Американская нация создавалась весьма религиозными людьми, причём среди них преобладали протестанты радикального толка, настаивавшие на буквальном прочтении Священного Писания: раз сказано, что бог сотворил человека к концу шестого дня, значит, так и было. Теория Дарвина и другие естественно-научные концепции 19-го века многим американцам представлялись покушением на самые основы мировосприятия. Поэтому появление в начале 1925 года в штате Теннесси, одном из оплотов южного консерватизма, нормативного акта, направленного против дарвинизма, выглядело вполне логично и закономерно.
Эволюция и госфинансирование
Закон Батлера, названный по американской традиции именем предложившего его законодателя, вводил запрет на преподавание дарвиновского учения в тех учебных заведениях штата, которые полностью либо частично финансировались из его казны: налогоплательщики не затем делятся с государством своими доходами, чтобы их детей учили возмутительным теориям.
Нельзя сказать, что законопроект прошёл гладко: нижняя палата законодательного собрания Теннесси одобрила его подавляющим большинством голосов, а вот сенаторы пропустили с большим скрипом. Губернатор и вовсе выразил сожаление, что законодатели занимаются подобной ерундой, но препятствовать не стал: он пояснил, что видит в этом законе в первую очередь стремление оградить школы от антирелигиозных тенденций, и выразил сомнение в том, что тот когда-либо будет использован по прямому назначению. Очевидно, что ему не хотелось терять голоса консервативно настроенных избирателей.
Американская нация, однако, строилась не только на религиозном фундаменте — её основанием явились либеральные принципы, увековеченные в Конституции США, и в первую очередь свобода вероисповедания и свобода слова (первая поправка). За несколько лет до описываемых событий гражданские активисты создали «Союз гражданских свобод», призванный отслеживать ситуацию в различных штатах и оказывать правовую помощь в случаях, когда гражданские права и свободы оказывались под угрозой. Повлиять на решение теннессийских законодателей «Союз» был не в силах, но существовал законный способ свести его правовые последствия к минимуму.
В англо-американской правовой системе, в отличие от континентальной европейской, огромное значение имеет прецедент: решения судов по конкретным вопросам часто становятся обязательными для нижестоящих судов. Поэтому, если удалось бы получить в каком-либо процессе о преподавании дарвинизма решение Верховного суда штата Теннесси, признающего такое преподавание правомерным, закон Батлера фактически остался бы только на бумаге. Поэтому «Союз» немедленно заявил, что поможет любому преподавателю, против которого будет выдвинуто соответствующее обвинение. Дело было за малым — дождаться первой ласточки.
«Столица автоматически переходит в Васюки…»
Небольшой городок Дейтон переживал далеко не лучшие времена: «Камберлендская железно-угольная компания», дававшая работу почти всем дейтонским мужчинам, испытывала финансовые трудности. Когда её менеджер Джордж Рапплея прочитал в газете о решении «Союза», ему в голову пришла идея оживить регион при помощи показательного процесса, на который неизбежно должны были съехаться журналисты и просто любопытствующие. В отличие от Остапа Бендера, примерно в это же время произносившего свою знаменитую речь в поволжских Васюках, личной выгоды он не преследовал. Рапплея сумел увлечь своим хитроумным планом нескольких дейтонцев, в том числе попечителя учебного округа и прокурора. Первый пообещал найти учителя, второй — обеспечить выдвижение обвинения.
Джону Скоупсу шёл 25-й год. По окончании университета, где он изучал право и геологию, ему не удалось найти работу по специальности, и он устроился в дейтонскую школу тренером по американскому футболу и подменным учителем естественных наук. Рекомендованный школьным советом учебник биологии включал в себя главу об эволюции. Скоупса уговорили дать показания в суде, что на одной из замен он давал урок именно по этой теме (на самом деле это было не так, но Скоупс дал себя убедить, что этого требуют высшие юридические соображения и интересы города). Дело было рассмотрено большим жюри присяжных (орган досудебного рассмотрения некоторых категорий уголовных дел) и, вопреки очевидным нестыковкам в свидетельствах, передано в суд. Начало было положено.
Звездой обвинения был, несомненно, Том Стюарт, опытный юрист, намеренный не дать защите превратить процесс в дискуссию об эволюционизме и креационизме. Впрочем, он был готов к тому, что совсем избежать обсуждения не удастся. Для этого случая в команде присутствовал политический и юридический тяжеловес — 65-летний Уильям Брайан, бывший трёхкратный кандидат в президенты и госсекретарь в кабинете Вудро Вильсона. Защиту возглавлял Кларенс Дэрроу, 68-летний ветеран американской адвокатуры, один из руководителей «Союза гражданских свобод» и агностик по своим религиозным убеждениям. Они с Брайаном не раз полемизировали на публике, и Дэрроу знал, что на самом деле его оппонент, «специалист в Писании», не слишком хорошо разбирался в предмете.
