А. Кузнецов: Юлиус Штрайхер родился 12 февраля 1885 года. Он был девятым ребенком в семье учителя католической школы. Перед войной Юлиус поступил добровольцем в германскую армию. Однако после года службы был уволен оттуда за недисциплинированность с запрещением в дальнейшем служить в вооруженных силах.
Когда началась Первая мировая и степень разборчивости стала значительно ниже, Штрайхер вновь оказался в рядах германской армии. Стоит отметить, что в ходе войны он показал себя храбрым солдатом, заслужил Железный крест, из рядовых поднялся в младшие офицеры.
Поражение Германии в войне стало для Штрайхера ударом, как и для многих его соотечественников. Но над поиском виновных он долго не думал и уже в 1919 году создал собственную антисемитскую организацию в Нюрнберге. В начале 20-х годов Штрайхер познакомился со своим единомышленником, бывшим ефрейтором Адольфом Гитлером. Возглавляемая им Национал-социалистическая немецкая рабочая партия активно искала новых членов, пытаясь выйти за пределы Баварии. Штрайхер согласился присоединиться к нацистам, и в октябре 1922 года НСДАП получила новую ячейку в Нюрнберге.
В столкновениях в ходе так называемого «пивного путча» в Мюнхене, когда в ноябре 1923 года Гитлер и его сторонники попытались захватить власть, Штрайхер доказал свою верность нацистским идеям в бою. Прибыв из Нюрнберга, он развернул агитацию прямо на улице, собрав немалую толпу, а потом присоединился к колонне путчистов, которые двигались к министерству обороны. Когда между мятежниками и полицией началась стрельба, Штрайхер был рядом с фюрером, и тот оценил его преданность, через несколько лет назначив гауляйтером Франконии.
Юлиус Штрайхер после ареста американскими офицерами. Австрия, май 1945 года
Несмотря на симпатию Гитлера, у многих руководителей Третьего рейха Штрайхер вызывал негативные чувства. Как только он стал главой партийной ячейки, его патологический характер раскрылся в полной мере. Однажды он лично избил заключенных Нюрнбергской тюрьмы, сказав после этого сотрудникам своего аппарата: «Мне это было просто необходимо, теперь мне значительно полегчало».
С апреля 1923 года Штрайхер начал выпускать собственную газету «Штурмовик», которая вскоре получила репутацию самого радикального антисемитского издания Германии. Еженедельник держался на трех китах. Во-первых, у него (это подчеркивают многие, кто о нем писал) помимо совершенно откровенного антисемитского текста был еще очень очевидный эротико-порнографический подтекст. Это можно увидеть на многих карикатурах, во многих статьях.
Одна из главных идей редколлегии «Штурмовика» заключалась в желании показать, как германское еврейство насильственно оскверняет чистоту арийской расы. Поэтому типичный сюжет штурмовиковских карикатур — это притаившийся в кустах молодой накаченный еврей-насильник, терпеливо ожидающий свою очередную жертву, невинную белокурую немецкую девушку, идущую по дорожке парка.
С. Бунтман: Да-да.
А. Кузнецов: И в прямом, и в переносном смысле.
Второй «кит» — это еврей-торговец, который не дает жить честному немцу, обманывает его, обирает и так далее. Ну и третий — это идея мирового заговора, близкая сердцу каждого истинного патриота.
С. Бунтман: Еще бы.
А. Кузнецов: Интересно, что на Нюрнбергском процессе Штрайхер, как бы его не называли «рыцарем идеи», пытался выстроить своеобразную линию защиты. При этом он жутко мешал своему адвокату. Но тем не менее он утверждал, что не стоит понимать его буквально, что он не призывал к физическому уничтожению еврейства, а только говорил о том, что Германию необходимо очистить. Например, в 1935 году он выступил с оригинальной идеей выслать всех евреев на Мадагаскар.
С. Бунтман: Выслать и жить, дышать спокойно. Настоящий антисемит-эколог.
А. Кузнецов: На самом деле это не так. И это доказано. Вот, например, цитата из «Штурмовика»: «Бактерии, паразиты, вредители — их нельзя терпеть. Для того чтобы блюсти чистоту и гигиену, мы обязаны их обезвреживать, убивать». Ну куда определенней скажешь?
