из обвиняемых на «Процессе 20-ти», который фактически положил конец «Народной воле». Подсудимым были предъявлены самые разные обвинения: покушение на шефа жандармов Николая Мезенцова, подготовка покушений на императора 2 апреля 1879 года, ещё трижды осенью того же года, а также трижды в 1880-м, кража из Херсонского губернского казначейства более 1,5 млн рублей, попытка кражи денег из Кишинёвского губернского казначейства и наконец участие в подготовке покушения на Александра II 1 марта 1881 года.
Морозов, в частности, обвинялся в подготовке покушения на Александра II 19 ноября 1879 года и был приговорён к пожизненному заключению.
Годы учения
Осуждённые содержались в очень плохих условиях, и из десяти, оказавшихся в Алексеевском равелине, выжили только пятеро. Выжил и Морозов, несмотря на цингу и начавшийся туберкулёз. Он заставлял себя ходить по камере, делал дыхательную гимнастику и добился того, что его состояние улучшилось. А чтобы не лишиться рассудка (как Айзик Арончик, который также сидел в Алексеевском равелине), начал заниматься.
«Невозможно работать над общественными и вообще научными вопросами в моих условиях. Надо всё это оставить! Здесь передо мною толстая стена, которой мне, безоружному, не пробить своим лбом! Но что же мне в таком случае делать? — Буду просто снова накоплять знания и вырабатывать новые идеи не на бумаге, которую можно сжечь или отобрать от меня при увозе в другое место заточения, а в своей собственной голове, в которой я, невидимо для своих врагов, вынесу всё на волю контрабандой через их двери и запоры! Прежде всего пополню свое образование».
Занимался Морозов по собственной системе и начал снова с немецкого языка. Сперва за неделю проходил учебник, а потом начинал читать книги без словаря. Какие-то из сюжетов он знал по русским переводам, о содержании других догадывался по отдельным фразам. Через месяц непрерывного чтения Морозов уже понимал содержание так, что считал немецкий освоенным. Так заключённый выучил и другие языки, на что ему потребовалось полгода. Затем начал писать стихи, но вскоре переключился на математику, а потом на естественные науки, астрономию, историю.
В 1905 году Морозов и ещё 7 человек были амнистированы. На сбор вещей ему было дано три дня. Как объяснил комендант, время выделили на «сбор научных тетрадей», и Морозов насчитал 26 переплетённых томов различных работ, которые ему отдали, даже не просматривая, и которые он планировал издать.
Через пять лет после освобождения Николай Александрович был уже признанным авторитетом в науке: «Кроме разных статей в научных и литературных журналах, у меня вышли отдельными книгами: «Откровение в грозе и буре», «Периодические системы строения вещества», «Менделеев и значение его периодической системы для химии будущего», «В начале жизни», «Из стен неволи», «Основы качественного физико-математического анализа», «Законы сопротивления упругой среды движущимся в ней телам», «Начала векториальной алгебры в их генезисе из чистой математики», «В поисках философского камня», «На границе неведомого», «Письма из Шлиссельбургской крепости» и перевод «Откровения в грозе и буре» на польский язык. Я был уже профессором химии в Вольной высшей школе Лесгафта, почётным или пожизненным членом многих учёных и литературных обществ и деятельным членом тогдашнего аэроклуба, принимая непосредственное участие в полетах на аэропланах и аэростатах, нередко с научными целями».
Смелые идеи
Многие научные предположения Морозова впоследствии нашли своё подтверждение. Например, он говорил о «разложимости материи», о сложном строении атома и о том, что существуют и субатомный уровень строения вещества. Правда, Менделеев не оценил предложенную Морозовым новую периодическую таблицу, но у неё тоже была своя система и логика. На основе созданной Морозовым Верхневолжской базы АН СССР сегодня работает Институт экологии Волжского бассейна РАН. Даже Курчатов писал, что «современная физика полностью подтвердила утверждение о сложном строении атомов и взаимопревращаемости всех химических элементов, разработанное в свое время Н. А. Морозовым в монографии «Периодические системы строения вещества».
Но работал Морозов не только в области естественных наук. Пожалуй, наибольший интерес вызывает его подход к изучению истории. Фактически он создал новую хронологию, предложив соотнести те астрономические события, которые описываются в Библии, с имевшимися сведениями о движении небесных светил. Таким образом, получалось, что Иисус был распят в 368 году, а «Апокалипсис» был написан в 4-м веке. Обратился Морозов и к русской истории, проанализировал летописи и снова соотнёс их с астрономическими фактами и другими, в том числе европейскими, источниками. Так у него получилось, что Чингисханом вполне мог быть папа Иннокентий III, что татарское иго было набегами крестоносцев, дань Русь платила не Орде, а ордену, а Сарай на Волге, куда ездили русские князья, — это Сараево.
Пожалуй, символично, что, создавший собственную мифологию, Николай Александрович Морозов и сам стал героем мифа, который гуляет в интернете. Якобы в 1939 году он закончил курсы снайперов ОСОВИАХИМа, а в 1942 году (в возрасте 88 лет!) добился отправки на Волховский фронт. Всего за месяц снайпер Морозов убил десятки фашистов, навёл ужас на врага, после чего был отправлен в тыл.
Никакие документы этот миф не подтверждают. Хотя в параллельной исторической Вселенной Николая Морозова вполне могло быть и не такое…