Плавание Витуса Беринга и Алексея Чирикова началось 8 сентября 1740 года. Два бота («Святой Пётр» и «Святой Павел») должны были найти путь в Америку. Через несколько месяцев в тумане и буре корабли потеряли друг друга. Из-за неверной карты судно Беринга потратило слишком много времени впустую, что и сыграло роковую роль (Чирикову повезло больше — «Святой Павел» вернулся на Камчатку с живым командующим и намного раньше).
Последний причал
4 ноября 1741 года команда корабля «Святой Пётр» наконец-то увидела на горизонте долгожданную землю. «Камчатка, Камчатка!» — моряки поздравляли друг друга, и казалось, худшее позади. Они должны были вернуться больше месяца назад, но не смогли. Тогда умерло бы гораздо меньше людей: заболевших цингой надо быстро помещать в тепло и хорошенько кормить, но на борту этого не сделать. Полноценного обеда экипаж не видел уже давно, как свежей воды и тёплой постели. Плавание длилось почти полтора года.
Командор Витус Беринг заболел ещё в августе и тоже слёг, однако 4 ноября с трудом и помощью офицеров поднялся из каюты на палубу, чтобы поискать очертания Петропавловской гавани, но тщетно. 5 ноября пакетбот подошёл к берегу, а наутро началась высадка. Сначала на безлюдном берегу те, кто ещё мог двигаться, выкопали небольшие землянки — ямы в песчанике, покрытые сверху парусиной. Затем начался спуск с корабля больных: всего 34 человека, включая капитана. В землянки Беринга и остальных принесли на носилках. Ещё 9 путешественников умерли по пути на берег или на песке в первые пару дней. Даже крепких матросов-казаков подкосили тяжелейшие испытания экспедиции. Последним борт «Святого Петра» покинул лейтенант Свен Ваксель, правая рука командора.
Цинга вызывается гиповитаминозом витамина С. Болезнь сильно снижает иммунитет, вызывает жуткую слабость, опухание конечностей, нервные расстройства, запоры, а также приводит к ломкости кровеносных сосудов. До 20-го века цинга была бичом мореплавателей, в рационе которых не хватало продуктов, содержащих витамин С.
На берегу быстро стало понятно, что это не Камчатка, а неизвестный и совершенно необитаемый остров. Людей здесь, похоже, не бывало раньше никогда, потому что местные животные не просто не боялись их, но даже сами проявляли любопытство и опрометчиво приближались к голодным мореплавателям. Добрым знаком стала находка на берегу — оконная ставня русского образца, явно принесённая течением с Камчатки (а значит, полуостров недалеко!) Но добраться до дома теперь было невозможно из-за штормов и изорванных снастей, а 28 ноября буря вообще выбросила корабль на отмель — фактически он потерпел крушение.
В первые дни больные пытались прийти в себя и немного отдохнуть, а здоровые (но измождённые) искали способ им помочь и изучали гористый остров. «Столь велико было общее бедствие, что покойники оставались в течение довольно долгого времени лежать среди живых, так как не находилось никого, кто был бы в силах убрать их из землянки, а живые также были не в силах отделиться от умерших. Так мы и оставались лежать вперемежку вокруг небольшого костра. Если бы нас мог увидеть в это время кто-либо посторонний, тот безусловно оказался бы в затруднении и не сумел бы отличить живых от мёртвых», — писал Ваксель.
Ослабленные цингой продолжали умирать в течение нескольких недель. 8 декабря 1741 года на рассвете скончался Беринг. Тело командора уже несколько дней было наполовину засыпано: стены землянки обваливались, но Беринг не разрешал расчищать песок — так ногам было теплее. Команда назвала остров, на котором оказалась, его именем, а архипелаг — Командорским (рядом с островом Беринга есть ещё три). Ваксель взял на себя общее командование, но отныне основные решения офицеры и матросы принимали вместе — в тяжелейших условиях необходимы были не жёсткие приказы офицера, а внутреннее согласие членов команды.
Выжить на острове
На острове нашёлся ручей с большим количеством чистой и вкусной воды. Жили на берегу и топливо собирали там же. Обычно удавалось набрать достаточное количество плавника, чтобы приготовить пищу и немного согреться. На острове Беринга очень ветрено и пасмурно, но даже в самое холодное время года (февраль) температура опускается в среднем лишь до -3°C, то есть климат довольно умеренный.
С едой тоже складывалось относительно неплохо — в рацион мореплавателей входило очень много мяса морских животных: морские котики и морские бобры (каланы), тюлени и сивучи, даже выброшенный на берег кит. Только каланов за 9 месяцев пребывания на острове Ваксель и команда добыли более 700. Их шкуры очень ценились, а мясо (совсем невкусное) долго служило основной пищей. Морских бобров на острове Беринга промышляли затем до середины 18-го века, пока вовсе не истребили.
