Паруса и канарейки

Сочетание, конечно, несколько странное. Но, тем не менее, оно имеет место быть. И у него даже есть конкретное место действия. Называется — Полотняный Завод.

Название, конечно, всем неплохо известно — через биографию, понятно, «нашего всего» Александра Сергеича. Точнее — его супруги Натальи Николаевны. Еще точнее — имение принадлежало изначально ее прапрадеду (при Петре I — еще купцу, а право на потомственное дворянство он получит при Елизавете Петровне).

Этот прапрадед и примет здесь участие в создании «полотняного» (то есть парусного, тогда остро необходимого) производства. Вот вам и паруса.

Паруса, понятно, к середине XIX века станут уже ненужными. Что не подорвет, на самом деле, экономическое состояние Полотняного завода, поскольку почти с самого начала здесь параллельно развивалось и производство бумаги (а сырье у них тогда было практически одно и то же, так что на бумажное производство шли отходы от парусного). Что интересно — бумагоделательная мануфактура не только не померла, но и жива до сих пор (триста лет!). И в эмблеме своей содержит тот же парус.

Ну так вот, в большом усадебном доме сейчас размещена музейная экспозиция. Ради которой я туда и отправилась (подробности — здесь). И вот хожу по экспозиции, разглядываю всяческие раритеты. Среди прочего стоит и старинная клетка для птиц.

Ну, клетка и клетка, мало ли что там еще есть. Однако по соседству — клетки уже не старинные, а вполне современные. И с живыми птичками.

И такое, вообще-то, в некоторых музеях тоже встречается — этакий своеобразный «оживляж». Но оказывается, дело совсем в ином.

Представьте, в Полотняном Заводе существовал и «канареечный» промысел — разведение певчих канареек на продажу. Нет, династия Гончаровых руку к этому уже не приложила. А вот местные жители — сколько угодно.

В Европу канарейка попала через Испанию с принадлежавших ей с XIV века Канарских островов. Ну, а в Россию — через Германию, и было это уже в XVIII столетии. Птичка понравилась, неплохо раскупалась. Соответственно, разводить ее стали активно.

Почему именно жители Полотняного Завода достигли в этом таких успехов — неизвестно. Однако наш поселок стал одним из центров разведения канареек в России. Птиц держали почти в каждом доме. И не только разводили, но и по особой методике учили петь. Число птиц, отправляемых отсюда на продажу (что обычно происходило осенью), достигало семи с лишним тысяч в год. Причем особенно выдающиеся «певцы» могли цениться дороже, чем хорошая офицерская лошадь.

Ну, а дедушка Натальи Николаевны, Афанасий Николаевич Гончаров, как-то тоже приобрел на местной ярмарке несколько пар канареек для своих внуков. Так что в музейной экспозиции они занимают вполне законное место (и говорят, даже выводят птенцов).

Что до самой усадьбы в Полотняном Заводе, то она производит впечатление более чем внушительное (ну, не Архангельское там или Остафьево, тем паче не Петергоф, но уж никак не скромный домик с мезонином и четырьмя колоннами по фасаду, кои мы нередко видим в других сохранившихся как музеи старинных усадьбах). Кроме главного дома, сохранилось еще немало строений, ныне приспособленных то под кафе, то даже под гостиницу (много ли мы знаем гостиниц даже не в городах, а в поселках?). Об успешном производстве даже не говорим. На этом фоне остается только несколько недоумевать, каким образом госпожа Гончарова-теща умудрялась постоянно испытывать финансовые затруднения. Ну, и морочить ими голову зятю.