Альберто Корда, личный фотограф Фиделя Кастро
Альберто Корда был личным фотографом кубинского лидера 10 лет после революции. Впрочем, больше всего он известен фотографией Че Гевары «Guerrillero Heroico».
Известно, что Фидель и Корда никогда не обговаривали статус своих отношений, это помогло создать доверительную атмосферу между «начальником» и «подчинённым».
Кастро во время визита в СССР
Каждое фото, сделанное Кордой, не просто документальное изображение реальности. Эти фото воплощают в себе дух революции, они её символ. Вообще же, революция стала поворотным моментом в жизни Корды. После смены власти на острове появилось огромное незаполненное фотографиями пространство в газетах.
Куда бы не завели революционные нужды Фиделя Кастро, за ним следовал Альберто Корда. Один из его самых знаменитых снимков — это фото Фиделя, возлагающего цветы к монументу Абрама Линкольна. Также именно Корда путешествовал с Фиделем в Советский Союз.
Дмитрий Донской, личный фотограф Бориса Ельцина
Визит президента России Бориса Ельцина в США. Вашингтон, сентябрь 1994 года
Дмитрий Донской лауреат более 160 международных премий и обладатель престижных международных званий: Международный мастер пресс-фото МОЖ (Международного союза журналистов), Непревзойденный мастер (Excellence) Международной ассоциации фотографического искусства (FIAP), удостоен награды World Press Photo «Золотой глаз».
На корте. Сочи, 18 марта 1992 года
Дмитрий Донской, личный фотограф Бориса Ельцина, на протяжении многих лет был для своего шефа просто «вещью». Так они договорились — в том смысле, что президент, за которым тенью следовал его личный фотограф в будни и в праздники, дома и в Кремле, не должен был замечать ни его самого, ни его камеры. Зато Донской замечал все. Это была его работа. А через объектив и эмоции, да и сам человек видны лучше, чем невооруженным глазом.
Борис и Наина Ельцины. Сочи, 1995 год
Донской стал личным фотографом Ельцина по чистой случайности. Работал в АПН (Агентство Политических новостей), которое потом стало РИА Новости, около тридцати лет снимал спорт, а затем переквалифицировался в парламентские фотографы, даже успел снять И. К. Полозкова на обложку Time — заклятый враг перестройки и ельцинских реформ подпер голову кулаком, на котором вытатуировано «Ваня». Карточка облетела весь мир, но, видимо, самому герою снимок не понравился. Как-то Иван Кузьмич нашел взглядом в зале Донского и прямо с трибуны заявил: «Вот этот фотограф все время за мной наблюдает и снимает, когда у меня выходит ужасная рожа».
Владимир Мусаэльян, личный фотограф Брежнева
Куба. Л. И. Брежнев и братья Кастро на катере
Владимир Мусаэлян сразу после школы пошёл работать на авиационный завод. Рабочим был не долго — фотографией увлекался с детства, поэтому в 1960 году пришёл в ТАСС. В фотохронике ТАССа он и работает по сей день.
В интервью, на вопрос о том, как он стал личным фотографом Брежнева, Мусаэльян ответил:
«Совершенно случайно. С 1960 года я работал репортером в фотохронике ТАСС. Прошло девять лет, и вот меня отправляют в Казахстан, где отмечалось 40-летие образования республики. Отсняв фоторепортаж, я собирался вылететь в Москву, но вдруг мне в гостиничный номер позвонил генеральный директор ТАСС Леонид Замятин. «Владимир, свяжись с начальником охраны Брежнева, ты едешь с генсеком в турне по Средней Азии». Помолчав, он добавил: «Если ты не впишешься в тот круг, я для тебя тоже не смогу ничего сделать…» Моя командировка затянулась на целый месяц. Брежневу так понравилась Средняя Азия, что он неожиданно для всех решил, кроме Узбекистана и Туркмении, побывать ещё в Киргизии и Таджикистане. Потом я ещё полгода ездил с правительственной делегацией и во время одной из поездок услышал голос Леонида Ильича: «А где Мусаэльян?» По тому, как он чётко произнес мою фамилию (обычно её перевирали), я понял, что он меня запомнил и отметил. С этого момента я стал «своим» в команде, все мои бытовые проблемы закончились. Командировочные в ТАСС я уже не получал, все расходы брал на себя Центральный Комитет».
Брежнев, а предприятии Пепси-кола
Из интервью: «…Вот так почти 14 лет я с ним и работал без отпусков, суббот и воскресений. Я постоянно был с ним. От зари до зари. Он встал — мы встали, он отдыхает — мы отдыхаем, он поехал — мы поехали. Моя жизнь была подчинена ритму его жизни, его работе».