С. Бунтман: Да.
А. Кузнецов: Или вот, пожалуйста: «В большевистской России должна быть проведена карательная экспедиция против евреев. Советских евреев постигнет судьба всех убийц и преступников — немедленная расправа и смерть. Все советские евреи должны быть истреблены. Тогда весь мир увидит, что конец евреев — это конец большевизма».
Рассуждая о депортации евреев, Штрайхер не ограничивался только этой мыслью. Он предлагал не только выслать евреев на Мадагаскар, но и держать их в лагерях до тех пор, пока они не сожрут друг друга (видимо, в прямом смысле слова). И этой линии гауляйтер Франконии придерживался всю жизнь, ни разу не дав себя заподозрить в какой-то слабине или малодушии.
Г. Франк, В. Фрик, Ю. Штрайхер, А. Йодль, Я. Шахт, А. Зейсс-Инкварт и А. Шпеер на скамье подсудимых Нюрнбергского процесса, 1945 год
Мы уже говорили о том, что бонзы Рейха, мягко скажем, недолюбливали Штрайхера. Например, его терпеть не мог Борман и даже пытался «сковырнуть» с помощью своего шурина. Что Бормана раздражало? Конечно, не юдофобство. Дело в том, что Штрайхер, ко всему прочему, был еще патологически жаден. Хорошо известно, что он скупал имущество убитых, высланных из страны или отправленных в концлагеря евреев. Казалось бы, если ты такой идейный, то тебя от малейшей молекулы духа должно воротить. Но нет…
До начала Второй мировой войны Штрайхер успел очень крупно поконфликтовать с Герингом, обвинив его в импотенции. У Геринга была единственная дочь Эдда, которую он нежнейшим образом любил. И вот в одном из номеров «Штурмовика» появилась статья, в которой утверждалось, что дочь рейхсминистра авиации — «плод искусственного оплодотворения». То есть и на Геринга-мужчину, и на Геринга-мужа, и на Геринга-отца было вылито сразу все. Геринг был в полном бешенстве. Прилюдно, при большом скоплении народа он обещал «растоптать» Штрайхера. Но не получилось. Имелась некая охранная грамота…
Неоднозначно относились к гауляйтеру Франконии и Геббельс, который неоднократно запрещал его публичные выступления, и Гесс.
Что касается Нюрнбергского процесса, то и там Штрайхер продолжал гнуть свою линию, делал всякого рода заявления. Вот, к примеру, небольшой отрывок из его последнего слова: «Этот процесс — триумф мирового еврейства. Они распнут меня. Я уверен. Трое судей — евреи. Я не мог убить жену и самого себя, когда мы были в Тироле в конце войны. Я решил, что должен нести свой крест.
Не я создал еврейскую проблему: она существовала веками до меня. Я видел, как евреи проникали во все сферы германской жизни, и я сказал, что этому должен быть положен конец. Помимо того, если вы познакомитесь с Талмудом, то поймете, что христианам надлежит принять меры для защиты от евреев…»
Офицер американской армии, психолог, переводчик Густав Гилберт в своем «Нюрнбергском дневнике» так описывает встречу с главным редактором «Штурмовика»: «Штрейхер упорно настаивал на наличии особых анатомических особенностей, встречающихся только у евреев, хотя и тут полно всякого рода исключений, нередко лишь специалисту удается их определить.
В первую очередь это глаза, ответил он. Еврейские глаза совершенно другие. Я поинтересовался, какие именно, но он лишь продолжал утверждать, что другие. Но как установил лично он, Штрейхер, зад еврея в этом смысле куда показательнее глаз.
Я осведомился, какими же типично еврейскими чертами природа решила одарить мягкое место иудея.
— О, задница у них совершенно отлична от остальных задниц, — ухмыльнулся он с видом спеца, чувствовалось, что к этому Штрейхер относился в высшей степени ответственно. — Еврейская задница, она, знаете, такая женственно-округлая, мягонькая, словом женственная, — пояснил он, порочно поблескивая глазами и рисуя в воздухе женственные и мягонькие, на его взгляд, пропорции.
