Крушение царского поезда

Опубликовано: 12 июля 2018 в 16:38 Распечатать Сохранить в PDF

Упомянула я тут в дискуссии о престолонаследии, образовавшейся в комментариях под одним из моих же недавних постов, возможность проблемной в этом плане ситуации, если бы последствия крушения так называемого «царского поезда» в 1888 году были иными.

Действительно, в пресловутом поезде царская семья оказалась 17 октября 1888 года в полном составе. В полном составе и уцелела (хотя, естественно, без ушибов и порезов на самом деле не обошлось).

Александру III приписываются якобы сказанные им после того, как все члены семьи смогли выбраться из-под обломков, слова: «Представляю себе, как будет разочарован Владимир, когда узнает, что мы все спаслись!».

Может, сказал, а может, и нет — никаких четких подтверждений на этот счет не имеется. А вот что имеется, например, — это пассаж в «Дневниках генеральши Богданович» (Александра Викторовна Богданович, хозяйка светского салона в Санкт-Петербурге, ее дневниковые записи были изданы посмертно в 1920-х годах): «Удивительно, что все, когда говорят об опасности, угрожавшей царской семье, восклицают: «Если бы они погибли, то вообразите, что тогда был бы Государем Владимир с Марией Павловной!» И эти слова говорят с ужасом». (Ну, понятно, что с ужасом: другой правитель — это другой ближний круг и другие позиции, так что многие полетели бы с мест. А следующий по старшинству брат Александра III Владимир Александрович действительно был по отношению к царю и его политике весьма критичен.)

Фраза Александра III приводится в надиктованных на склоне лет мемуарах младшей дочери императора, Ольги. И тут сразу несколько «но» (а ведь на эти ее воспоминания ссылаются и по ряду прочих ставших легендой деталей того крушения): да, она была в том поезде, но, во-первых, ей было шесть лет, во-вторых, она находилась не со всей семьей, а в другом вагоне. И скорее всего, многое уложилось в ее голове позже и с чужих слов. А что-то просто смешалось за давностью — мемуаристка говорит, например, о «заснеженном склоне», хотя крушение произошло в середине октября.

О легендах позже. Собственно, к данной теме я обратилась, вспомнив о такой вот фотографии в собственном архиве.

Автор картины — Николай Каразин. Художник-баталист, начинавший карьеру с военной службы, знакомец Верещагина, побывавший, как и тот, военным корреспондентом-иллюстратором на Балканах и в Туркестане. Однако темой батальной Каразин не ограничивался. И вообще прославился не столько большими батальными полотнами, сколько небольшими акварелями и рисунками.

Вот и здесь, на самом деле, акварель. Для акварели, правда, довольно солидных размеров. И датирована тем же 1888 годом. Но документальна ли?

Сведений о том, чтобы художник Каразин находился в царском поезде, нет. Зато есть изображения, очень сильно по композиции на его картину похожие.

Это уже конец XIX века — фотографий то время нам оставило немало. А вот при всем множестве версий четкого судебного решения в связи с крушением поезда не наблюдается. Как же так?

Не удивляйтесь, но судебного процесса не было вообще. Зато следствие — было. И хотя непосредственно томами дела мы не располагаем, есть к чему обратиться: к мемуарам Анатолия Федоровича Кони. Потому что именно он это следствие возглавлял. Назначение вполне логичное: Кони являлся в то время обер-прокурором уголовного кассационного департамента Правительствующего сената, а кроме того, входил ранее в состав Высочайше утвержденной комиссии для исследования железнодорожного дела в России и участвовал в составлении устава Российских железных дорог. В общем, о нем под горячую руку и вспомнили (и не помешало, отметьте, недовольство им по итогам процесса Веры Засулич).

Ну, а пока А. Ф.Кони спешно едет из Петербурга к месту происшествия, рассмотрим теоретически возможные версии крушения на железной дороге.

Их, собственно, три. Теракт — которого, естественно, исключать никогда нельзя, и в тогдашней России тоже. Неожиданный удар стихии — чего в данном случае не наблюдается, так что вынесем за скобки. И техногенная катастрофа — со всеми, понятно, возможными нюансами человеческого фактора.

Что же мы имеем в качестве появлявшейся вскоре после события официальной информации?

Для начала вот это: манифест. Бумага датирована 23 октября, то есть вышла через пять дней после катастрофы. «Совершилось над нами чудо милости Божией…», «Господу Богу угодно было дивным образом сохранить жизнь МНЕ, ИМПЕРАТРИЦЕ, НАСЛЕДНИКУ ЦЕСАРЕВИЧУ и всем НАШИМ Детям…». О версиях — ни слова (что, вообще-то, разумно).

