Двенадцать: писатели и революция

Опубликовано: 19 марта 2017 в 22:55 Распечатать Сохранить в PDF

Это выставка в Литературном музее. Понятно, от чего плясали — от поэмы Блока. Ну, а дальше действительно выбрали двенадцать литераторов и взглянули попристальней на их отношение к революции.

Понятно, что музей не обошелся в экспозиции без традиционного — меморий, книжных изданий, иллюстраций, плакатов и тому подобного. Но самое интересное, на мой взгляд — это цитаты. Приведенные цитаты выбранных авторов по поводу, собственно, событий 17-го года. Вот на них, с вашего позволения, я и обращу особое внимание.

Начали, понятно, с того, кто и подарил выставке название — Александра Блока.

Ждал ли он, что его строки появятся на агитационных плакатах?

Опубликована поэма впервые, между прочим, была в левоэсеровской газете «Знамя труда».

Ну, а книжное издание проиллюстрировал художник Юрий Анненков (в 20-х годах он эмигрирует). О поэте же Анненков впоследствии писал: «Блок, несомненно, был захвачен стихийной стороной революции. «Мировой пожар» казался ему целью, а не этапом. Мировой пожар не был для Блока даже символом разрушения, это был «Мировой оркестр народной души».

Дальнейшая судьба Блока хорошо известна. По некоторым сведениям, перед смертью он просил жену сжечь все имеющиеся экземпляры поэмы «Двенадцать». Ну, а вот из анненковских иллюстраций к поэме.

Далее по ходу экспозиции — Максим Горький.

Свои «Несвоевременные мысли» Горький печатает как серию очерков в газете «Новая жизнь» (издавалась в Петрограде с мая 1917 по июль 1918 года, по тенденции относилась к меньшевикам-интернационалистам). Ну, а сам в 1921 году под предлогом необходимости лечения надолго уедет за границу. Остальное нам также известно.

Третий персонаж экспозиции — Анатолий Луначарский (да-да, не надо его присутствию удивляться — до революции он и пьесы писал, и переводами занимался, и выступал как литературный критик).

Сюрпризом для эстета Луначарского станет не только сам переворот, но и случившаяся вскоре бомбардировка московского Кремля. Уже назначенный наркомом просвещения, он попытается в знак протеста подать в отставку — но день спустя, под уговоры товарищей, свое заявление отзовет. Его действительно считали полезным для привлечения на сторону большевиков «старой» интеллигенции (на сей счет есть даже свидетельство Троцкого).

Луначарский отметится (на фотографии) с Лениным на знаменитом субботнике.

Действительно будет склонять старую профессуру к сотрудничеству, воплощая собой «приличную» сторону нового режима. Ну, и будет читать разнообразные лекции, вроде этих.

Не могу удержаться и не показать — Луначарскому принадлежал комплект вот этих замечательных шахмат «Красные и белые» (скульптор Наталья Данько).

Ну, а следующий герой — Владимир Маяковский.

Пожалуй, первый из названных, кто принял революцию без особых интеллигентских сомнений. Чем это для него кончится, мы тоже знаем. Ну, а из «материальной» части экспозиции стоит показать его собственные эскизы к «Мистерии-буфф».

Следующий — Алексей Ремизов.

Примет февраль, но не октябрь. В 1921 году уедет за границу, откуда уже не вернется. В эмиграции напишет воспоминания о революционном Петрограде — «Взвихренная Русь».

«Из закоптелых фабричных окраин вышел на улицу Новый Хозяин». Это — Демьян Бедный.

Из крестьян. Ранние его стихи написаны в манере «монархического патриотизма». Однако в 1912 году вступит в РСДРП, будет в дальнейшем печататься в «Известиях и «Правде», перейдя на народный басенный жанр.

Стихи понравятся Ленину, что поспособствует карьере — и тиражам. За литературную деятельность получит боевой, как ни странно, орден Красного знамени. Вот Демьян и на фото с наркомом просвещения.

Впрочем, в дальнейшем, в 30-х, подвергнется критике — но до серьезных последствий (если не считать временное исключение из партии) не дойдет. Временное — поскольку, представьте, его восстановят в КПСС посмертно (умрет же, не волнуйтесь, в своей постели).

Ну, а в рассматриваемое время его и издают, и иллюстрируют, и печатают на плакатах.

