Несколько поколений дворян Куропаткиных верой и правдой служили России в разных офицерских чинах. Поэтому неудивительно, что когда 29 марта 1848 года у отставного капитана Николая Куропаткина родился сын Алексей, вопроса о будущей карьере для мальчика даже не возникло. Куропаткин-младший был отдан в кадетский корпус, который закончил в 1864 году, а ещё через два года был выпущен подпоручиком из Павловского военного училища. Он получил назначение в Туркестанский стрелковый батальон.
Почти сразу Алексей отправился в Бухарский поход, где успел неоднократно отличиться. К концу кампании в 1868 году он был уже поручиком и кавалером орденов святого Станислава и святой Анны 3-й степени. Ещё через два года 22-летнего офицера произвели в штабс-капитаны. В этом звании он поступил в Николаевскую академию Генштаба, которую окончил с отличием и был откомандирован в Германию, Францию и Алжир. Вернувшись в Россию в 1875-м, Куропаткин продолжил нести службу в штабе Туркестанского военного округа.
В начинавшемся походе на Коканд Алексей вновь отличился. Имея под командованием лишь полуроту и сотню казаков, он первым ворвался в одну из крепостей, за что был награждён орденом святого Георгия 4-й степени. Молодого офицера заметили. Во время русско-турецкой войны в 1877 году Куропаткина назначили обер-офицером для особых поручений при императоре Александре II. Однако спокойной штабной должности молодой подполковник предпочёл службу в Туркестане в войсках генерала Скобелева. Двенадцатого января 1881 года при штурме крепости Геок-Тепе Куропаткин возглавил основной удар и вместе со своей колонной прошёл сквозь минное поле под обстрелом и пробился в город. За храбрость Куропаткина произвели в генерал-майоры, и он решил, что пора остепениться и приступил к службе в Главном штабе.
В 1890-м ему дали чин генерал-лейтенанта с назначением начальником и командующим войсками Закаспийской области. За восемь лет своего правления Куропаткин успел сделать немало. Под его руководством прокладывались дороги, которых в этих пустынях не было никогда, строились ирригационные системы, проводились образовательные и судебные реформы. Пустынная страна с кочевым населением стала превращаться в ещё одну губернию Российской Империи.
В 1898 году Алексея Куропаткина назначили военным министром. Начал он с улучшения жизни строевых офицеров, поскольку ещё сам помнил все проблемы, с которыми те сталкиваются. При Куропаткине резко выросло жалование военнослужащих, упорядочился процесс чинопроизводства, открылись новые офицерские школы и кадетские корпуса.
Улучшить положение нижних чинов оказалось сложнее. Куропаткин знал, что солдат обворовывают все, кто ни попадя, но справиться с армейской коррупцией не мог. Ему удалось лишь поправить пищевое снабжение солдат. Именно при Куропаткине в армии появились полевые кухни, чай и консервы в солдатском рационе.
В разгар этих реформ Российский император решил укрепить восточные рубежи своей империи. Николай II не считал японцев достойными противниками. В разговорах и в своём дневнике он называл их «макаками» и считал, что война с Японией — дело заведомо выигрышное. Куропаткину эта затея не нравилась, но у императора были более активные советчики. Одного из них, министра внутренних дел Плеве, Куропаткин прямо обвинил в подстрекательстве к развязыванию войны, на что глава МВД ответил: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».
На Корейском полуострове у России имелась укреплённая база — Порт-Артур. По генштабовским планам она должна была стать местом сосредоточения войск. Однако пока Россия раскачивалась, японцы высадились в Корее и осадили Порт-Артур. Началась срочная переброска войск из европейской части страны на Дальний Восток. В результате была создана 200-тысячная Маньчжурская армия, которая должна была пробиться к осаждённой базе. Безуспешные попытки помочь порт-артурцам продолжались полгода, после чего император назначил Куропаткина главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами, сражавшимися против Японии.