Дурным оказалось и мясо морских котиков. По словам офицера Софрона Хитрова, оно было противным, а Свен Ваксель писал, что оно отдавало запахом старого козла. Лишь морских коров, первую из которых убили в июне 1742 г., мореплаватели нашли отличными на вкус. Их мясо мягко и похоже на говядину. Этих больших травоядных морских животных открыл и первым описали именно в этой экспедиции натуралист Георг Вильгельм Стеллер (поэтому их ещё называют стеллеровыми коровами). К несчастью для коров, которых насчитывалось всего около 2,5 тыс., вкусное мясо сделало их желанной добычей для человека — последнее животное этого вида было убито в 1768 году. Коровы сильно помогли выживающим на острове. Их мясо укрепило силы выздоравливающих от цинги и отлично подошло для заготовки солонины для путешествия домой.
Из воспоминаний Свена Вакселя: «Люди, находившиеся в лодке, вооружены были также саблями, штыками и копьями; они преследовали корову и кололи её, пока не протыкали кожу насквозь; тогда начинала фонтаном бить кровь, которая была очень горячей. Иной раз приходилось целый час возиться с коровой, пока силы её не начинали ослабевать; тогда мы понемногу подтягивали её к земле, в ожидании пока наступит отлив и корова окажется на берегу. Тогда надо было как можно быстрее резать и свежевать корову и доставлять мясо её домой, прежде чем наступит прилив, иначе плоды наших трудов могли пропасть. Из всех разнообразных видов пищи, которую нам пришлось употреблять во время пребывания на острове, мясо морских коров оказалось самым лучшим. Оно очень вкусно и весьма полезно для здоровья, так как морская корова ничем другим не питается, как только морской травой. После того как мы стали его есть, мы чувствовали себя несравненно лучше и совершенно выздоровели.
То, что мы начали бить этого зверя, было немалой удачей для нас, ибо, во-первых, мы были полностью и постоянно обеспечены пищей; во-вторых, если бы мне не удалось наладить добычу этих животных, то я не имел бы никакой возможности прокормить плотников, а следовательно, мы не поспели бы в срок с работой и вынуждены были бы оставаться на этом острове ещё одну зиму; в-третьих, каждый раз, когда удавалось добыть одно из этих животных, мы оказывались обеспеченными продовольствием для всей команды на целых две недели. Каждый готовил себе так часто и в таком количестве, как ему вздумается».
Обилие добычи на острове обеспечивало питанием большую популяцию песцов. Видимо, когда-то давно их предки попали на остров на дрейфующей льдине. Они не боялись людей и всё время что-то у них воровали, обгладывали ремни на сапогах спящих, объедали мертвецов. На ночь приходилось ложиться на разделанное вечером мясо, но голодные звери всё равно к нему подбирались. Спали моряки с палками, чтобы отгонять хищников. Члены команды убили множество песцов. Их шкурами натуралист Стеллер покрыл крышу своей землянки. Сегодня многочисленные когда-то песцы Командорских островов — вид, находящийся под угрозой вымирания.
Участники экспедиции бережно относились к оставшимся запасам ржаной муки. В месяц каждому полагалось всего по 30 фунтов, с мая — по 20, а затем и вовсе ничего. Вначале ещё оставалось немного ячменной крупы. Матросы пекли лепёшки на китовом или тюленьем жиру и делали сухари — готовились к новому плаванию.
Кроме Беринга, команда «Святого Петра» (изначально 77 человек) в море и на острове потеряла ещё 30 моряков и других специалистов. Хуже всего было то, что умерли самый опытный штурман и все мастера корабельных дел. На счастье, среди матросов оказался казак Савва Стародубцев, видевший однажды в Охотске постройку бота и участвовавший в строительстве «Святого Петра» в качестве простого рабочего. Он помог соорудить из обломков судна новый одноимённый корабль — небольшой бот (11 м длиной и 3,7 м шириной). Над судном трудились 3 месяца и на воду спустили его 9 августа 1742 г. 13 августа корабль вышел в море, а через несколько дней 46 выживших увидели Камчатский берег. Оказалось, злополучный остров был всего в нескольких днях пути от дома. 26 августа «Святой Пётр» вошёл в Петропавловскую гавань.
Кроме Командорских островов, экспедиция открыла Алеутские и Шумагинские острова, остров Кодьяк и Аляску. В дальнейшем открытые земли стали Русской Америкой. Стеллером и Чириковым были собраны сведения о местных жителях (эскимосах и алеутах), флоре и фауне. Наследие Первой и Второй камчатских экспедиций Беринга до сих пор представляет для учёных колоссальный объём актуальных знаний.