Она наших людей спасала.

Лет двадцать назад я отправился на Введенское кладбище в Москве. Его называли ещё Лефортовским, или Немецким: там хоронили иностранцев чаще, чем на других погостах. Шёл я туда потому, что в подшивке газеты «Известия» за 1922 год в первом же номере я наткнулся на короткий некролог:

«Смерть на посту».

27 декабря в больнице д-ра Гассе в Москве скончалась от тифа сотрудница самарской организации помощи голодающим «Общества Друзей» (квакеры) Мария-Беатриса Пэтерсон. Покойная родилась в Манчестере (Англия) и уже в 1916 году работала в Самарском районе по оказанию помощи польским беженцам. После войны мисс Пэтерсен уехала на родину, но, узнав об ужасах голода в Поволжье в июле этого года вновь прибыла в Самару и энергично принялась за работу в качестве сестры-сиделки при госпитале голодных тифозных больных. На этом тяжёлом и опасном посту мисс Пэтерсон заболела и с поездом Нансена 9 декабря была доставлена из Самары в Москву.

Погребение покойной состоится ровно в 11 часов утра 2-го января, на Лефортовском кладбище.

Две женщины в сторожке кладбища встретили меня неприветливо и смотрели с подозрением. Я просил показать книги захоронений за январь 1922. Объяснил, зачем мне это надо.

— Она что, твоя родственница?

— Нет, просто я исследую историю помощи голодающим в Поволжье, и узнал, что эта англичанка умерла, помогая нашим соотечественникам.

Почему-то мой ответ воодушевил кладбищенских сотрудниц, и при их помощи мы быстро нашли запись в толстенной книге захоронений 1922 года:

Января 2го — англичанка — сестра милосердия — Петесон Марiя 38 лет, доставлена из больницы Д-ра Газа. Участок 30. День смерти 27 декабря. Сыпной тиф. Бумаги выданы Горсоветом. Номер могилы 449, участок 30.

Мои две помощницы обрадовались вместе со мной, что мы так быстро нашли то, что искали, и стали наперебой пояснять, что бывший в 1922 участок 30 нынче — в аккурат участок № 14, хотя, скорее всего, бесхозную могилу уже не найти.

Признаюсь, я не стал искать.

На самом деле, она была ни Пэтерсен, ни Петесон. Звали её Мэри Беатрис Паттисон.

Она родилась в Prestwich, в Ланкашире 27 мая 1875 года, училась в Ливерпуле, где она жила со своими родителями на Алдерсон роуд. Впоследствии она получила сертификат медсестры.

Когда началась Первая мировая, Мэри, в 1915 году, отправилась в Сермез-Ле-Бэн, в Марне, что во Франции. Там она служила на перевязочном пункте на передовой.

После Франции Мэри отправляется в Россию, помогать беженцам в Бузулукском уезде. С июля 1916 года по ноябрь 1918 года она работала в Бузулуке, Любимовке, Андреевке и Богдановке (Самарская губерния), вместе с квакерами.

Известно, что первая группа английских врачей и медсестёр прибыла именно в Любимовскую больницу в июле 1916 года — русский медперсонад ушёл на фронт, а крестьян надо было лечить. Главврачом стал доктор Тейлор Фокс, а его талантливым молодым ассистентом был Джордж Пирсон. Первый сестринский штат был такой: Элзи Фокс, сестра Элен Батт, Теодора Вильямс и медсестра Паттисон.

Позднее Джорджа Пирсона забрали из Любимовки, его перевели в Андреевку, вместе с медсестрой Паттисон, и ещё одним санитаром.

В декабре 1916 года и в марте 1917 квакеры — в добавление к уже работающим больницам — открыли волостные сестринские центры в Ефимовке и Богдановке. Во главе каждого центра стояла высококвалифицированная медсестра. Мэри Паттисон была направлена в Богдановку. Каждое утро в деревне открывалась амбулатория, куда наведывались люди с недомоганиями. К более серьёзным больным визиты наносились днём. Раз в неделю в амбулаторию приезжал английский доктор из Любимовки или из Андреевки: к его визиту медсестра готовила кейсы, если она нуждалась в помощи коллеги.

С началом Гражданской войны квакерская миссия покидает Бузулукский уезд, большинство сотрудников едут на Восток — через Сибирь. Мэри Паттисон пересекает Тихий океан, плывёт в Америку, где ей было предложено некоторое время оставаться в Филадельфии.

Когда в России разразился голод, Мэри Паттисон была вызвана телеграммой от Артура Уоттса, руководившего квакерской группой. Уже 26 сентября 1921 года она прибыла в Москву готовая помогать страдающим людям в России.

Квакерская миссия в Москве тогда состояла из Артура Уоттса (постоянно мотавшегося между Москвой и Бузулуком), Дорис Уайт, Эварда К. Боллса и Мэри Паттисон: небольшой коллектив, трудившийся с рассвета до заката, не покладая рук организовывавший распределение поставок продуктов питания и одежды в районы, охваченные голодом.

Чуть позже Мэри едет в Самару, а оттуда — в Бузулук.

Уже из Бузулукского уезда Мэри Паттисон пишет родителям:

«Мы не можем кормить взрослых, поэтому они умрут. А когда наш автомобиль проезжает через деревню, люди выходят из изб, падают на колени, и так и стоят на коленях на дороге, просят помощи, которую им мы не можем дать.

Некоторые из наших сотрудников отправляются в Англию, чтобы попытаться собрать деньги. Они делают это по-разному, в том числе — читают лекции и выступают с рассказами о происходящем здесь, поэтому, если они приедут в Ливерпуль, обязательно пойдите и послушайте их, это очень интересно, и, я надеюсь, что и вы сможете отправить хоть немного денег на борьбу с голодом в России».

Один за другим жертвами болезни становились сотрудники квакерской миссии помощи. Первой была американская журналистка, приписанная к квакерам, — Анна Луиза Стронг заболела в октябре 1921 года. Мэри Паттисон тоже заболела тифом в конце 1921 года. Она была эвакуирована в Москву, где и умерла в больнице 27 декабря 1921 года.

В родном Ливерпуле есть её имя на надгробной плите, на кладбище церкви «Святой Троицы» на Church Rd, только надо очень всматриваться, чтобы увидеть это имя -- Мэри Беатрис Паттисон. Но могила её в столице страны, которой она так много помогала. Страны, которая не помнит её имени, как и многих других имён других людей, спасших наших соотечественников.