Арест первомартовцев, 1881

Отдел политический

«После неудавшихся попыток 1879 года в течение 1880 года в Санкт-Петербурге начались деятельные приготовления к новому покушению на Священную Особу Государя Императора, а именно заряд динамита был опущен в Екатерининский канал под Каменный мост, с целью взорвать его во время проезда Его Величества; но когда это предприятие не имело успеха, вожаки террористической партии остановились: 1) на подкопе под Малой Садовой, по которой, чаще других улиц, изволил проезжать Государь Император, и 2) на метательных снарядах. Между тем, в течение января 1881 года, было произведено несколько важных арестов, и это заставило заговорщиков поспешить приведением в исполнение злодейского их предприятия, которое и совершилось 1-го марта 1881 года. Аресты главных деятелей террористической партии последовали один за другим и в течение менее года были обнаружены и задержаны в С.-Петербурге и Москве почти все находившиеся в России руководители ее.

Арест Грачевского

Весною 1882 г. Департаменту Полиции сделалось известным, что один из главных участников преступлений, задуманных террористами, но еще не разысканный, Михаил Грачевский, имел пребывание в С.-Петербурге и что, по поручению Исполнительного Комитета, он принял на себя устройство технической школы и мастерской для ознакомления членов преступного сообщества со способами приготовления взрывчатых веществ.

Усилия, направленные к разысканию этого опасного революционного деятеля увенчались успехом: в ночь с 4 на 5 июня 1882 года Грачевский был арестован, а затем 6 июня, был сделан подробный осмотр квартиры, где помещалась вышеупомянутая школа… Задержание Грачевского и его сообщников значительно расстроило организацию народовольческой партии и из социально-революционных групп того времени обращали на себя внимание только группы: Харьковская, Киевская и Одесская.

Арест Лопатина

6 октября 1884 г. Лопатин был арестован со всем складом различных документов, из которых благодаря неожиданности ареста, не успел ничего уничтожить. В числе вещественных доказательств у Лопатина оказались два разрывных снаряда, предназначавшихся, по его словам, для убийства Министра Внутренних Дел графа Толстого. Кроме того, была найдена прокламация «Исполнительного Комитета партии народной воли», поручавшая убийство прокурора Московской Судебной Палаты, ныне Министра Юстиции, Статс-секретаря Муравьева, что и подтвердились произведенным в Москве дознанием о лице, на которого возлагалось это поручение… Найденные у Лопатина заметки с адресами указали путь к выяснению значительного числа революционных кружков, и предпринятые по поводу этих арестов расследования коснулись весьма многих городов.

Вообще, сопоставление всех данных, обнаруженных вышеупомянутым дознанием, привело к заключению, что с марта 1884 г. душою революционного движения, как в Петербурге, так и в прочих городах Империи, был Лопатин, который, будучи прислан в Россию заграничными революционерами, в течение более полугода руководил деятельностью отдельных революционных групп, употребляя в то же время все усилия на объединение их в одно сообщество с программою старого Исполнительного Комитета, отчасти видоизмененной согласно требованиям времени и заявлениям вновь возникшей молодой партии народной воли.

[…]

Покушение 1 марта 1887 г. на Государя Императора Александра III

…Наилучшим доказательством необходимости беспредельного и самого тщательного наблюдения и внимания со стороны Жандармских Управлений служит преступное посягательство 1-го марта 1887 года, совершенное людьми до настоящего времени или вовсе не принимавшими участия в революционной деятельности, или же в незначительной лишь степени прикосновенными к делам о государственных преступлениях. Обстоятельства, при которых произошло событие 1-го марта, заслуживают особого внимания и излагаются здесь по всей подробности:

В конце января 1887 года в Департаменте Полиции была получена агентурным путем копия письма из Петербурга от неизвестного лица в Харьков студенту Университета Ивану Никитину. В этом письме автор сообщал свой взгляд на значение террора в революционной деятельности и выражался настолько решительно, что установление его личности представляло известное значение. С этой целью от студента Никитина было потребовано объяснение об авторе письма и Никитин назвал студента С. Петербургского Университета Пахомия Андреюшкина. По получении этих сведений в конце февраля за Андреюшкиным, уже ранее замеченным в сношениях с политически неблагонадежными лицами, было установлено непрерывное наблюдение, выяснившее, что Андреюшкин, вместе с пятью другими лицами, ходил 28 февраля от 12-ти до 5-ти часов дня по Невскому проспекту, причем Андреюшкин и другой неизвестный, по-видимому, несли под верхним платьем какие то тяжести, а третий нес толстую книгу в переплете. 1-го марта те же лица вновь замечены, при тех же условиях, около 11-ти часов утра на Невском проспекте, вследствие чего они были немедленно арестованы и оказались студентами С. Петербургского Университета: Пахомием Андреюшкиным, 21 года, Василием Генераловым 26 лет, Василием Осипановым 26 лет, Михаилом Канчером 21 года, Петром Горкуном 20 лет и мещанином Степаном Волоховым. По обыску при Андреюшкине, Генералове и Осипанове оказались вполне снаряженные метательные снаряды, у первых двух в форме цилиндров около 6-ти вершков вышины, а у последнего в форме толстой книги, листы которой снаружи были заклеены. У Андреюшкина кроме того оказался заряженный револьвер, а у Осипанова печатная программа Исполнительного Комитета. Оболочка двух первых снарядов было сделана из папки, оклеенной черным коленкором и в эти картонные футляры вставлено по одному жестяному цилиндру; третий снаряд — книга в крепком переплете из толстой папки с выбитыми на корешке словами: «Терминолог[ический] медицинский словарь Гринберга», был оклеен обыкновенной переплетной бумагой зелено-мраморного цвета; внутренность вырезана, а оставленные края листов склеены между собою и свинчены 6-ю винтами с трех сторон; в образовавшееся пустое пространство внутри книги вставлена папковая коробочка, в которую помещена жестяная коробка, имеющая вид плоского продолговатого четырехугольника.

Промежутки между папками и жестяными цилиндрами и коробкою во всех трех снарядах наполнены свинцовыми жеребейками кубической формы, имеющими вид коробочек, в количестве 251 в одном, 204 — в другом и 86 в третьем снарядах; жеребейки эти наполнены стрихнином. По составным своим частям все снаряды одинакового устройства и представляют вполне приготовленные метательные разрывные снаряды с сферой действия двух сажень в диаметре, а с разлетом жеребеек до 20 саженей в диаметре. Динамиту в 3-х снарядах оказалось 12-ть фунтов.

По обыскам, произведенным тотчас же в квартирах вышеназванных шести лиц, в квартирах Василия Генералова и Пахомия Андреюшкина найдены, в значительном количестве, такого рода предметы и вещества, которые, по заключению эксперта, представляют собою или составные части вышеозначенных разрывных метательных снарядов, или материалы, необходимые для изготовления составных частей тех же снарядов.

[…]

Независимо сего, при обыске у Генералова найдено около 5-ти фунтов типографского шрифта, двухствольный пистолет, предназначавшийся, по объяснению обвиняемого, также для посягательства на Священную Особу Государя Императора, в случае безуспешности действия разрывных снарядов; несколько брошюр революционного содержания и такого-же содержания рукописи, из коих обращает на себя внимание рукопись, озаглавленная «Революционная интеллигенция в провинции. Юго-восток», в которой сообщается о положении революционых групп в трех городах, означенных буквами А., В. и С., причем в сведениях, относящихся к городу В., между прочим, говорится: «направление молодежи преимущественно террористическое; многие спрашивают отчего замолкла Н. В.; кое-кто высказывает желание скорейшего устранения, А III. Даже военные массы недовольны реакцией, но они ограничиваются желанием посадить на Престол кого-нибудь другого»…

При обыске у Андреюшкина отобраны: 1) записная книжка, в одном месте которой Андреюшкин, между прочим, пишет: «у них (повидимому речь идет о так называемых русских социал-демократах), слово расходится с делом». Видя причину разлада «в страхе бесплодных жертв», Андреюшкин добавляет: «каждая жертва полезна; если вредит — то не делу, а личности; между тем как личность ничтожна с торжеством великого дела». 2) Письмо, писанное Андреюшкиным, но еще не отправленное, на обороте которого оказался писанный химическими чернилами текст, заключающий следующие выражения: «разобрали-ли мое последнее письмо. О его содержании никому ни слова. Даже Раисе и Женьке: не их ума дело. Если дело не удастся в течении этих трех дней (до 3-го марта), то или отложим, или поедем за ним».