Могло ли ее не быть?
О, нет. И тут все очень просто. В Европе того времени все спорные конфликты было принято решать силовым путем. Это такая норма. От таверн, где словесная перебранка мгновенно превращалась в мордобой, до большой политики, где каждое обострение в отношениях двух стран приводило к немедленной войне. Из XXI-го века это понять непросто, но если теперь люди сначала пытаются договориться, то тогда они сперва били, а уже потом задавали вопросы. Масштабы Тридцатилетней войны объясняются тоже просто: накопилось очень много противоречий. Конфликтных вопросов было великое множество. Территориальные, политические, экономические, религиозные. Это была пороховая бочка, и она вполне закономерно рванула в 1618 году.
Причиной были религиозные противоречия внутри Священной Римской Империи. Католиков и протестантов здесь было примерно поровну, но не существовало достаточно продуманных законов для обеспечения их равных прав. За полвека до начала Тридцатилетней войны был подписан Аугсбургский религиозный мир, который вроде бы должен был гасить внутренние противоречия. Вроде бы, потому что религиозную свободу он давал не всем. По договору права смены вероисповедания по собственному желанию имела только знать. Правитель земли мог на свое усмотрение перейти из католичества в лютеранство и обратно. Но что делать его подданным, если они католики, а князь — протестант? Этот принцип, называемый по латыни «cujus regio, eius religio» (чья власть, того и вера), и заложил под Священную Римскую Империю пороховую бочку. Аналогичные процессы происходили в соседних и зависимых от Империи землях. Например, в Чехии, где в 1617-м году воцарился герцог Штирии Фердинанд II, бывший ревностным католиком. Король пытался вернуть протестантов в «лоно церкви», но столкнулся с отчаянным сопротивлением. Чехия бурлила и без того, но политика Фердинанда привела к восстанию горожан, купцов и значительной части дворянства. Отправной точкой стало событие под названием Пражская дефенестрация. За этим красивым названием скрывается акт выбрасывания человека из окна. Означенное действие было проделано группой чешских протестантов с имперскими наместниками Вилемом Салаватой и Ярославом из Матриниц. Их вышвырнули из окна в крепостной ров. Вместе с ними туда улетел и прибывший с ними секретарь Филипп Фабрициус.
Любопытно, что никто из дефенестрированных лиц не пострадал, зато вскоре пострадала вся Европа. Цепь восстаний потянулась от Праги на запад, быстро охватив Священную Римскую Империю. Тут бы и можно было бы сказать, что Тридцатилетняя война — конфликт религиозный. Только это не так. Вскоре в войну вступила вполне себе католическая Франция. И она поддержала протестантскую лигу, потому что в тот момент ей это было выгодно. Во внешней политике Франция стремилась вырваться из окружения Габсбургов, которые поджимали ее со всех сторон. Представители этой династии правили в Испании и Австрии, имея обширные владения также в Италии и Германии. Если учесть, то Соединенные Провинции (будущие Нидерланды) уже были независимы де-факто, но Испания еще считала их своими, то мы получим картину полного окружения. Франция была оцеплена со всех сторон и ждала возможности это оцепление прорвать. Бурные конфликт внутри Священной Римской Империи стал прекрасным поводом.
Самое главное
Число участников ширилось. В 1630-м году в войну вступила еще и Швеция, которая, забегая вперед, станет едва ли не главным ее бенефициаром. Но мы не будем описывать ход военных действий. Мы даже не станем рассказывать о том, как изменилась после войны карта Европы. Тут важно другое — Вестфальский мирный договор, положивший конфликту конец. Именно он сделал Европу такой, какой мы ее знаем. Маленькая ремарка. Это не один мирный договор, а сразу два с половиной. Соглашение Священной Римской Империи с Швецией (подписано в Оснабрюке) и Францией (подписано в Мюнстере), а также договор между Испанией и Соединенными Провинциями, по итогам которого Нидерланды получили независимость уже не де-факто, а де-юре.
Теперь хватит отступлений, переходим к сути. И начнем с того, что это был первый в истории мирный конгресс. В 1648-м в Оснабрюке и Мюнстере судьбу Европы решали не монархи, а дипломаты. Причем короли Франции и Швеции лично там не присутствовали. В некотором смысле это символично. Дело в том, что именно Вестфальский мир ввел понятие суверенитета.
Именно суверенное государство становилось отныне главной фигурой мировой политики. Не его правитель, а государство с любой формой правления. И это важно. Ибо фактически субъекты международного права с республиканской формой правления признавались ровней монархиям. Кроме того, был по сути проговорен принцип невмешательства. «На своей территории государство обладает всей полнотой власти». А это значит, что местные феодалы отходят в тень. Их влияние ослабевает, а их использование внешними силами для подрыва ситуации изнутри становится менее эффективным. Как сказали бы современные российские политики: «не раскачивайте лодку». Еще один важнейший момент — полная свобода вероисповедания. Ее получили все. В границах Священной Римской Империи переходить из католицизма в лютеранство и обратно мог любой человек. И безо всякого риска для себя. Больше никакого: «князь сменил веру, а вы держитесь».
Если бы не
Число потерь в Тридцатилетнюю войну существенно превысило общее число потерь всех предыдущих войн, которые велись в Европе в предыдущие полтора века. А ведь не сказать, что период между 1500-м и 1648-м был временем мира, дружбы и благоденствия всех народов старого света. Только солдат на полях сражений полегло порядка миллиона, а уж сколько погибло мирных людей — несчитано. Человечество ужаснулось. И пусть Вестфальская система была далеко не пределом совершенства, но одно очевидное преимущество она имела.
Религиозные войны в Европе закончились раз и навсегда. Люди научились терпеть представителей других духовных течений. Толерантность, черт возьми. При этом именно религиозная свобода усилила раздробленность Священной Римской Империи. А то, что через два века станет Германией, в тот момент сохранило статус проходного двора Европы. Добавим важный момент. Швеция по итогам войны стала мировой державой, контролирующей Балтику. Теперь представим мир без всего этого.
Религиозные войны продолжаются, охватывая всю Западную Европу. У инквизиции открывается второе дыхание, но центр смещается в Германию. Именно здесь теперь полыхает большая часть костров. Национальные государства не начинают формироваться. Территории и страны формируются по религиозному принципу. Католики налево, протестанты — направо. И так очень долго. А Германия медленно превращается в выжженную пустыню. Швеция остается заштатным государством, а контроль над восточной частью Балтики прибирает к рукам Речь Посполитая. Ну и главное. Никаких тебе прав человека. Соответствующая система взглядов и законов начала формироваться именно после Вестфальского мира, признавшего за конкретным человеком его конкретные права. И это была революция похлеще передвижения границ. Не будь Тридцатилетней войны, и сознанием Европа еще надолго осталась бы в Средних веках.