У нас, напомню, осталось для рассмотрения две версии. Каждая из них кому-то невыгодна: первая — отвечающим за безопасность самодержца, вторая — отвечающим за железные дороги.

Но «Правительственный вестник» тогда же свое сообщение о произошедшем заключает словами: «Следствие выяснит точную причину крушения поезда; но ни о каком-либо злоумышлении в этом несчастном случае не может быть и речи». А император — опять же по устным свидетельствам — произносит не менее сакраментальную фразу: «Красть надо меньше!».

А наш Анатолий Федорович тем временем, в ночь на 20 октября, прибыл на место. «Когда, сопровождаемый управляющим дорогой и сторожами с факелами и фонарями, я бегло осмотрел место крушения и возвышавшуюся громаду врезавшихся в землю паровозов и разрушенных, искалеченных и растерзанных вагонов, я пришел в большое смущение, ясно сознав, что от меня теперь ждет вся Россия разрешения роковой загадки над этой мрачной, бесформенной громадой развалин

Версию покушения, разумеется, отрабатывали (за что отвечало жандармское управление). Несколько недель движение по ветке в месте крушения было закрыто, все буквально перебирали по фрагментам. И, невзирая на множество поступающих — и иной раз совершенно фантастических — доносов, пришли к выводу, что взрыва не было. (Хотя, в силу, надо полагать, недостатка гласности, подобные версии продолжают бытовать чуть ли не по сей день.)

Что же выяснилось? Тут придется обращать внимание на огромное количество совершенно разнородных обстоятельств. И для начала посмотрим на царский поезд.

Нет, речь пойдет не об интерьерах — с ними-то все в порядке, — а о составе поезда.

В нем насчитывалось в общей сложности 14 вагонов — один шестиколесный, остальные восьмиколесные, что составляло в целом 64 оси. Между тем, пишет Кони, согласно правилам о поездах высочайших особ и «экстренных поездов чрезвычайной важности» (были и такие) в зимнее время (с 15 октября по 15 мая) такие поезда не могли иметь более 42 осей. Однако поезд в результате приобрел вес в 30 тысяч пудов и длину вдвое больше допустимой — свыше 300 метров. То есть стал сравним с товарным поездом, скорость которых в те времена ограничивалась 20 километрами в час.

Как же определялся состав поезда? Теоретически — министром путей сообщения, но по согласованию с министром двора и с главным начальником охраны. А министр путей сообщения у нас кто?

А министр путей сообщения — Константин Посьет, профессиональный моряк, дослужившийся до вице-адмирала. Уже в качестве главы МПС перестроил морской порт в Санкт-Петербурге, реконструировал каналы Мариинской системы, занимался прочими портовыми сооружениями. Разбирался ли он так же хорошо в делах сухопутных?

В любом случае против удлинения и утяжеления царского поезда министр (причем сам в нем в тот день ехавший!) не возразил. На вопрос Кони, отчего правила не соблюдались, простодушно ответил: «Да, ведь, как было соблюдать, когда каждый придворный и особенно дамы требовали себе отдельное купе? Сколько из-за этого вышло неприятностей! Чтобы их избежать, приходилось поневоле отступать, и поезд становился слишком длинен и тяжел». То есть это была обычная практика.

Чтобы сдвинуть такой поезд с места, к нему прицепляли два паровоза. При этом паровозы были разными, в том числе с разным диаметром колес и с разной допустимой скоростью.

«А вот теперь со всем этим мы попытаемся…» нет, не взлететь, как в известном анекдоте, а доехать до места.

[

Продолжение следует.


Комментарии 3

Чтобы добавить комментарий, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться на сайте
Армен Гейвандов 14.07.2018 | 13:0113:01

Царь является таким же заложником исторически сложившейся бесхозяйственности и непрофессионализма, как и любой другой. Помнится, Путин жаловался, что у него из крана течёт ржавая вода.

Александр Ткаченко 12.07.2018 | 22:5322:53

\\«А вот теперь со всем этим мы попытаемся…» нет, не взлететь, как в известном анекдоте, а доехать до места.\\
---
Так доехали же благополучно, возвращались уже...

Татьяна Пелипейко 13.07.2018 | 22:5122:51

Так десять лет ездили - а вот...
Но продолжение следует. :))