Прибыв на место, генерал оценил положение дел. Оказалось, что русским противостоят приблизительно равные им по численности силы противника. Японию отделял от театра военных действий узкий пролив, через который войска и припасы переправлялись быстро. А коммуникации русских были растянуты на тысячи километров. Российский флот двигался в обход Африки и ему ещё предстоял долгий путь. Корабли, что уже были на месте, быстро приходили в негодность: судостроение контролировалось членами царской фамилии, и воровали там гораздо больше, чем на солдатских кухнях. За откаты высокопоставленные коррупционеры принимали корабли, негодные даже для простого плавания, не то что для морского сражения. Куропаткин пытался бороться с коррупцией, но безуспешно: за всю войну ему удалось привлечь к ответственности всего одного человека — генерал-майора, начальника управления транспорта 1-й Маньчжурской армии Николая Ухача-Огоровича. Это была мелкая сошка…
Главной задачей Куропаткина было снятие осады с Порт-Артура. Первым крупным сражением для русских войск, наступавших с севера, стала битва при Ляояне в августе-сентябре 1904 года. Разведка докладывала о численном преимуществе японцев, и осторожный Куропаткин сразу приказал перейти к обороне и ждать наступления врага. Атаковавшие японцы понесли большие потери, и, казалось, победа русских совсем близка. Но Алексей Николаевич побоялся захода противника в тыл и приказал отступать. Император Николай потребовал начать контрнаступление. Однако оно закончилось ничем: в битве на реке Шахэ русские не смогли потеснить японцев, так как половину своей армии Куропаткин приказал держать в резерве.
После падения Порт-Артура 2 января 1905 года Куропаткин начал новое наступление. Он надеялся у деревни Сандепу разгромить японские войска, двигавшиеся от Порт-Артура. Но нерешительность и осторожность главнокомандующего вновь превратили почти выигранное сражение в лучшем случае в ничью. Когда пехота заняла передовые позиции противника, а конница уже сумела проникнуть в японские тылы, Куропаткин приказал войскам отойти, из-за чего все достигнутые успехи были сведены к нулю.
Карьеру Куропаткина прервало поражение под Мукденом в марте 1905 года, где двадцать тысяч русских солдат попали в плен к японцам. После этого позора Алексей Николаевич попросил снять его с должности главнокомандующего. Это прошение было удовлетворено. Когда генерал возвратился в Петербург, он написал письмо на высочайшее имя, где просил об отставке. Николай ответил согласием и на эту просьбу.
Жизнь в отставке продолжалась почти десять лет. С началом Первой мировой войны Куропаткин подал прошение о назначении на фронт, и был поставлен командовать сначала гренадерским корпусом, а затем — войсками Северного фронта. Однако излишняя осторожность подвела генерала и на этой войне. Когда в 1916 году потребовалось поддержать Брусиловский прорыв, Куропаткин предпочёл не рисковать и ничего не делать. В результате, наступление генерала Брусилова, которое могло вывести Австро-Венгрию из войны, захлебнулось. После этого фиаско, Алексея Николаевича вернули в его далёкое прошлое — в Среднюю Азию. С 22 июля 1916 года он стал Туркестанским генерал-губернатором, где показал себя значительно лучше, чем на фронте.
В тылу воевавшей уже три года Российской империи не хватало рабочих рук, и было принято решение мобилизовать на работы жителей Средней Азии, не годных к воинской службе из-за незнания русского языка. При этом известии в Туркестане вспыхнуло восстание. Куропаткин не стал топить его в крови, а избрал путь переговоров с местными элитами. Благодаря методу убеждения восставших удалось успокоить. Конечно, с бунтарями, призывавшими к газавату — священной войне против неверных, пришлось круто разобраться, но их численность была сравнительно невелика. Можно не сомневаться, что Алексею Николаевичу удалось бы сформировать работоспособные трудовые батальоны, но тут грянула Февральская революция.
Весной 1917 года командующего войсками Туркестанского военного округа Куропаткина решением Ташкентского Совета солдатских и рабочих депутатов арестовали и под конвоем отправили в Петроград. Освобождённый Временным правительством Алексей Николаевич предпочёл уехать из столицы в своё имение — в село Шешурино Псковской губернии. Жил он там по-тихому: основал сельскую школу и сам там преподавал, а затем при школе открыл и библиотеку. Казалось, что в пылавшей Гражданской войной России о бывшем военном министре все забыли. В 1924 году в журнале «Красный архив» появилась заметка о том, что «царского генерала Куропаткина убили грабители». Существует поверье, что люди, объявленные покойниками ещё при жизни, будут жить очень долго. В случае с Алексеем Куропаткиным эта примета не сработала. Он умер в Шешурино меньше, чем через год после своего ошибочного некролога — 16 января 1925 года.