Валерий Брюсов, с одной стороны, напишет: «Воплощены сны вековые всех лучших, всех живых сердец: преображенная Россия свободной стала наконец». С другой — видит и проблемы.

Брюсов будет не только сотрудничать с советскими учреждениями, но и вступит в РКП (б). Однако его творчество воспринималось новой властью как слишком сложное для народных масс. Чем бы это кончилось, если бы Брюсов не ушел из жизни еще в 1924 году — сказать трудно.

Очередной герой выставки в Литмузее — Александр Вертинский. Хоть он и споет позже «Я не знаю зачем и кому это нужно…», но в октябре 17-го он еще вообще далек от понимания важности момента.

Однако его романс о гибели московских юнкеров будет иметь последствия: автора вызовут для беседы в ЧК. Вертинский сочтет за лучшее уехать на гастроли на юг — откуда в конце концов попадет за границу с уходящей армией Врангеля. Правда, еще вернется на родину — но это будет не скоро.

Марина Цветаева, проведя в Москве первые годы после революции, отправится в эмиграцию за мужем, ушедшим с белой армией. Оба в конце 30-х вернутся — и оба погибнут. Ей, похоже, все было ясно с самого начала.

Максимилиан Волошин, давно осевший в Коктебеле, будет прятать там в своем доме то красных от белых, то белых от красных — «всеми силами своими молюсь за тех и за других».

И по-прежнему будет писать акварели.

Ивану Бунину с самого начала все ясно: «Все преграды, все заставы божеские и человеческие пали».

Впереди будет эмиграция. Нобелевская премия. И — книга воспоминаний «Окаянные дни».

Зинаида Гиппиус (как, впрочем, и ее супруг) сначала примет февраль. Но скоро отшатнется, а в мемуарах позже напишет: «Как для мышей все делится на них, мышей, и на кошек, так для этих «революционеров» одно деление: на них, левых, и — на правых.»

А в стихотворении, датированном 9 ноября 1917 года: «Как скользки улицы отвратные, какая стыдь! Как в эти дни невероятные позорно жить!». В 1919 году Гиппиус и Мережковскому удастся перебраться через Украину в Польшу, оттуда — во Францию. Свою жизнь оба закончат на чужбине.

Вот такие «Двенадцать» получились у Литмузея. Выставка продлится до середины мая.


Комментарии 8

Чтобы добавить комментарий, необходимо авторизоваться или зарегистрироваться на сайте
Александр Ткаченко 21.03.2017 | 10:3910:39

Странная выставка, почему-то нет "писателя" Крупской:
... Идешь по Петербургской стороне и слышишь, как какие-то домохозяйки толкуют: «И что с этим Лениным, приехавшим из Германии, делать? в колодези его что ли утопить?» Конечно, ясно было, откуда идут все эти разговоры о подкупе, о предательстве, но не горазд их было весело слушать. Одно дело, когда говорят буржуи, другое дело, когда это говорят массы...

Татьяна Пелипейко 21.03.2017 | 15:2115:21

=== Одно дело, когда говорят буржуи, другое дело, когда это говорят массы... ===

Вот сильно они, похоже, понимали настроения масс. :)
Потом пришлось эти самые массы давить, чтоб поняли...

Александр Ткаченко 21.03.2017 | 16:4016:40

Л.:«неграмотный человек стоит вне политики и поэтому должен выучить алфавит».
получалось: грамотный — раздавим сразу, а неграмотный — научим и потом раздавим.

Борис Вараксин 20.03.2017 | 21:3721:37

Ивану Бунину респект. Сразу дал точное определение новым хозяевам жизни. Интересно, что бы он сказал сейчас про нынешнего совка?

Семён Рошаль 20.03.2017 | 19:1619:16

окончательно укрепился в мысли, что бедный поэт покрупнее блока. блок всё же графоманист слегка, эта его штука "12", в частности. а выставка, судя по всему, качественная и политкорректная. там нет хвостов-очередей, случайно? а то мы смотрим по телевизору, что-то в музеях столичных неладное происходит.

Татьяна Пелипейко 20.03.2017 | 19:3719:37

Ну, Бедный, конечно, поупитанней будет - если вы это имели в виду. :)
А разве очередь в музей - это "неладное"? Впрочем, полагаю, тут можно посетить спокойно. Не Айвазовский все же.