Рапплея оказался совершенно прав: Дейтон на глазах превращался в центр американской общественной жизни. Корреспонденты всех мало-мальски заметных газет Юга и нескольких общенациональных, журналисты национального радио, гражданские и религиозные активисты, просто любопытствующие переполнили городок с населением в 1,8 тыс. жителей, вызвав невероятный спрос на жильё, услуги общепита и прочие необходимые вещи. Зал дейтонского суда не может вместить и половины приехавших, поэтому заседания проводятся в его дворе; впрочем, расставленных 700 стульев всё равно не хватает, и организуется ещё 300 стоячих мест.
Всякое шоу нуждается в хлёстком названии, и оно не замедлило появиться: корреспондент одной из ведущих американских газет, «Балтимор Сан», Генри Менкен впервые употребил выражение Monkey Trial — «Обезьяний процесс». На следующий день его повторяла вся Америка.
«Куда девалась жена Каина?»
10 июля 1925 года судья Раульстон открыл первое заседание. С самого начала Скоупс превратился в «молчаливого обвиняемого»: его адвокаты настояли на том, чтобы он воспользовался 5-й поправкой к Конституции США, гарантирующей право не давать показания против самого себя. В противном случае учителю пришлось бы либо признаться, что на самом деле он не преподавал дарвиновское учение, либо солгать под присягой, что почти неизбежно выплыло бы наружу.
Парадоксальным образом защита воздержалась от предъявления своего наиболее сильного юридического аргумента — требования признать, что закон Батлера создаёт преимущества определённой религиозной группе и, таким образом, противоречит первой поправке. Дело в том, что победа в суде первой инстанции противоречила плану «Союза гражданских свобод» получить соответствующее решение в Верховном суде штата; для этого на первой стадии надо было проиграть, чтобы иметь возможность подать апелляцию. Для неё-то и следовало приберечь эту практически беспроигрышную линию защиты. Поэтому Дэрроу, вместо того чтобы анализировать вопросы права, обрушился на концепцию Божественного Творения.
На седьмой день процесса, ставший его кульминацией, защита провела допрос Брайана в качестве эксперта по креационизму. Том Стюарт, ясно видевший подвох, пытался протестовать против допроса коллеги, но Брайан гордо заявил, что никто не может обвинить его в том, что он боится спора с атеистами о вере, и ринулся в бой. Эти 2 часа вошли в историю, но, к сожалению, стоили Брайану жизни.
«Вы верите в то, что Ева была создана из ребра Адама?» — «Верю!». «А откуда взялась и куда подевалась жена Каина?» — «Пусть за ней следят агностики!». «Вы действительно полагаете, что Еву ввёл во искушение Змей?» — «Я настаиваю на точном цитировании Писания!». Брайан, несомненно, глубоко верящий в то, что отстаивал, уступал Дэрроу и в убедительности, и в полемическом задоре. В Библии он, как ни странно, ориентировался не вполне свободно, да и в ораторском искусстве не раз подставился; например, его попытка пошутить — «Я никогда не думаю над тем, над чем не думаю» — немедленно была использована Дэрроу, который под хохот зала тут же парировал: «А вы всегда думаете над тем, над чем думаете?».
Судья, чьи симпатии очевидно были на стороне обвинения, счёл за благо прервать заседание. Назавтра он заявил, что спор не имеет значения для существа дела. Это вполне устраивало защиту: в плане произведённого впечатления она своего добилась, а выигрывать в её планы пока не входило. Дэрроу даже попросил судью проинструктировать присяжных в обвинительном ключе, что и было сделано. Присяжные совещались 10 минут и вынесли вердикт: «Виновен». Скоупсу было назначено минимальное возможное наказание — 100 долл. штрафа.
Народ не против
Через 5 дней Уильям Брайан умер. Он переживал свою судебную неудачу, волнения наложились на застарелый диабет. Это заметно смазало эффект от полемической победы эволюционистов, но не помешало делу идти своим чередом. Верховный суд штата Теннесси проявил себя виртуозом юридического крючкотворства: он сумел зарубить дело, придравшись к тому, что судья единолично вынес решение о штрафе в 100 долл., хотя по закону имел право делать это без совещания с присяжными только в сумме не более 50 долл. Это позволило закрыть вопрос и не допустить апелляции в Верховном суде США. Формально закон Батлера остался в силе, но до 1967 года, когда последовала его отмена, он не применялся ни разу. Эволюционисты и сторонники гражданских свобод одержали победу. Впрочем, креационисты тоже не чувствовали себя униженными. Решение устроило практически всех.
Джон Скоупс стал знаменит, учителем он больше не работал, заняв хорошее место в нефтегазовой компании. Том Стюарт станет сенатором. Кларенс Дэрроу благополучно доживёт до 80 лет. В 1960 году о процессе будет снят фильм «Пожнёшь бурю», получивший «Оскара»; Дэрроу сыграет великий Спенсер Трейси.