Мой дом — моя крепость
«Мой дом — моя крепость». Эта поговорка как нельзя точно описывает жизнь провинциального городка. В отличие от столичных, которым вечно нужно куда-то бежать, идти и отдавать визиты, провинциалы предпочитали коротать время дома. По вечерам ходили в гости, устраивали домашние концерты и судачили за чаем. Домой вернуться старались пораньше, чтобы вовремя лечь спать. Исключение составляли лишь редкие балы, которые давали губернаторы или богатые дворяне.
Гостиный двор Екатеринбурга, фото начала XX века
Где домашний уют — там и хлебосольство. Готовили в домах провинциалов получше, чем в столичных ресторанах. Житель Архангельска, например, вспоминал: «В жаркой кухне мы нашли бабушку, в фартуке, с раскрасневшимся от жара лицом. Она пекла блины. Рядом с плитой на табуретке стояла большая емкость с тестом, в другой было растопленное масло. Длинный ряд маленьких чугунных сковородок с толстым дном выстроился на плите.
Бабушка работала сосредоточенно, ее руки так и мелькали с одного конца к другому. К тому времени, когда тесто налито в последнюю сковородку, приходило время переворачивать блин на первой, а когда все были перевернуты, с первой сковородки можно было снимать готовый блин и класть его на шесток. Бабушка снова и снова повторяла все операции, пока не появлялась горка золотистых тонких блинов, не тяжелых и не жирных, а полупрозрачных и очень вкусных».
Бедняки и квартиранты
Конечно, с таким уютом жили далеко не все. Многим из-за бедности приходилось экономить (только не на чае, чай пили по нескольку раз в день даже не в самых зажиточных семьях) или пускать к себе жильцов. Например, в воспоминаниях тогда еще совсем юного Федора Шаляпина можно найти описание его съемной квартиры в Уфе: «Жил я у прачки, в маленькой и грязной подвальной комнатке, окно которой выходило прямо на тротуар. На моем горизонте мелькали ноги прохожих и разгуливали озабоченные куры.
В середине XIX века в Тамбове попытались заасфальтировать главную улицу
Кровать мне заменяли деревянные козлы, на которых был постлан старый жидкий матрац, набитый не то соломой, не то сеном. Белья постельного что-то не припомню, но одеяло, из пестрых лоскутков сшитое, точно было. В углу комнаты на стенке висело кривое зеркальце, все оно было засижено мухами». Правда, будущий певец закрутил роман с дочкой прачки, «красивой, хоть и рябой девкой», которая подкармливала будущую звезду жирными котлетами.
Уфа, фото конца XIX — начала XX века
Ни пройти, ни проехать
Уличных гуляний не устраивали часто потому, что улицы находились в самом плачевном состоянии. Гости города описывали Екатеринбург: «Бесконечные прямые улицы во всю ширину загустели грязью. Лошади с трудом тащили экипаж. Даже на Главном проспекте — ни проехать, ни пройти. Чуть получше было возле громады кафедрального собора в центре, вокруг которого стояли красивые каменные здания, пестрели вывесками магазины.
Но как только свернули в переулки, так опять лошади зашлепали по грязи». Улицы пытались мостить — не помогало. А в Тамбове в середине XIX века вздумали заасфальтировать тротуары на главной улице. Правда, смышленые ремонтники сперва вынули из земли все булыжники, так что асфальт клали прямо на грунт. Естественно, через несколько месяцев он стал расползаться, так что процедуру пришлось повторить.
Большая улица Тамбова
В сообщении тамбовской газеты за 1881 находим: «Большая вполне оправдывает свое название: она длинна, достаточно широка и может похвастаться многочисленными приманками для пылкого юношества… если не принимать в счет благовидных тротуаров, идти по которым нужно осмотрительно, прибивать к штиблетам калоши, чтобы последние не остались в грязи, а в морозное время необходимо упражняться по законам равновесия, дабы сохранить в целостности затылок». А один путешественник писал, что в экипаже невозможно было проехать, не рискуя откусить себе язык или вовсе вскочить наружу.
Проблемы создавали и сами жители. Например, в Симбирске укоренилась традиция выпускать коров пастись прямо на улицах. Мало того, что город от этого чище не становился, так коровы еще и сбивались в стада, мешали проезду и даже нападали на прохожих.
Симбирск, фото конца XIX — начала XX века
Гуляния
Когда же горожане все-таки выбирались на прогулку, они старались одеваться нарядно. Например, в одной заметке «Ярославские ведомости» описывают внешность жителей города как самую типичную для провинции. Летом мужчины носили кафтаны разных цветов, а зимой шубы, полушубки и тулупы. На голове у них пуховые или поярковые шляпы, зимой — русские или немецкие шапки. Обуваются мужчины в валенки или сапоги. Немецкие костюмы носят редко, бороды не бреют.
Женщины также предпочитали русское платье: «Обыкновенный наряд их в летнее время, по праздничным и воскресным дням, составляют юбки, обложенные по краям широким золотым и серебряным позументом, парчовые, шелковые, штофные, гарнитуровые, канаватные, тафтяные, ситцевые, выбойчатые и проч… также кофточки, шугаи и черные салопы. На голове носят шелковые простые или шитые золотом и серебром платки, с такою же по краям бахромою. На шею надевают снизки из многих ниток жемчуга, иногда с разными каменьями, а при них еще снизку жемчужную же широкую для креста, а на руки зарукавные, простые или с каменьями. Рукава у рубашек батистовые или из тонкой кисеи, с кружевными манжетами, длиною только по локоть, но широкие и всегда накрахмаленные, чтобы были пушистые и не обминались. Обуваются в башмаки и полубашмаки».
На гуляниях обычно ходили глазеть на витрины магазинов и угощаться копеечными сладостями. Павел Бажов вспоминал о главной улице Екатеринбурга: народ толпился у лавочек, где продавали «кислые щи», «баварский квас» и трубочки с маком и сахаром. «И вывески тут какие-то необыкновенные: «Жорж Блок», «Барон де Суконтен», «Швартэ», а сверху какой-то неведомый «Нотариус».