Цари и благотворительность

Выставка в Царицыне называется, если точнее, «Российская благотворительность под покровительством императорского дома Романовых». Если же разобраться, речь идет тут скорее о начатках системы социального обеспечения. Из чего мы, опять-таки, можем заключить, что сама эта система общественного призрения воспринималась не как обязанность государства, а как исключительно его добрая воля.

Впрочем, давайте разбираться по порядку. Что говорит нам представленное о первых Романовых? Они, собственно говоря, как Михаил Федорович и супруга его Евдокия Лукьяновна, продолжали существовавшую и до них традицию личной благотворительности. Проще говоря, раздачи милостыни «сирым и убогим» (что, наряду с милостыней частной, скорее порождало профессиональную корпорацию нищих, нежели обеспечивало адресную помощь нуждающимся). За основу же благотворительных дел признавалась церковь.

Несколько меняться ситуация стала при царе Алексее Михайловиче.

Благотворительность до некоторой степени выходит при этом царе на государственный уровень. Сохраняются, конечно, личные пожертвования — на монастырское благотворение (на что эти средства реально тратили в монастырях — другой вопрос), на помощь нуждающимся во время голода или стихийный бедствий. Однако возникают и государственные учреждения: приказ строения богаделен и «полоняничный приказ», занимавшийся выкупом пленных (последнее, пожалуй — тоже не совсем благотворительность, а скорее возвращение из плена обученного воинского контингента). Продолжает эту линию и Федор Алексеевич, издавший в 1682 году указ об открытии в Москве приютов и богаделен.

Новый поворот случился при Петре.

Прежде всего, Петр I стремился поставить дело призрения под контроль не церкви, а государственного аппарата. Запретил, в частности, просить и подавать милостыню на улицах (не запрещая при этом частной благотворительности как таковой). Было указано: в богадельнях содержать только больных и немощных. А вот здоровых, которые при этом нигде не трудились, отправлять на работу. Бродяги и попрошайки преследовались по закону. В 1712 году был издан указ о создании во всех губерниях госпиталей для увечных и престарелых. Особое внимание обращается на призрение детей: издается даже несколько указов о строительстве — как на государственный счет, так и на частные пожертвования — госпиталей для незаконнорожденных младенцев.

Кстати, об учрежденном Петром ордене святой Екатерины.

Вообще-то изначально он именно Екатерине — супруге — и предназначался. А связан, по легенде, с историей о том, как Екатерина якобы пожертвовала свои драгоценности для подкупа турецкого командующего во время неудачного для России Прутского похода, в результате чего русская армия смогла вырваться из окружения. Но позже орден стал высшей — да и практически единственной в течение долгого времени — наградой для дам. И вручался (хотя официально это не было прописано), за деятельность на ниве просвещения и благотворительности.

Вернемся, впрочем, к царям. Нам придется перепрыгнуть через несколько правлений, которые особых новшеств в это дело не внесли. И обратиться к императрице, писавшей: «Призрение бедных и попечение об умножении полезных обществу жителей суть две верховные должности каждого боголюбивого правителя».

Да, конечно, речь о Екатерине II. Вот ее собственноручные записки об учреждении домов призрения и богаделен (за государственный счет, хотя и частная благотворительность в добавление к этому приветствовалась). Документ из Архива древних актов.

Манифест об учреждении Московского воспитательного дома для детей «отверженных от родителей, без призрения» последовал уже в 1763 году (то есть в самом начале правления).

Для строительства была организована открытая подписка. При этом Екатерина первой передала в фонд сто тысяч рублей и продолжала делать пожертвования ежегодно. Что, конечно, стимулировало и частных жертвователей (небезызвестный промышленник Прокофий Демидов так сразу выложил двести тысяч). Воспитательный же дом в Москве с годами расширялся, став на какое-то время крупнейшим строением в старой столице.

По образцу московского воспитательный дом вскоре появился и в Санкт-Петербурге (проект его разрабатывал просветитель Иван Бецкой). Вот памятная медаль, отчеканенная на его учреждение.

Только сиротами и так называемыми «приносными детьми» попечение при Екатерине не ограничилось. В 1775 году ею были учреждены в российских губерниях приказы общественного призрения. В их обязанность входило устройство и содержание воспитательных и сиротских домов, богаделен, работных домов для «праздношатающихся». А также городских начальных школ.

А что же сменивший Екатерину Павел?

Ну, Павел Петрович вообще воспринимал себя как «родителя» своего народа, призванного вершить судьбы подданных. С вопросами общественного призрения он, впрочем, соприкоснулся еще при маменьке — в частности, должен был опекать инвалидный дом в Гатчине. А вступив на престол, начал издавать указ за указом — с предписаниями о пропитании неимущих, о создании богаделен для престарелых, госпиталей для больных, школ для малолетних… Но практическую сторону дела скоро переложил на супругу.

Аккуратистка Мария Федоровна принялась за дело (о чем свидетельствуют и ее сохранившиеся в архивах записные книжки).

С 1797 года ведет отсчет своей деятельности Ведомство учреждений Императрицы Марии (отметим множественное число!). Мария Федоровна, во-первых, взяла под свое личное руководство учреждения призрения и образования, созданные еще при Екатерине. Во-вторых, организовала целый комплекс новых. Под руководство в буквальном смысле — выступала она не просто покровительницей. Напротив, сама занималась административно-хозяйственными, финансовыми, кадровыми вопросами, даже составляла учебные программы. Словом, явно нашла себя в этой деятельности. Всего к концу своей деятельности Мария Федоровна патронировала 51 благотворительное заведение, в которых призревались 92 тысячи человек.