— А еврейская походка? С первого взгляда ты уже видишь, что перед тобой еврей. Помню, когда я находился в Мондорфе, меня допрашивали четверо — и все евреи. По их задницам, но тому, как они двигались, ходили по комнате я и определил то, чего другие не могли.
А этот их язык жестов? Конечно, не у всех это проявляется! И если иногда трудно бывает определить еврея по строению тела, то поведение обязательно выдаст его. Немец ведь всегда такой открытый — совершеннейший ребенок. А еврей — тот насквозь фальшив…»
Главный обвинитель от СССР генерал-лейтенант Роман Андреевич Руденко во время выступления на Нюрнбергском процессе. Фото: РИА Новости / Виктор Кинеловский
Стоит отметить, что перед адвокатом Штрайхера, доктором права Гансом Марксом, стояла чрезвычайно сложная задача. Во-первых, его подзащитный совершенно не желал координировать с ним свои действия, советоваться, выполнять какие-то рекомендации. Поэтому доктор Маркс пошел по довольно предсказуемому пути: сначала он заявил ходатайство о проведении психиатрической экспертизы. Стоит отметить, что большинство адвокатов этот прием даже не использовали — настолько было очевидно, что их подзащитные в здравом уме. Но в случае со Штрайхером основания для этого, скажем прямо, были. Экспертиза была проведена. Естественно, она показала, что подсудимый вменяем. После этого Маркс попытался представить и самого Штрайхера, и его издание как нечто не воспринимавшееся многими немцами как что-то серьезное.
С. Бунтман: Маргинальное.
А. Кузнецов: Да. Вот небольшой кусочек из его речи: «Пусть приговор в отношении подсудимого Штрейхера будет каким угодно, все равно речь идет при этом лишь о судьбе отдельного человека, но кажется установленным, что германский народ и этот подсудимый никогда не были едины в еврейском вопросе. Немецкий народ постоянно отмежевывался от устремлений подсудимого, которые он излагал в своих статьях… Германский народ сохранил свое собственное мнение и отношение к евреям… Германский народ в своем подавляющем большинстве сохранил здоровый дух и отрицательно отнесся ко всем насильственным действиям. Поэтому он может претендовать на то, чтобы перед мировой общественностью быть объявленным свободным от моральной совиновности и от ответственности за эти преступления. Но решение вопроса о виновности или невиновности Штрейхера находится в руках высокого суда».
Юлиус Штрайхер был одним из тех подсудимых, кому обвинения были предъявлены не по полному списку.
С. Бунтман: Ну, ему нельзя было инкриминировать военные преступления.
А. Кузнецов: Да. В конечном итоге ему вменили 1-й и 4-й пункты. 1-й пункт — общий план или заговор с целью осуществления агрессивной войны — как пропагандисту, который сыграл в этом определенную роль. Хотя, конечно, Штрайхер не планировал операций, его не подключали к принятию важных решений, да и во внешней политике он не был знаковой фигурой. А 4-й пункт — это преступления против человечности. Штрайхер, как идеолог, подготовил вот то окончательное решение в первую очередь еврейского вопроса в тех формах, которые Нюрнберг впервые вскрыл.
И, казалось бы, пунктов обвинения было совсем немного, но в отношении Штрайхера судьи долго не колебались. Он был приговорен к смертной казни.
Что касается обвинения, то Роман Андреевич Руденко, главный обвинитель от Советского Союза, в своей заключительной речи дал Штрайхеру убийственно верную характеристику: «Разжигание национальной и расовой розни, воспитание извращенной жестокости и призывы к убийствам были не только долголетней партийной обязанностью, но и доходной специальностью этого человека».
С. Бунтман: Очень точно.
А. Кузнецов: Да.
«Штрейхера можно считать подлинным «духовным отцом» тех, кто разрывал надвое детей в Треблинке. Без «Штюрмера» и ее хозяина германский фашизм не смог бы так быстро воспитать те массовые кадры убийц, которые непосредственно осуществляли преступные планы Гитлера и его клики: уничтожение более шести миллионов евреев Европы».