Вот, например, ее рескрипт князю Сергею Гагарину об отдаче воспитательному дому участков из городских земель в Саратове и о дальнейшем их обустройстве.

Что же изменилось в благотворительном деле с воцарением ее сына Александра?

Для Марии Федоровны — практически ничего. Она по-прежнему (и до последних своих дней, а жизнь ее оказалась долгой — убитого мужа Мария Федоровна пережила на 27 лет) занималась воспитательными домами, основала несколько женских внесословных образовательных учреждений, впервые в России учредила классы для глухонемых детей (то есть стала фактически основательницей в России коррекционной педагогики).

Александр между тем занялся развитием «филантропических» (то есть благотворительных) обществ (понятно, что справиться с потребностями социального обеспечения одна государственная казна не могла). Деятельность Императорского (то есть принятого под непосредственное покровительство царя) человеколюбивого общества приняла со временем общероссийский масштаб.

Ну, и собственную супругу Александр тоже приставил к делу.

Не факт, что Елизавета Алексеевна увлекалась делами призрения в такой же степени, как ее свекровь. Однако приняла под свое покровительство Санкт-Петербургское патриотическое общество дам — общество помогало разоренным в результате военных действий 1812 года семействам и призревало сирот павших воинов. Впоследствии также создавало школы, дававшие профессиональное образование девочкам из бедных семейств.

Новую же законодательную (и бюрократическую) базу под дело социального обеспечения подвел уже другой вступивший на престол сын Марии Федоровны — Николай.

При Николае I была создана нормативно-правовая база благотворительности (направленная, в частности, на искоренение нищенства). Достаточно четко прописывалось призрение военных инвалидов (разумный подход для любого правителя). Стали устраиваться воскресные школы.

Все созданное маменькой Николай после ее ухода из жизни сохранил. И тогда стал ясен масштаб деятельности покойной вдовствующей императрицы — заменить ее смогло только специально созданное отделение «собственной его императорского величества канцелярии». Которое, разумеется, продолжало носить ее имя.

[

Кстати, еще оно новшество от Марии Федоровны: именно по ее инициативе была учреждена первая в России государственная больница, специализировавшаяся на лечении психических заболеваний. Получила название больницы «Всех скорбящих радость». Сама Мария Федоровна, впрочем, открытие заведения уже не застала.

Супруга Николая, императрица Александра Федоровна, организационной работой, в отличие от своих предшественниц, не занималась. Однако представительствовала — посещала женские институты, присутствовала на экзаменах.

Интересно, что следующей императрице — супруге Александра II Марии Александровне — пришлось, среди прочего, заниматься делами военными. Точнее, военно-медицинскими: проблемы в этой сфере — как и во многих других — особо четко выявились во время Крымской войны. Но уже тогда на театре военных действий появились медицинские сестры — свыше двух сотен сестер Крестовоздвиженской общины попечения о раненых и больных работали в лазаретах под руководством хирурга Пирогова.

Между тем в 1863 году был основан Международный комитет Красного Креста, а госпитали и перевязочные пункты воюющих сторон получили нейтралитет. И в мае 1867 года первый устав Российского общества попечения о раненых и больных воинах был утвержден Александром II (впоследствии было переименовано в Российское общество Красного Креста). Вот его-то попечительницей и стала Мария Александровна — причем при ней общество стало заниматься также ликвидацией последствий эпидемий и стихийных бедствий.

После ухода первой супруги из жизни Александр II поступил, надо полагать, здраво — не стал пытаться приставить к делу вторую, морганатическую жену, а прямо обратился к супруге сына: «…С кончиною в Бозе почившей Любезнейшей Супруги Нашей Императрицы Марии Александровны, воспитательные и благотворительные заведения ведомства Императрицы Марии (…) Мы питаем твердую уверенность, что непосредственное Ваше покровительство послужит для означенных учреждений залогом преуспеяния и дальнейшего развития на пользу дорогого Отечества». (Это не личное письмо, между прочим, а официальный манифест.)

Миниатюрная датская принцесса Дагмара — она же цесаревна Мария Федоровна — отличалась, похоже, не меньшей энергией, чем когда-то ее тезка, супруга императора Павла. А от своей свекрови она действительно унаследовала таким образом не только упомянутый Красный Крест, но и множество образовательных заведений. И вот уже Мария Федоровна с семейством на освящении очередной школы.

Естественно, может возникнуть вопрос: для чего все это? Неужели для того, чтобы жены царей не маялись от безделья?

Естественно, нет. Таков был способ, во-первых, привлечь внимание к делу благотворительности, а во-вторых, и привлечь к нему средства — согласитесь, проигнорировать письмо с просьбой о пожертвовании на школу, лазарет или приют, если оно подписано лично императрицей или цесаревной, крупный финансист или промышленник никак не мог.

Впрочем, привлекались и скромные средства простых граждан. «Кружечный сбор», печатание специальных марок и открыток (свои рисунки предоставляла для последних, в частности, сестра Николая II Ольга), благотворительные мероприятия (выставки, спектакли, лекции, концерты). Благотворительные базары, где августейшие дамы лично стояли за прилавком…

А вот и тарелка для сбора пожертвований на публичных мероприятиях.

И за этим опять же можно усматривать расчет: к подобному обществу больше доверия — вряд ли в таких условиях собранное украдут…

Финансовые отчеты, впрочем, тоже обязательно публиковались.

Короче, к концу XIX столетия число патронируемых членами Императорского Дома благотворительных учреждений выросло до 1687.

Выставка же в Царицыне — сообщаю для любопытствующих — продлится по 24 марта.

Интересно, какого императора методика вам больше нравится? :)